«У тебя только одно на уме.»
«Моему уму надоело чувствовать пустоту твоего желудка.»
«Пока ты у себя была, мой желудок не урчал как сейчас.»
«Опять я во всём виновата.» — Обиделась Мелина и отправилась к себе. — «Без меня заказ не делайте.» — Велела напоследок. — «А то знаю я вас…» ***
Ресторан Алька выбрала по своему вкусу — без ненужного пафоса, чистенький и аккуратный, обещающий сытную и свежую еду за разумную плату.
Почти все столики были заняты и это, по Алькиному разумению, служило хорошей рекомендацией для заведения. Мелина, изучив меню, особого восторга не высказала, но и капризничать не стала, а в их компании она была самым требовательным клиентом.
Делая заказ, Алька ловила на себе, смущающий её взгляд Сианы. Непонятно чего в нём было больше восхищения или подобострастия, но Алька Прошина к таким взглядам привычной не была и очень неуютно себя под ним чувствовала. Единственным своим достоинством она считала яркую корочку диплома, но в этом мире её резюме никого не интересовало, а других, достойных восхищения качеств, она за собой не наблюдала.
«Да ладно тебе. Если хочешь, можешь считать, что это она на меня так смотрит.» — Предложила небрежно Мелина.
«Можно подумать, что для тебя такой взгляд в порядке вещей.»
«Ну не совсем такой.» — Подумав, призналась ведьма. — «Но, теоретически, я подготовлена к обожанию.»
«Ты? К обожанию? Не смеши меня. Я же помню, как ты жаловалась на то, что тебя никто не уважает.»
«Уважение это одно, а обожание — это совсем другое.» — углубилась в рассуждения Мелина. — «Уважать меня не уважали за то, что от меня ничего не зависело. Зачем кого-то уважать, если распоряжение другой давать будет. А обожать меня можно сколько угодно. Я красивая, добрая и весёлая. Пилонство когда-нибудь моим будет. А главное, я не командую и голову никому не морочу.» — И тут Мелина задала вопрос Сиане. Да такой, что у Альки голос пропал. Вернее, его у неё забрали.
— Сиана, вот скажи честно, ты меня что больше — уважаешь, или обожаешь?
— А разве это ни одно и тоже? — переспросила девушка, смущённо потупившись.
— Ну уважение заслужить, наверно, надо. А обожать можно так просто, ни за что.
— Значит я уважаю, — решила Сиана, — ты для меня так много сделала, — подумав, добавила, — и обожаю тоже. Ты такая добрая и очень красивая.
— Кто? Я? — удивилась Мелина, — просто ты в красоте ничего не понимаешь. Вот, смотри, у меня нос короткий и ноздри, смотри какие здоровые. И верхняя губа вздёрнутая… А глаза? Вот скажи, какого цвета у меня глаза?
— Зелёные, — отчиталась Сиана, предварительно всмотревшись в обсуждаемую деталь.
— Я вот тоже думала, что зелёные, а они, оказывается ещё и рыжие тоже.
«Ничего они не рыжие.» — Возмутилась Алька. — «Мне всегда говорили, что глаза у меня красивые.»
«Про глаза всегда говорят, когда сказать больше нечего.»
«Ты уже обо всём сказала. Не нравлюсь — в зеркало не смотрись.» — Алька себя особой красавицей никогда не считала, но детальный анализ её задел. Нет, действительно, критикует, а у самой от собственной красоты только воспоминания остались.
— А по-моему ты очень красивая, — вступилась за подругу Сиана, — и лицо у тебя как будто светится…
— Это пигмент такой, — сообщила Мелина, словно тайну доверила.
— Никогда бы не догадалась, — глаза наивной Сианы стали совсем круглыми.
— Мы заказ делать будем, или продолжим мою внешность обсуждать? — вмешалась Алька.
— Так ведь сделали уже, — растерялась Сиана.
— Да? А я и забыла. Это у меня от голода наверно.
***
Алька ела молча и сосредоточенно, набивая желудок выбранными Мелиной деликатесами и не чувствуя их вкуса. Ведьма топталась на заднем плане, напоминая о себе обиженным сопеньем, но с разговорами не лезла. Видимо аппетит не хотела портить.
Алька жевала и думала. Думала она о человеческой неблагодарности вообще и о неблагодарности отдельно взятой ведьмы в частности.
Она к ней со всей душой. Помогает, жалеет…
И ведь что обидно, она к этой девице уже и привязаться успела. Даже с Тоськой у неё таких доверительных взаимоотношений не было. Каждая жила своей жизнью, а при встречах они эту жизнь обсуждали. Казалось, не было у них друг от друга никаких секретов, но ведь были же, были. Только сейчас, с Мелиной, Алька поняла, что значит разделить с кем-то жизнь. Не в смысле социального явления, а в смысле субъективного самоощущения. Это Тоське она рассказывала всё со своей точки зрения. Рассказывала красноречиво и многословно с одной единственной целью — в глазах подруги одобрение увидеть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
А Мелине рассказывать ничего не надо. Она всё тоже самое видит и слышит, только выводы делает свои собственные.
Вот что за сцену она тут устроила. Красивая, не красивая…
Ясно ведь, что уколоть хотела.
И чего вдруг, спрашивается. Вроде бы с утра всё нормально было. Потом Сиана появилась…
Вот именно. С появления Сианы вся эта ерунда и началась. Сперва она над Сианой посмеивалась, а теперь за саму Альку взялась.
Алька покатала, неожиданно возникшую в голове мысль, так же как во рту кусок какого-то овоща и поняла.
Всё она поняла.
И про насмешки, и про подколки злые.
Да ведь это ревность.
Обычная девчачья ревность.
Не хочет Мелина её, Альку, ни с кем делить. Вот и бесится из-за того, что Алька к Сиане дружескую симпатию проявляет. Она ведь подружка по принуждению, а Сиана по личному предпочтению. Есть от чего расстроится. Ещё неизвестно как бы Алька себя вела, окажись она на Мелинином месте.
«Десерт сама ешь. Я уже наелась.» — Прикрывая ворчанием нахлынувшие тёплые чувства, Алька милостиво уступила ведьме десертную ложку и вкусовые рецепторы. Пусть глупышка заест горькую ревность. И чёрт с ней, с талией.
Глава 47 Дела и делишки
— Нет, я не смогу. Я не умею. Ну посмотри на меня, кто я такая…
— Ты доверенное лицо, а это значит, что ты мои интересы как свои защищаешь, и вера моя в тебя безгранична.
— На словах это хорошо звучит, а на деле меня растопчут и не заметят даже. Ну зачем тебе такой управляющий? Управляющий должен быть человеком внушительным, чтобы работники его боялись, а клиенты уважали…
— Мне управляющий не для декорации нужен, а для того чтобы с душой к делу относился. Вот скажи, ты ведь хочешь чтобы у нас всё получилось?
— Хочу. Очень хочу, — Сиана честно и преданно посмотрела в Алькины глаза и даже ресницами похлопала от искренности.
— Вот, — Алька многозначительно палец подняла, — а для меня это самое главное. Где мне найти другого такого человека чтобы и честный, и порядочный, и за дело радел как за своё? А внешность… Что внешность? Мы тебе такую внешность сделаем, что все сразу поймут, как увидят — вот она, госпожа управляющая Дома красоты и моды Шанэль номер два.
— Я для тебя всё, что хочешь сделаю. Даже управляющей стану, если хочешь. Только ты знать должна, что в тётушкином заведении меня иначе как Крыской на называли, а ведь она тоже хотела чтобы я её доверенным человеком стала. Все об этом знали, но всё равно Крыской дразнили.
— Это потому, что тётушка твоя сама крыса сушёная и заведение её клоповник вонючий, — высказала своё мнение Мелина.
— Но ведь я действительно ничего не умею, — грустно вздохнула бывшая Крыска.
— Так ведь никто не умеет, — ободрила Алька, — главное, что мы готовы…
— К чему? — с трепетом и надеждой спросила Сиана.
Много чего услышала Алька в голосе девушки. Только главного в нём не было — не было в нём уверенности и веры в свои силы.
«Что ты к ней пристала?» — Мелина, больше огорчённая Алькиным разочарованием, чем Сианиной неуверенностью, решила поддержать подругу. — «Ну нет у неё оснований чувствовать уверенность. Она неделю в борделе всякому сброду прислуживала. Откуда тут уверенности взяться? Ей время дать надо в себя прийти, сказкам твоим поверить… В себя.»
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
«Всё я понимаю, только время поджимает. Пока она будет себя обретать кто будет делами заниматься?»