— Так вот, это и есть моя вторая новость. Кажется, мне удалось найти лекарство от твоей болезни.
— Удивил! — скептически хмыкнул Егор. — Да таких средств сотни и тысячи. Думаешь, я не искал и не находил? И психологи-гипнотизеры, и химические препараты — все это существует в огромном количестве.
— И что же? — удивленно спросил Седов. — Почему ты до сих пор не решился?
— Да ничто из этого для меня не годится, — Егор оперся на стол и задумчиво потер пальцами виски. Прежние настойчивые попытки излечиться остались в памяти чередой болезненных разочарований. — Бережной сумел как-то хитро замкнуть страх перед полетами на глубинные структуры личности. Невозможно применить никакое лечение, не разрушив мое «Я», не превратив меня в совсем другого человека или в клинического идиота. Моему сознанию приказано рассматривать любую попытку избавиться от фобии как трусость. А признаться в трусости для меня всегда было самым страшным. Ничего не выйдет!
— Понятно, — задумчиво протянул Седов. — И ты не хочешь даже попробовать? Риск, конечно, есть, но результат гарантирован. Универсальное средство!
— Гарантирован? Почему бы нет? — неожиданно согласился Поспелов. Предложение звучало заманчиво. Избавиться от фобии, отправиться во Внеземелье, обрести долгожданную свободу. А на Альгамбре ждет выгодная работа на хрейбов.
Егору, как никогда, вдруг захотелось покинуть Землю. Пусть не водить звездолеты, но хотя бы побывать на других планетах, в космосе, увидеть своими глазами чужие миры, побродить по космопорту галактического центра Альгамбры, о которой он столько слышал в последнее время.
— Мне уже тридцать шесть, терять особенно нечего, почему не рискнуть? Что нужно делать?
— Да так, мелочь, — уклончиво ответил дипломат. — Попить целебной водички и провести небольшое расследование. Для меня лично, по дружбе. Я со своей стороны тоже кое-что выясню — не могу разорваться на два фронта. Так я могу сообщить хрейбам, что ты согласен? Переговоры об условиях контракта я возьму на себя.
— Погоди. По дружбе, понятно, согласен, без вопросов, но какое расследование? О чем ты вообще говоришь? — Егор растерялся от неожиданного поворота разговора. Ему показалось, что он пропустил целый кусок текста. — Как ты себе это представляешь?
— Все очень просто. Вода у меня с собой, — Валерий вытащил из сумки изящной формы бутылку в виде стоящего на задних лапах зеленого дракона, с прозрачной жидкостью внутри. — Хлебни глоток, а там уже сориентируешься. На месте.
Он открыл бутылку, открутив дракончику голову, и протянул сосуд Егору.
— Это у тебя такие шуточки? Настроение хорошее? — недоверчиво спросил Поспелов. Он принюхался. Жидкость ничем не пахла.
— Какие шуточки? Я уже не говорю про настроение, — возмутился дипломат. Настроение и в самом деле было отвратительным, но Седов не мог позволить себе колебаний и старался выдержать легкомысленный тон. — Ты не знаешь, сколько она стоит! И во что обошлась мне!
— И что, прямо из горла?
Седов огляделся в поисках стакана, но детектив уже решился.
— Ладно, была ни была, — сказал он и поднес бутылку ко рту. — Но если все окажется глупой шуткой, кое-кто…
Егор сделал большой глоток и исчез. В приемной раздался пронзительный визг секретарши. Седов поморщился и, вежливо улыбнувшись, направился к выходу.
— Постойте! — слабым голосом сказала девушка. — А как же Егор, куда он делся?
— Портал. Раз исчез здесь, значит, появился где-то в другом месте. Все будет в порядке. Может быть, — сказал Валерий. — Извините, я спешу. Всего хорошего, — и он вышел из офиса. Когда Леночка выглянула в окно, на улице уже никого не было.
В историю с Легатой Валерия, для разнообразия, втравил Пух. Впрочем, упрекать серка Седов решился бы в последнюю очередь.
— Что с тобой, Пух? Что случилось? — с ужасом спросил Седов, опознав на экране визора шарообразную фигуру друга.
И дело было даже не в том, что после истории с Пандорой дизертианец, чувствуя себя виноватым, редко окликал Валерку один, без ребят. Казалось, что на экране появилась просто тень, оставшаяся от прежнего Пуха. Таким потерянным Седов серка еще не видел.
— Мне очень плохо и срочно нужна твоя помощь, — честно ответил Пух. Его пронзительный голос сорвался на визгливый свист. Плачет? Всегда спокойный, сдержанный серк, занимавший, насколько было известно Седову, высокий пост в службе безопасности Дизерты, плачет? Ну и дела!
— Само собой разумеется, — отозвался Валерий, пытаясь скрыть смущение. Открытые проявления чувств всегда вызывали у него неловкость: общение с матерью научило сдержанности. — Что я могу для тебя сделать? Тебе нужна моя помощь как консула? Как посредника? Как переводчика?
Пух попытался отрицательно взъерошить когда-то пышную шерсть, но ничего не вышло. Дизертианец совсем сник. Он сжался в ободранный жалкий комок и, запинаясь, начал объяснять:
— Я не знаю, что тут можно сделать, но мне нужна твоя помощь как друга. Я потерял все. Потерял семью, родных, друзей. Не понимаю, что произошло. И не только я. Вся Дизерта. А многие говорят, что в серьезных галактических расследованиях тебе нет равных.
— Сделаю все, что смогу, — повторил Седов. — Ты только успокойся и объясни толком, что случилось. Быть может, еще что-то получится спасти.
Неимоверным усилием воли, заметным даже со стороны, дизертианцу удалось собраться и сосредоточиться на рассказе.
— Ты, наверное, совершенно не в курсе того, что произошло. Информация была строго засекречена, даже в сообществе. Так вот, ровно два месяца назад на планетах Дизерты началась эпидемия. Самое страшное бедствие для серков — звездная плесень. Больше всех от нее пострадали дети и старики. Мы еще не успели принять меры, а болезнь уже выкосила почти треть населения. Моя семья заразилась вся. Ужасная несправедливость! — Пух горестно присвистнул. — Заболели все, кроме меня. Жена, шестеро детей. Двое младших погибли сразу. Потом подоспела помощь галактического содружества. Пришли м'рауги. И сказали, что от болезни есть только одно средство — лечебная вода Легаты. Но добраться на планету-целительницу можно только по субпространственному туннелю: она лежит в стороне от основных трасс и порталов метагалактики. В считанные дни м'рауги построили на Сафхат, третьей обитаемой планете Дизерты, туннель и ушли, сказав, что теперь все будет в порядке.
Когда стало совсем плохо, некоторые рискнули и отправили в туннель заболевших близких. Бедняги исчезли в глубине туннеля и больше не вернулись, и спросить о судьбе пропавших было некого. А эпидемия продолжалась. Все больше отчаявшихся, потеряв надежду, устремлялись в туннель и исчезали. Наконец, пришел и мой черед. Когда я понял, что четверо оставшихся малышей безжалостно пожираются проклятой плесенью, и что жить им осталось совсем недолго, я повел их к туннелю.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});