— И не торопись поить меня снотворным. Я хочу сказать всего пару слов.
— Ну ладно, говори, только коротенько, мне еще еду тебе готовить, да и тебе пора отдохнуть.
— Рыбонька моя, ты же помнишь, что я внедрялся в твои сны.
Забудешь это, как же! Я посмотрела на него сердито.
— Не злись Мели, тогда же ты не злилась?! Понимаешь, сны — это сны. Там мы настоящие, даже если обстоятельства фантастические. Я не обладал твоим телом, у меня у самого тело отсутствовало. Сливались наши сущности. Если бы твое сознание и подсознание меня отвергали, ты бы просто просыпалась. Но у меня раз за разом получалось доставлять тебе удовольствие во сне. Там же я узнал тебя настоящую: ты нежная и страстная, живая и пылкая, вовсе не такая зануда, какую ты из себя строишь. И я тебе не противен. Ведь правда же?
— Иди на фиг, Гиаллен, на твоем месте я бы не стала это вспоминать, чтобы не получить по мозгам сковородкой.
— Ты же не будешь бить бедного беззащитного больного, Мелисента?
Не буду, тут и спорить нечего. В общем и целом я не могу не признать его правоты. Не противен он мне, совсем не противен. К духу его, вредному, заносчивому, самодовольному, но умному и незлому, я привыкла настолько, что он стал неотъемлемой частью моей жизни. Может ли занять это место живой человек? Настоящий Гиаллен из плоти и крови? Пока я не была готова ответить на этот вопрос, а время поджимало.
Пришлось сказать:
— Ал, конечно, ты мне не противен, скорее приятен. Я к тебе привыкла, и, хоть мне не нравятся многие стороны твоей личности, но с большинством твоих недостатков я согласилась бы мириться. Кроме невинных девиц, разумеется.
Он тихо рассмеялся:
— Мелисента, на этот счет можешь быть совершенно спокойна: в свое время я заставил Энику поклясться, что, когда найду свою женщину, то она перестанет с меня требовать свое любимое зелье. Теперь мы сможем продать ей твою разработку вместо запрещенного товара. Тысяча гитов за порцию.
Я прикинула:
— Боюсь, по этой цене не выйдет, королева не согласится так дорого платить. У твоего зелья одна доза в год, у моего — одна на месяц, да еще для начала стоит пропить короткий курс для оздоровления. Десять флаконов, каждый день новый.
Гиаллен радостно рассмеялся:
— Так это еще лучше, Мели. Десять флаконов за тысячу, остальные — еще тысяча на весь год. Итого две. Твой эликсир, как я понимаю, оздоравливает, возвращая молодость и продлевая жизнь естественным путем. Ну, почти естественным. А эликсир Манор омолаживает лишь внешне. Так что королева внутри почти старушка, ей твоя разработка как нельзя лучше придется.
Видно, я что-то не понимаю в торговле. Но такой расчет нравится мне гораздо больше моего, где за курс я планировала выручать всего сто гитов. Это если снабжать эликсиром Мелисенты только королеву. Но если посчитать… В той же Элидиане живет примерно десять тысяч женщин, достаточно состоятельных, чтобы раз в год заплатить сто гитов за красоту и молодость. Десять тысяч на сто… Это миллион! При себестоимости два золотых… И даже если половину придется отдать в казну, все равно! Полмиллиона золотом — это гораздо больше, чем две или даже три тысячи. А если продавать эликсир не только в моей родной стране… Это какие деньжищи можно заработать без всяких королев! Гиаллену с его госзаказом и не снились.
Но излагать свои соображения я не торопилась. Мало ли что, лучше придержать их до лучших времен. Возможно, придется торговаться за наши жизнь и здоровье, тогда, если я смогу предложить королеве интересный вариант, это может сыграть нам на плюс.
Но сейчас вопрос в другом: выходить мне в результате за архимага или не выходить? Если он оставит барышень в покое, то, получается, выходить. С ним у меня интересное будущее вырисовывается, гораздо интереснее, чем с тем же Юстином.
Правильно сказал Кориолан: я плебейка, и нечего мне во дворцы лезть, все равно ничего хорошего для меня там не припасли. А архимаг…
— Ал, я не хочу после получения звания магистра оставаться здесь, на Острове магов. Валариэтан, конечно, местечко престижное, но я бы предпочла частную жизнь вместо здешнего политического гадюшника. А ты — член Совета Магов…
— Мели, да я с удовольствием пошлю весь Совет куда подальше, если ты согласишься уехать.
— Но сначала мне нужно звание магистра.
— Будет тебе магистр. Так ты согласна?
Я опять сделала шаг назад:
— Давай не будем торопиться. Давай ты сначала хоть немного выздоровеешь. А там… Я дам тебе ответ.
— Положительный?
И я твердо сказала:
— ДА!
Сказала и не соврала. Если я дам тебе ответ, дорогой, то только потому, что деваться мне некуда. Тогда уж он точно будет положительным.
Гиаллен со счастливым лицом откинулся на подушки. Кажется, снотворное давать не придется. Он так умаялся, бодаясь со мной, что теперь проспит до самого ужина.
Я выбралась в кабинет и решила прилечь там на диван. Готовить я ничего не собиралась: взбить творог со сливками и ягодами — одна минута, зелья у меня еще пара кувшинов. Так что я со спокойной совестью могу отдохнуть. Но сначала…
Я достала все свои последние записи, которые не были сделаны на зачарованных тетрадях, и сожгла их в камине. Жалко? Еще как! Но так я точно буду уверена. Что они ни при каких обстоятельствах не попадут в чужие злонамеренные руки. Мои же лабораторные журналы были в безопасности, их я могла оставить где угодно и не бояться, что кто-то прочтет их секреты.
Еще в университете одна ушлая ведьмочка по имени Люсинда за десять золотых зачаровала мне десять тетрадей. На сегодня я исписала не больше половины. Прочитать, что там написано, могла только я. Если же кто-то другой пытался снять это колдовство, тетрадь осыпалась белым пеплом. Это довольно распространенный прием, но Люсинда не поленилась: обычно зачаровывают всю тетрадь и заклятие снимают тоже со всей, а тут каждый лист был зачарован отдельно, за то и заплатила золотом, а не серебром. До такого извращения ни один маг не додумается, а значит, злоумышленник сможет прочесть максимум одну страницу.
Не то, чтобы я не доверяла Гиаллену, или кому-то конкретно, я просто не доверяла никому. Даже себе не очень: ведь я практически согласилась на предложение архимага без особой внутренней борьбы. Вот в таком параноидальном настроении я уничтожила все мои текущие записи, половина которых относилась к расследованию, а другая — к созданию моего эликсира. Не то, чтобы по ним можно было восстановить ход моих мыслей, я просто не хотела давать гипотетическому врагу ни малейшей зацепки. Ничего, если понадобится, восстановлю. Уж факты и ход собственных рассуждений как-нибудь вспомню, память у меня хорошая.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});