вода из ребризёра Лойты плеснула мне на ногу.
Снаружи царила полная темнота. Я физически ощущал давление окружавшей нас воды. «Стекло» по ощущению скорее походило на пластик. Я заметил едва различимый оттенок силового поля снаружи.
– Такие трейлеры запускаются в космос, как обычные космические корабли? – поинтересовался я. – Или они только для разгрузки более крупных?
Лойта нахмурилась. Вопрос как будто её удивил.
– Каким образом это может вас касаться?
– Некоторое время назад мы пережили нападение с орбиты, и те, кто это сделал, недавно повторили попытку убить нас. Поэтому я интересуюсь, насколько надёжна эта конструкция.
– Вы в совершенной безопасности, обходчик. Это судно оборудовано системой подводной защиты.
Я постучал по стене.
– Гм. В совершенной безопасности? Мы только что были телепортированы сюда так, как будто никаких препятствий не существует. Если бы я был ассасином[147] с другой планеты, наверное, я бы сумел узнать, как можно сюда телепортироваться. У нас был сериал «Звёздный путь»[148], так там плохие ребята вечно вторгались на вражеские корабли и творили насилие.
– Для такого знаменитого обходчика вы весьма трусливы. Как только вы появились, заработал защитный механизм. Никто не войдёт сюда и не выйдет отсюда, пока не закончится программа. Повторяю: здесь вы в большей безопасности, чем в Подземелье.
– Что ж, надеюсь, – вздохнул я. – И не забудьте: вы тоже здесь, с нами.
Её глаза расширились, но всего на мгновение. Она наконец заметила покрытую пылью Пончика-робота у меня под мышкой и как-то обречённо вздохнула.
– О, какой же вы идиот! Что вы сделали с образцом продукта?
– Приветствую вас. Я Принцесса Пончик Королева Анна Тушка, – объявила Пончик-робот Лойте. – А как зовут вас? Мы занимались ручным ремеслом. Хотите последить за моей лентой? Мы убиваем стильно!
– Боги правые, я же знала, что вы всё извратите! – Лойта драматически вздохнула. Она вошла в своё меню, и её глаза засверкали. – Ладно, ладно. Всё уладится. У производителей всё равно есть другая модель. Настоящая, не приспособленная для Подземелья.
– Вот как? Настоящая? – Я повернулся к двери. – Мы сможем забрать её с собой, когда будем уходить?
– Нет, конечно же, нет. Это голограмма.
– Что-то не смешно, – сказал я.
– Голографическая кукла Пончик с голографической куклой Монго. Вы можете контактировать с игрушками, но не прикасайтесь к ним физически, иначе мы разрушим иллюзию.
Пончик, до сих пор мрачно сидевшая на полу (она не хотела ни устраиваться на кушетке рядом с Лойтой, ни прыгать на моё плечо, потому что я всё ещё был засыпан разноцветной пылью), слегка подпрыгнула при упоминании о кукле Монго.
– Можно я выпущу Монго? Разве это не чудесно получится? Он будет на седьмом небе от счастья, если встретится с игрушечной версией себя.
– Нет, – ответила Лойта. – Просто идите и расскажите о ваших впечатлениях от продукта. Прочитайте сценарий, если вам не под силу сообразить, о чём следует говорить. Не настраивайтесь негативно. Это не прямой эфир, так что не надейтесь изменить мир своей бравадой. Любая ваша глупость будет вырезана, и мы лишь дольше просидим в этой банке. – Лойта взмахнула рукой, и перед её кушеткой в воздухе поплыл виртуальный квадрат. – Я буду смотреть трансляцию отсюда. Не заставляйте меня вставать и идти туда. Клянусь богами, вы не будете счастливы, если я туда войду.
Пончик что-то пробормотала, выдыхая воздух. Что-то связанное с «говорящим шикарным пиром»[149].
– Лойта, вы всегда такая злая? – спросил я.
Крохотная рыба-женщина воззрилась на меня. Сначала я решил, что она не намерена отвечать. Но она всё-таки ответила:
– Вы. Ваша кошка. Ваш народ. Ваша уродливая культура. Раковая опухоль на нашем «Цветении». И мы не будем этим заниматься.
Я почувствовал, что у меня поднимаются брови.
– Заниматься чем?
– Нам не нужно славить вашу культуру. Распространять вашу грязь, чтобы её видела всякая мелюзга.
Я горько рассмеялся.
– Славить? Вы это называете прославлением нашей культуры? Вы только истребляете нас и пляшете на наших костях.
– Моя бы воля, мы бы вас просто истребили, и делу конец. Вы мерзкие. Вы сухие. Вы – гниль на «Цветении».
Пончик рассекла хвостом воздух.
– Вам, наверное, не стоило становиться агентом по внешним связям, если у вас такое мнение, милочка. Честное слово, я не могу не чувствовать, что ваше сердце не лежит к нашим интересам. Вот поэтому нам намного лучше работалось с Зев. Она понимала, как использовать нашу звёздную силу.
Эти слова, похоже, задели Лойту за живое.
– Зев? То, что вы сотворили с Зев, и есть настоящая причина того, что вы опасны. Она молода. Она впечатлительна. Она – будущее Куа-тин и «Цветения». Её поколение восхищается всем новым, что блестит. Оно не верит в идею силы системы. Или Истинного Единства. Или Великого Согласия. Вы же не знаете, на что нам пришлось пойти, чтобы вернуть заблудшую дочь в наше лоно? На немыслимые дела с её матерью и тётками. Только после этого она встала на путь истинный. Нам нужно так же поступить с целым поколением, и это из-за вас. Из-за вашей гнусной культуры.
Я почти не понимал, из-за чего она бесится, и почувствовал себя униженным. Держи себя в руках.
Я проговорил сквозь зубы:
– Хорошо, Лойта. Если бы вы сейчас… как бы это сказать… оставили нас, вам не пришлось бы беспокоиться…
Она перебила меня и указала на Пончика, явно поражённую:
– Ваша культура, ваши не объединяющие, пораженческие, сухие, несогласованные, разнообразные попытки в культуре – это смертоносная зараза, вот так к ней и нужно относиться. После этого Поиска, когда каждый из вас, сухих червей, будет мёртв, система «Борант» закроет границы, и только тогда наступит пробуждение. Только тогда мы избавимся от гнили.
Пончик посмотрела на меня снизу.
– Мама моя. Кто из нас необратимый псих – я или она?
Я постарался не рассмеяться. Лойта зарычала и, кажется, хотела сказать что-то ещё, но тут её глаза вспыхнули, и она сделала глубокий вдох, залив водой кушетку.
– Пора. Проходите в дверь. Не заставляйте меня подниматься.
Я кивнул. Говорить не хотелось. Я не понимал ничего из той злобной тарабарщины, что она изрыгала насчёт своей политической партии, но сказанное насчёт Зев я понял. «Вы же не знаете, на что нам пришлось пойти, чтобы вернуть заблудшую дочь в наше лоно».
Я сглотнул. У меня тряслись руки.
Я опустил Пончика-робота на кушетку рядом с Лойтой.
– Итак, Пончик-робот, ты остаёшься рядом с Лойтой. Ты понимаешь?
– Оставаться рядом с Лойтой, – повторила механическая кошка. – Понято. – Она повернулась к Лойте. – Тебе когда-нибудь было по-настоящему холодно? Скоро холод придёт за всеми нами. Он всегда ждёт в