Сестра Дульчи подняла голову.
– И я до сих пор считаю, что аббатиса была неправа. Вальдора поклялась в вечной мести. Поклялась уничтожить Дворец Пророков. Плюнула аббатисе в лицо и поклялась в один прекрасный день убить ее.
Верна изогнула бровь.
– Мне всегда хотелось знать, почему тебя тогда назначили членом суда, Дульчи.
Сестра Дульчи судорожно сглотнула.
– Потому что я учила ее.
– Вот как? – Верна прищелкнула языком. – И где же, по-твоему, девушка научилась приворотному заклинанию?
В лицо сестры Дульчи бросилась краска.
– Нам так и не удалось выяснить это точно. Вероятно, у своей матери. Матери частенько учат дочерей таким вещам.
– Да, я слышала, но мне трудно судить. Моя Мать не владела даром, я получила его через поколение, от бабушки. Но твоя мать, если я правильно помню, даром обладала...
– Обладала. – Сестра Дульчи поцеловала кольцо на пальце: жест, который сестры делают часто, но почти никогда – на людях. – Уже поздно, аббатиса. Нам не хотелось бы отнимать у вас время.
– Что ж, тогда спокойной ночи, – любезно улыбнулась Верна.
Сестра Дульчи чопорно ей поклонилась.
– Как вы велели, аббатиса, завтра я приведу к вам эту девушку и молодого волшебника – после того, как посоветуюсь с сестрой Леомой.
– Вот как? – приподняла бровь Верна. – Теперь сестра Леома выше рангом, чем аббатиса, да?
– Конечно, нет, аббатиса, – вспыхнула сестра Дульчи. – Просто сестра Леома просила, чтобы я... Я просто подумала, что вы захотите, чтобы ваша советница знала о вашем решении... Чтобы оно не застало ее... врасплох.
– Сестра Леома – моя советница, сестра, и я сама сообщу ей о принимаемых мною решениях – если сочту нужным.
Феба поворачивала свое круглое личико от Верны к Дульчи и обратно, ловя каждую реплику, но помалкивала.
– Я сделаю все, как вы желаете, аббатиса, – сказала Дульчи. – Пожалуйста, простите мое... излишнее рвение... Я только хотела помочь.
Верна пожала плечами, едва не уронив при этом кипу бумаг, которую держала под мышкой.
– Разумеется, сестра. Спокойной ночи.
Приемная опустела. Бормоча себе под нос ругательства, Верна вернулась в кабинет и шмякнула бумаги на стол рядом с теми, которые еще не успела просмотреть. Милли яростно скребла грязь в дальнем углу, где ее никто не заметил бы в ближайшую сотню лет.
В тишине, нарушаемой лишь шорохом тряпки и бормотанием уборщицы, Верна подошла к книжной полке и пробежала пальцем по древним кожаным переплетам.
– Как поживают твои старые кости, Милли?
– Ох, лучше не спрашивайте, аббатиса, а то опять начнете терзать меня, пытаясь излечить то, что не лечится. Годы, знаете ли. – Милли подвинула коленом ведро и перешла к следующему участку ковра. – Все мы стареем. Должно быть, сам Создатель позаботился, чтобы нельзя было излечить человека от старости. Впрочем, здесь, во Дворце, время, что ни говори, бежит куда медленнее. – Высунув от усердия кончик языка, она старательно терла ковер. – Да, Создатель милостиво даровал мне больше лет жизни, чем я надеялась.
Эта маленькая хрупкая женщина никогда не сидела в праздности. Даже за разговором она не переставала возить тряпкой, или оттирать пальцем пятно, или отковыривать ногтем кусочек налипшей грязи, которого никто, кроме нее, не видел.
Верна достала наугад первый попавшийся фолиант и раскрыла.
– Что ж, я знаю, что аббатиса Аннелина была рада видеть тебя рядом на протяжении всех этих лет.
– О да, много лет, много. Да-да, много лет.
– Как я недавно открыла, у аббатисы мало возможности завести друзей. Как хорошо, что у нее была ты. Не сомневаюсь, мне будет не менее приятно, что ты всегда рядом.
Милли негромко обругала упрямое пятно, никак не желавшее оттираться.
– Да-да, мы с ней частенько беседовали по ночам. Сударыня Энн была такая чудесная! Мудрая и добрая. Готова была выслушать любого, даже старую Милли.
Верна, улыбнувшись, рассеянно перевернула страницу.
– С твоей стороны было очень любезно. Я имею в виду с перстнем и письмом.
Милли подняла голову. На ее тонких губах заиграла усмешка. На мгновение она даже перестала орудовать тряпкой.
– А, так вы тоже хотите об этом узнать, как другие!
Верна резко захлопнула том.
– Другие? Какие другие?
Милли окунула тряпку в ведро и крепко отжала.
– Да другие сестры. Леома, Дульчи, Марена, Филиппа, кто же еще. Они вам все прекрасно знакомы. – Милли проворно стерла одной только ей видимое пятнышко на книжной полке. – Кто-то еще тоже спрашивал, только я уже и не помню кто. Возраст, знаете ли. После похорон мне от них отбою не было. Но все приходили поодиночке, имейте в виду. – Милли хихикнула. – И знаете что? Все так и зыркали по углам, когда спрашивали об этом.
Верна поставила фолиант на место.
– И что же ты им ответила?
Милли опять сунула тряпку в ведро.
– Сказала правду, конечно. И вам скажу то же самое, если вы хотите послушать.
– Хочу, – кивнула Верна, стараясь не выдать своего нетерпения. – Поскольку я теперь аббатиса, значит, должна знать правду. Передохни-ка чуть-чуть, Милли, и расскажи мне.
Болезненно охнув, Милли поднялась на ноги и бросила на Верну острый взгляд.
– Что ж, спасибо на добром слове, аббатиса. Но у меня есть работа, знаете ли. Мне вовсе не хочется, чтобы вы подумали, будто я лентяйка и предпочитаю работать языком, а не тряпкой.
Верна потрепала ее по плечу.
– Не беспокойся на этот счет, Милли. Расскажи мне об аббатисе Аннелине.
– Ну, значит, бедняжка лежала на смертном одре, когда я ее видела в последний раз. Я ведь убирала и в покоях пророка. Там я ее и увидела, когда пришла прибираться. Никому, кроме меня, аббатиса не доверяла убираться в покоях Натана. Не скажу, что я ее осуждаю за это; пророк был со мной всегда добр. Разве что иногда вдруг выходил из себя и начинал орать. Ну, да вы знаете. Нет, не на меня, а возмущаться, что сидит взаперти столько лет. Я его понимаю. На его месте любой бы свихнулся от такого сидения.
Верна откашлялась.
– Наверное, тебе было тяжело увидеть аббатису при смерти?
Милли коснулась руки Верны.
– Вы даже представить себе не можете, как тяжело! У меня просто сердце разрывается. Ей было очень больно, я видела, но она ничем этого не показывала. Была такой же ласковой, как всегда.
Верна нетерпеливо покусывала губу.
– Ты хотела рассказать мне о перстне и о письме.
– Ах да. – Милли протянула руку и сняла с плеча Верны ворсинку. – Давайте я буду время от времени чистить вам платье? Нехорошо, чтобы люди подумали...
Верна ласково, но решительно убрала с плеча сморщенную руку старушки.
– Милли, для меня это важно. Не могла бы ты рассказать, как к тебе попал перстень?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});