внутри в полном хаосе. Мне конец — всё. Теперь точно всё.
Почти голая — в одной повязке на грудь и в трусах. Всё тело болело. Левой руки… не было. Меня избили: во рту чувствовались осколки зубов.
— Достаточно, — приказал… знакомый голос. Меня перестали исцелять. Голову к жёсткой высокой кровати мне не привязали… и я увидела стоящую под стенкой Урсулу. Плюнула парой кусочков зубов в неё… слишком далеко. — Не пытайся держать лицо, ты бессильна.
Так… а ядра магии пока целы — пока. Не решились вызывать повреждения души. Или непоправимо травмировать, ведя меня ещё можно продать отцу, то есть потребовать выкуп.
— Где Эйгон, зачем? — спросила я: шепелявила, язык находил непривычные пустоты. И нос болит — сломали: целитель лишь выправил и немного подлечил.
— Нет больше нашего Эйгона, — тихо сказала эта шлюха, пряча покрасневшие глаза.
— Нашего? — я дёрнулась всем телом от такой наглости. — Ты ещё смеешь называть его «нашим»? Ты предала своего мужа! Где он? Тоже повязали? Эйгон выберется, будь уверена!
— Это вряд ли, его вместе с разрушителями взорвали на стратегической ядерной бомбе.
Сердце пропустило удар. Вот так, да?
— Зачем? Они для тебя разрушители несмотря на всё, что произошло? Полсе того как Радос без возражений вылечил тебя, несмотря на собственную рану? Ты лгала Эйгону после всего, что он для вас сделал. Грязная шлюха Вин…
Договорить мне не дали. Целитель врезал мне в солнечное сплетение, воздух выбило из лёгких. Урсула схватила её за руку и мотнула головой, тот отступил.
— Мия… мне жаль, правда жаль и потому я отвечу, — вздохнула она. — Я его любила и никогда не прощу отца. Эйгон сделал многое для меня и дома, но теперь он с разрушителями собирается вернуть нас во вселенную, где мы потеряем всю власть и ресурсы, вместо того, чтобы править здесь. Всё ради Дома. И это если бы Разрушители попросту не закончили начатое. Не убили бы нас.
— Но распад Осколков! Их крушение!
— Их выдумка, — ответила она. — Мы всё тщательно перепроверили, прогнали симуляции. Никаких свидетельств — Осколки стабильны. В любом случае, уже поздно — Разрушители убиты: мы пытались захватить Эйгона, но не смогли. Он ещё и моего дядю убил. А Ирис мою мать. И знаешь, кого ты недавно убила — моего двоюродного брата! И ради чего? Сломала коммуникатор — решила напоследок в позу встать? Предпочитаешь избитой и прикованной лежать в камере, а не сидеть в комнате всего лишь в ограничителях магии? Это не мой приказ, поверь мне. Я и сама провели сутки в камере, чтобы ничего не испортила из-за эмоций, а теперь… уже бессмысленно. Я не могу пойти против воли отца, даже если ненавижу его. К тебе вышла только чтобы не усложнять всё, думала, что его скоро приведут… но ты убила одного из нас.
Это отвратительно, но на сердце стало радостнее, когда услышала про смерть Вилфрита и Сабины — поделом! А вот убийство того архимага было опрометчивым, на импульсе так сделала…
— А зачем вам мой коммуникатор? Ледяную душу хотите, да? Вот только её на коммуникаторе нет! Нечего было ломать мой вингбайк и вставать на пути! Отец узнает, и Эзра тоже!
— Могла бы позвонить со своего, было бы лучше, — не стала Урсула перечислять, сколько интересного Винтер бы вынесли из её коммуникатора, они обе это понимали. — Твой отец подчинится, Эзра тоже превыше всего ставит род, и он поймёт нас. И пока Альтер не будет полностью под нашим контролем, ты полежишь здесь. Мия, прошу, не делай больше глупостей, отец может приказать лишить тебя магии.
— И лишите меня половины ценности? — попыталась выдавить я немного смелости.
— Для Альтера ты всё равно будешь любимой дочерью, — равнодушно ответила она. Что-то странное с её эмоциями, точнее их почти нет… скорее всего на огромной дозе веществ, глушащих их. Один голый разумный расчёт как у машины, и не такой как Призрак, а бездушной железяки. Правда побочным эффектом этого вещества, когда оно выдыхалось, была напротив чрезмерная эмоциональность. — Мне жаль, правда, жаль. Повторюсь: меня тоже изолировали от Эйгона и напомина, что мы Великий Дом и всё делается ради его будущего. Меня не убедили, Эйгон милый и заботливый, он был мне самым лучшим мужем, какого я могла бы желать. Но он оказался ещё и фанатиком своей идеи и он бы не отступился и не предал Разрушителей. И понятно, хочет во вселенную обратно. Отец приказал поступить так, а… у меня будет другой муж. Может быть, я его тоже полюблю. Ну всё, время бесед закончилось, отдохни пока. Лечи её.
— Но госпожа, приказ… — нерешительно сказал молча наблюдающий мужчина, скорее всего — дознаватель.
— Лечи. Её, — отчеканила Урсула. — От того, что она лежит побитая, Дом не выиграет.
Тот подчинился, а Урсула вздохнула и ушла. Но… мне плевать, что ей там жаль! Эльза собственного отца в плен захватила! И плевать что у этой силёнок бы не хватило.
Тело понемногу болело всё меньше, хотя фантомные боли отсутвующей руки ещё были. Со мной не разговаривали, просто исполняя приказ.
Винтер и Мёбиус — два последних выстоявших сильнейших Великих Дома, подмявших за последнее время огромные ресурсы и получившие прорывную технологию. Пара договоров, союзов… и если не рассорятся, то будет непобедимая императорская династия.
Всех несогласных уничтожат, остальные станут подчинёнными. Совет существует теперь только формально. Он сохранится если объединившиеся против них Дома победят… но это невозможно.
Стало страшно, Эйгон… где мой Эйгон? Пожалуйста… спаси.
* * *
[В то же время, изолятор Совета]
В коридоре между камерами высочайшего уровня защиты, из вентиляции неожиданно был подан мощный усыпляющий газ. Броня нескольких дежурных охранников, что как считалось, не может быть взломана, без команды разгерметизировалась и заблокировала силовые приводы, как при травме носителя, когда важно ограничить его подвижность.
Тревоги не прозвучало, охранники на других ярусах занимались обычными делами, но никто не заметил обычного миниатюрного курьерского дрона, проскочившего к лифту. Ни камеры, ни отвлёкшиеся охранники. ИскИн благодаря использованию того мейнфрейма и полученным данным от обнаруженных убитых людей, вроде того агента Левитан, научился многому и имел доступ ко всем важным узлам. Конечно, местная сеть была изолирована, но достаточно было найти точку подключения. А уж с четырьмя вычислительными кластерами, включая всё ещё действующий Левитан, он располагал достаточными мощностями.
Коридор провентилировало и двери в одиночные камеры разблокировались, мощнейшие магнитные зацепы от стен отцепились, а прилетевший дрон поставил около скованных рук Дитриха Левитан небольшого робота с манипуляторами, в которых была зажата флешка-ключ. Ограничители были сняты, но Дитрих не спешил помогать другим. Он потерял