Но он все-таки вскакивал, вваливался в «прикупольную» «генеральскую», дергал из кипы хронокарту, прошивал ее воспаленными глазами. Кто-то нависал рядом, следовал по пятам: какой-то эрэнкашник — это не имело значения. Иногда он запрашивал разведывательную сводку.
— Генерал-канонир, — объясняли ему без всякой затаенной злости — начальство всегда имеет свои причуды, — последнее время мы перестали получать разведсводки из ШОНО и вообще откуда-нибудь.
Он не интересовался почему — когда-то он сам это знал, но сейчас это не занимало.
— Я имел в виду оперативную сводку от наших собственных разведчиков, — поправлялся он, натягивая прямодушную улыбочку.
— Полчаса назад, — говорили ему. — Вам принесли ее полчаса назад.
— Полчаса! — ужасался он про себя, ему казалось, что миновал день или ночь. Не имело разницы: он знал, что сейчас, в период «синхронного задувания», эти понятия равнозначны.
132. СЛОИ
— Что вы затеяли, генерал Тутор-Pop? — Несколько сбитый с толку, Мурашу-Дид теперь иногда величал тайно смещенного командира полным именем не только на людях — он ощущал, что не может постигнуть его замыслы. Это сбивало, но сейчас, в приближении решающего момента, невозможно было одним махом ликвидировать этот гордиев узел, нужно было довериться специалисту, как при вынужденном нырке в водопад доверяются не расчету, а интуиции. Но даже интуиция была сейчас на стороне генерал-канонира, и Мурашу-Дид знал это. Но он все-таки спрашивал, инерционно, не веря в чудо понимания потустороннего знания генерала.
— Почему мы не начинаем прорыв? — выспрашивал он. — Как я понимаю, передовые силы Восемнадцатой Береговой выявлены?
— Мы еще не провели сосредоточения, — ответил ему Тутор-Pop, глядя сквозь него в какие-то далекие пространства. — Я не желаю иметь большие потери, — пояснил он далее. — В сущности, я вообще не хочу их иметь, но тут уж как получится. Я не могу предусмотреть все, но хочу сделать максимум. Скоро даже самые туповатые танкодесантники докумекают, что «Соня» действует независимо от республиканского командования, чем мы тогда обеспечим дисциплину? Вашими камерами пыток? Люди должны нам верить. Если жертвы при прорыве будут чрезмерно велики, может дойти до бунта.
— А что, обязательно снова выпускать «Циклопов», да еще заранее? — не слишком смело, но с видимой уверенностью поинтересовался эрэнкашник.
— Мурашу-Дид, я не изобретаю велосипед, — пояснял генерал-канонир. — Откройте наставления по тактике танкового боя. Не мне вас учить, что каждая строка там выверена кровью.
И комитетчик замолчал, в досаде и затаенной злости делая реверанс. А Тутор-Pop даже не радовался очередной маленькой победе, сейчас это получалось так легко. К тому же это был фон, правда, опасный фон, могущий помешать главному. Прошлый опыт, долгое-долгое командирство, когда требовалось заботиться о массе дел одновременно, работали сейчас на него. Дел сейчас было меньше. Главное: обнаружить фантомные, не существующие на карте атомные батареи «баков». Все остальное являлось игрой. И уверенное вранье воцарившемуся в «боевой горе» эрэнкашнику, совсем не превалирующее, так, мелкий штришок. Он ведь не был специалистом, в отношении его персоны можно обойтись гораздо меньшей технологической суетой. Так что широкие мазки, мазки, маскирующие продолжающиеся приготовления к основному, делались для тех, кто соображает, тех, кто заканчивал бронеакадемии и понимал сущность передвижек на карте.
Так что вся суета, перемещение по натуральному, не хроно-голографическому ландшафту трети танкового легиона осуществлялись для них, для соратников. Но накладываемый хлопьями туман имел еще слой — явление начинало конкурировать со свалившимся на материк искусственным катаклизмом. Ведь существовал еще ШОНО — Штаб оборонительно-наступательных операций, внезапно прекративший посылать разведсводки и начавший после уничтожения инспекторского «тянитолкая» о чем-то догадываться. А ведь где-то действовали еще и другие, менее значимые штабы. Можно ли было теперь, после молчания верховной инстанции, верить информации и директивам, поступающим с нижних?
Конечно, молчание ШОНО можно попытаться объяснить его уничтожением. Но неужели эйрарбаки смогли нанести столь точечно-умный удар в самое сердце структуры управления? Глядя на их действия здесь, в такое мало верилось. Хотя, раскручивая спираль догадок далее, можно предположить сокрытие столь важной информации от своих, дабы, как говорится, «не снижать боевой дух и веру в техническое превосходство Республики».
Но генерал-канонир исходил из худшего, он все же предполагал, что вверху сидящие маршалы как-то по-своему, не в пользу гига-машины, интерпретировали происходящие на побережье события. И потому он исходил из возможности намеренной дезинформации, идущей сверху, и, в свою очередь, должен был давать наверх трепанированную информацию о событиях, происходящих в «Ящере» и вокруг «Ящера». Но если о жизни в самой «боевой горе» получалось плести все, что душе угодно, в смысле политико-приемлемую тишь и патриотичную благодать (у ШОНО априорно не имелось методов перепроверки дезинформации), то относительно событий, творящихся вокруг подвижной крепости, требовалось держать ухо востро.
Здесь правда и вымысел должны сплестись в тугую, не сразу рвущуюся веревку. А врать просто необходимо, ведь Тутор-Pop не имел собственной резидентуры внутри оставленных «за бортом» штабов, а значит, кто теперь мог исключить даже явную враждебность верхов? Что, если они решили, будто гига-танк желает перекинуться в стан Империи? Какова может быть реакция на такое предположение? Хорошее термоядерное жаркое, вот какова!
А значит, даже само местонахождение любимой «боевой горы» нужно скрыть. Разумеется, никак нельзя виртуально передвинуть ее на тысячу и даже сотню километров, но вот ввести аккуратненькое рассогласование на десяток — почему нет? Ведь это даже не выйдет за пределы неопределенности, даваемой загоризонтными плавучими локаторами. А потому новое вранье, вранье, возведенное в многократную степень. Врем родному экипажу — большей его части — о том, что все «ой-ля-ля», врем собственному командованию, которое теперь опасается присылать проверяющих и, разумеется, умело и инженерно подковано, врем Береговой армии эйрарбаков. И хоть в последнем случае блюдем верность присяге.
Так что мелкое, бытовое обведение вокруг пальца мельтешащего под ногами Мурашу-Дида — вещь совсем не сложная. Проблем с обманами столько, что на фоне их творить еще одну оболочку очень даже несложно. Главное, как в кулинарной проблеме с тортом, не переборщить с очередным слоем, ведь, когда гравитация начнет выдавливать снизу избыточный крем, вся сложная пирамида может внезапно рухнуть. Нужны очень верный глаз и долгосрочный расчет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});