– Добрый день, – сказала Агнесса Михайловна. – Что это вас не видно, дорогая?
Это «дорогая» прозвучало очень холодно, как будто по обязанности. Агнесса Михайловна вполне могла называть так и своих недругов, ласковые слова не имели для нее никакого значения.
– Я что-то приболела… – виновато ответила Анна. – Как вы там без меня?
– Работаем, – отозвалась та. – Разумеется, у вас будет бюллетень на пропущенные дни? Сейчас очень горячее время, поступил заказ на оборудование для стоматологической клиники, надо все оформлять, выписывать…
– Да, это как раз моя работа… – вздохнула Анна. – Но я себя чувствую слишком скверно, никак не могу прийти! Мне очень неловко…
– Ну что вы, милая! – отозвалась Агнесса Михайловна. – Если вы действительно больны, какой может быть разговор! А что с вами случилось, если не секрет?
Это «если действительно больны» ясно дало Анне понять, что ей не верят. «Наверное, все думают, что у меня семейные неприятности… – сообразила Анна. – И сплетничают почем зря…» Она постаралась говорить спокойно и даже немного подшутить над собой:
– Ну, я ведь уже далеко не девочка, встречаются такие хвори… Сама не ожидала, что-то сердце стало пошаливать…
– Сердце? О, это нехорошо… Но вы что-нибудь принимаете?
– Так, что-то…
– А все-таки, что вам прописали?
«Вот прилипла! – яростно подумала Анна. – Ведь наверняка не верит в мое больное сердце, я всегда хвасталась своим здоровьем! Сама я дура! Никто на свете не поверит, что у меня может что-то заболеть!»
– Я не помню названия лекарства, – соврала она. – Что-то банальное, обычное… Валидол, что ли?
– Валидол?! Ну, это вряд ли…
– Почему? – Анна лихорадочно вспоминала, что бы ей могли выписать от сердца, но, как назло, все названия тут же забылись. А ведь по роду своей деятельности она их знала, хотя и не так хорошо, как врач.
– Ах, я не помню… – вздохнула она наконец. – Да я и не принимаю ничего. Просто не могу сходить в аптеку.
– Вот как?! – озабоченно воскликнула та. – Но почему же ваш муж не сходит? Или ваша дочь?
– Муж сейчас в отъезде, а дочка тоже что-то больна. Грипп, кажется…
– Но, дорогая, почему же вы не дали мне знать, что у вас такая ситуация?! – воскликнула снова Агнесса Михайловна. – Мы, кажется, всегда общались накоротке, могли бы и попросить меня помочь! Я никогда не откажу!
И тут Анне пришла в голову такая простая и гениальная мысль, что она выругала себя – как не додумалась до этого раньше?! Она радостно заговорила:
– Агнесса Михайловна, голубушка, не могли бы вы и в самом деле мне помочь?! Действительно тупое положение, не могу даже в магазин попасть…
Та откликнулась по-деловому:
– Когда мне прийти? Вам нужно получить лекарство по рецепту?
– Да… – Анна попыталась сообразить, как ей выйти из положения, никакого же рецепта в помине не было. Одновременно в голову приходили новые варианты – ведь она имеет в своем распоряжении телефон! Она может позвонить Павлу, своим знакомым, кому угодно, даже вызвать того же доктора! Доктор ведь не милиция, он не причинит Олегу вреда! И она радостно сказала:
– Агнесса Михайловна, приходите в любое время! И, если можно, купите нам хлеба и молока, побольше, и каких-нибудь консервов… Разумеется, если вас не затруднит! Я вам заплачу.
Они договорились, что Агнесса Михайловна заедет к ней после работы, сразу с продуктами. Анна положила трубку и чуть не рассмеялась от радости. Как можно было слушаться этого придурка в черной машине! В конце концов, он ведь не сказал, что к ней нельзя прийти гостям.
Она с трудом дождалась того времени, когда обычно кончалась работа. Все это время она стояла у окна и злорадно смотрела на машину, в которой сидел вежливый кредитор. Он не выходил, не открывал окна, и она через стекло видела, что он читает какую-то газету. Вверх, на ее окна, он не смотрел.
Наконец показалась машина Агнессы Михайловны. Анна сразу узнала ее, хотя это был самый обыкновенный красный «Москвич». Машина припарковалась у бровки тротуара, и Анна увидела, как открылась дверца и на свет Божий вылезла Агнесса Михайловна. Она была одета как всегда, очень элегантно одета – белый осенний костюм с мехом вокруг шеи, белые туфли на таких высоченных шпильках, что это казалось обманом зрения, дымчатые изящные очки… Агнесса Михайловна вытащила из машины большой пакет, набитый продуктами. Через его полупрозрачные стенки виднелась булка, несколько пакетов сока и молока, какие-то консервы, банки, что-то напоминающее формой колбасу… Анна в этот миг молилась на Агнессу Михайловну, хотя всегда считала ее женщиной твердокаменной и почти бессердечной. А та заперла машину и двинулась на своих каблуках к подъезду, чуть покачивая бедрами, – это у нее получалось очень изящно, издали она смотрелась юной девушкой. Анна услышала сигнал домофона, подошла к двери, сняла трубку.
– Агнесса Михайловна? Я вам открываю!
Она нажала кнопку, которая отпирала внизу железную дверь. В трубке послышалось клацанье, дверь хлопнула. Анна стала ждать. Лифт громыхал где-то наверху, там явно в него что-то грузили. Рабочие пользовались им, чтобы спускать вниз мешки с мусором, она это знала, часто не удавалось дождаться лифта в самое горячее дневное время. Анна посочувствовала Агнессе Михайловне – подниматься на третий этаж с таким тяжелым пакетом и на таких высоких каблуках!
Скоро она услышала стук этих каблуков – размеренный, неторопливый, поднимающийся все выше, к ее двери… А потом внезапно раздался мужской голос, Агнесса Михайловна что-то удивленно ответила, между ними завязался короткий разговор… Анна не понимала, что происходит. Ее сотрудница была вовсе не из тех дам, которых можно втянуть в беседу с совершенно незнакомым человеком. Она встретила здесь своего знакомого? Иного объяснения Анна не находила. Между тем голоса утихли, и она снова услышала стук каблуков. Но на этот раз они удалялись, стук становился все быстрее и тише. Анна бросилась в столовую и увидела в окно страшную картину: Агнесса Михайловна удалялась от подъезда, шла прямо к своей машине. И пакета больше не было в ее руках!
Это подкосило Анну. Она по-прежнему не понимала, что могло случиться на подходе к ее квартире, и сперва даже не связала это с тем обстоятельством, что за квартирой следили. Просто смотрела, как Агнесса Михайловна садится в машину, захлопывает дверцу, даже не взглянув вверх, на окна, и уезжает. Машина тронулась с места резко, порывисто, так что можно было предположить, что ее хозяйка была чем-то разозлена. А потом случилось нечто еще более странное – из подъезда вышел парень, в черной куртке и темных очках, подошел к той машине, где читал газету кредитор, постучал по стеклу согнутым пальцем и протянул туда… Тот самый пакет! Анна сразу его узнала, узнала булку, пакеты с молоком и прочее… Кредитор открыл дверцу, взял пакет, затянул его в машину, сказал что-то парню, и тот быстрым шагом вернулся в подъезд. А Владимир Николаевич, если его на самом деле так звали, высунулся из окошка и, глядя прямо на Анну в окне, помахал ей рукой и издевательски улыбнулся. Она отпрянула от окна. Теперь ей все стало ясно. Следили не только за подъездом, следили даже за дверью ее квартиры. Все планы насчет того, чтобы попросить соседей сходить в магазин, рухнули – она ни за что не открыла бы теперь дверь. Больше всего она боялась пустить кого-нибудь в квартиру. Ей было непонятно только то, как смог этот парень уломать Агнессу Михайловну, такую несговорчивую даму, отдать ему пакет. Ведь она его явно не знала, зато знала, что Анна сидит дома «больная» и ждет ее! Это было выше ее понимания. Зато теперь ей было ясно, что никто не сможет ей помочь. Уж если Агнесса Михайловна сдалась… Но почему она сдалась?! Анна не знала ее домашнего телефона, могла только позвонить ей на работу, но для этого надо было пережить следующую ночь…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});