Читать интересную книгу Излом - Кормилицын Валерий

«Что там у вас?» – пищала рация.

Горевший человек выл по–звериному и колотил непострадавшей рукой по земле. Обошёл полыхающий «Мерседес» и, нервно играя желваками, выпустил в него очередь. В наступившей тишине ясно слышался голос из рации.

— Всё нормально, Марк Яковлевич, – постарался ответить как можно твёрже. – Немного с твоими придурками пообщался… Ты думал, что в Нижнем Новгороде сможешь семью спрятать?! – заорал я, поднеся рацию к губам и с удовольствием представляя, что сейчас испытывает директор магазина, или кто он там теперь…

Обратная связь безмолвствовала.

«Задумался! Это тебе не мебелью торговать…»

— Если что случится с моим сыном, – уже спокойно произнёс я, – можешь представить, что будет с твоей дочкой, женой и матерью. Сейчас я подъеду, отдам тебе дипломат с документами, возьму Дениса и, если всё будет нормально, утром ты получишь своих… Так что, не глупи! – выкинул рацию и сел за руль «Волги». – Еду к нему! Готовьтесь! – передал по сотовому телефону и, пока клал его на сиденье, услышал полковника:

— Держись, Викторыч, мы рядом…

Всё внимание сосредоточил на показавшихся вдалеке трёх машинах.

«Привезли они сына?.. Здоров ли он?.. – на секунду расслабился я. – Всё будет хорошо!» – твердил себе. – Всё будет хорошо!»

Не доезжая метров двадцати до них, остановился, открыл дверцу и, поставив ногу на землю, замер в ожидании.

Из двух других машин с автоматами наперевес выпрыгнули громилы, ринулись, было, ко мне, но Марк Яковлевич властно остановил их. Он медленно вылез из «Волги " – всё равно ведь вычислен – и с ненавистью смотрел на меня. В глаза бросалась его растерянность.

Не спеша, – сердце по сумасшедшему колотилось – выбрался из своей «Волги» и я. Поднял руки вверх. В одной держал дипломат.

— Где сын?

Директор, резко повернувшись, открыл дверцу, из машины выскочил Денис и молча, с полными слёз глазами, бросился ко мне. Не помня себя побежал навстречу, отшвырнув дипломат в сторону, чтоб не мешал, обнял сына, прижав к своему сердцу.

«Папочка!..» – услышал прерывающийся шёпот у своего уха.

Его гладкая, детская ещё щека прижалась к шершавой моей.

— Я знал, что ты придёшь за мной!.. – шептал Денис.

Он не плакал, лишь громко сопел и шмыгал носом. Плакал я… Слезы сами струились из глаз. Я погладил его волосы и крепко зажмурился.

«Обнимать живого сына!.. Господи! Какое это счастье…»

— Когда вернёшь моих? – вывел из счастливого забытья нервный голос.

«Нельзя расслабляться», – сказал себе, надо Дениса живым до дома довезти».

— Всё нормально, Марк Яковлевич. Завтра получишь их, – быстрым шагом пошёл к «Волге» и, услышав над головой гул вертолета, упал на землю, прижимая к себе сына и закрывая его своим телом.

«Зря! Не надо бы вертолет… Как бы себя не переиграть…»

Одна из машин, осев сначала, гулко разлетелась на куски от попавшей в неё ракеты.

Меня обдало жаром раскалённого металла.

- Ничего не бойся, – шепнул сыну, – я с тобой! – распластался над ним, стараясь закрыть его от пуль и осколков.

«Охренели они, что ли? – подумал о вертолётчиках. – Не по танкам же работают…» – услышал над головой рёв винтов и громкую очередь.

Где‑то в стороне тоже раздавалась стрельба.

«Это мои на тачках подкатили», – отметил я и пополз в сторону «Волги», подталкивая перед собой сына – очень неуютно лежать без прикрытия.

За спиной услышал автоматные очереди – то пришедшие в себя бандиты начали отстреливаться.

Вертолет завис недалеко от машин, и по канату спустились четыре моих бойца. Затем вертушка начала набирать высоту и открыла огонь из пулемёта, оказывается, на помощь Марку Яковлевичу прорвалась ещё одна машина.

Четвёрка моих десантников вела стрельбу на два фронта – по подъехавшей тачке и по двум оставшимся. Про меня в вихре боя, казалось, забыли.

Я прополз ещё несколько метров, таща за собой Дениса. «Волга» была уже близко, когда фонтанчики от пуль рядом с головой остановили дальнейшее продвижение. Оглянувшись, увидел укрывшихся за машиной двух бандитов и Марка Яковлевича. Он‑то и стрелял по мне.

«Может, понял, что блефую? Что не мог так быстро смотаться в Новгород?.. Может, просто потерял голову от страха и злости», – сделал ещё рывок и от удара в спину ткнулся лицом в землю.

Была она холодная и жёсткая. На секунду потерял сознание.

«Почему я не крот? – пронеслась глупая мысль, когда пришёл в себя. – Где Денис?»

Он лежал за колесом машины и тянул меня за руку.

- Отец, лезь ко мне!

«Молодец! Не похоже, чтоб у него был шок!» – обрадовался, с трудом заползая под машину.

Не теряя времени достал из‑за пояса автомат и свободной рукой погладил сына по щеке.

«Памятник бы поставить тому, кто бронежилет придумал… и ангелу–хранителю, конечно», – выпустил короткую очередь в сторону машины и увидел два трупа, лежавших у колёс директорской «Волги».

«Ну, эти, к сожалению, не от меня пуль нахватались», – подумал я.

Лёжа, водил автоматом из стороны в сторону. Кругом свистели пули.

«Блин! Натуральный Голливуд… Может, мне всё это снится?» – стал стрелять в ответ на автоматную очередь из‑за колеса машины.

Вскоре оттуда уже не стреляли. Рядом с «Волгой» Марка Яковлевича стал приземляться вертолёт. Видя неминуемую гибель, директор решил прихватить с собой и нас с сыном. Выскочив из‑за машины, весь в крови, побежал в нашу сторону, беспрерывно стреляя из автомата. Я нажал на курок, но выстрелов не последовало…

«Чёрт! Перезарядить не успею…» – быстро лёг спиной к нему, прикрывая телом сына и закрыв глаза. «Когда не видишь смерть – не так страшно…»

Две очереди слились в одну, и наступила тишина. Звенящая тишина – как писали в книгах о войне. Или звон от выстрелов стоял в ушах.

Медленно перевернулся на спину и увидел скорчившегося эмбрионом директора. Руками он хватался за голени ног. Рот открыт в беззвучном крике.

«Копыта перебили», – догадался я, ещё не веря, что всё кончено, что мы победили…

Через секунду появился полковник. Ногой он подальше отбросил автомат от Марка Яковлевича и кому‑то махнул рукой.

Я глубоко вздохнул и обнял Дениса. Не было сил и желания вылезать из‑под машины. Но сыну, видно, надоело здесь лежать, к тому же увидел настоящие, а не игрушечные автоматы. Перебравшись через меня, он вылез первым.

- Тащи отца! – засмеялся Василий Данилович, потом наклонился и поцеловал Дениса. Проверив, не заряжен ли автомат, протянул ему. – Будущий офицер, – похвалил сына.

Я с трудом распрямился, опираясь на побитый капот.

- Ранен, что ли? – испугался полковник.

- Слава богу, нет, – улыбнулся, глядя на Дениса. – Просто устал…

- С бандой покончено! – стал он докладывать. – Особенно пригодились три гранатомета, что мы когда‑то отбили у Кулаева. Из них машины щёлкали, как семечки. Они, растерявшись, сопротивления практически не оказали, да и вертолёт здорово помог… По предварительным данным у нас потерь нет, лишь несколько раненых…

Я поднял руку, чтобы остановить его. Сейчас меня это абсолютно не интересовало.

Рядом остановилась новенькая «Вольво», окатив нас волной пыли. Из неё вылез Менлибаев.

«Вечно у него сопротивления не оказывают. Кто же тогда в меня попал?»

— Хозяин! Я тут парочку ихних раненых подобрал, отвезу на дачу, побеседую, – отвлёк от мыслей Газиз.

— Валяй! – разрешил Василий Данилович. – Узнай, где их схроны и отстойники…

Но Менлибаев глядел на меня, не слушая полковника.

Я кивнул головой, и он, довольный, сел за руль и умчался.

Обидевшийся полковник по–старушечьи поджал губы, и этим так развеселил меня, что я хохотал и просто не мог остановиться. Сначала несмело, как бы неохотно, а после от души, во всю глотку затрубил слоном и Василий Данилович. Глядя друг на друга, мы просто лопались от смеха. Денис, видя, что мы смеёмся, улыбаясь, шёл к нам узнать причину веселья. И тут я услышал хлопок… Негромкий такой и не страшный…

А может, даже и не услышал в стоявшем вокруг шуме и грохоте, а скорее – почувствовал… и сын, всё ещё улыбаясь, медленно–медленно стал оседать на землю.

Я понял – произошло что‑то непоправимо дикое, чего не должно было случиться, но губы мои по инерции смеялись… а сын всё падал и падал…

Мой смех постепенно перешёл в крик.

Я не бросился к нему, чтоб поддержать, а стоял на месте и, подняв лицо к небу и сжав кулаки, кричал, выплёскивая из себя отчаяние, тоску, горе и боль.

Безумную, неизмеримую, нечеловеческую боль…

В унисон с моим криком трещали автоматы… То добивали раненного кавказца, забравшего жизнь моего сына. Даже не добивали, а коверкали то, что ещё от него осталось. А я всё не мог замолчать. Какой‑то спазм перехватил горло и не давал остановиться. Краем глаза заметил, как Василий Данилович разнёс останки из гранатомета, и тут я замолчал, думая о том, что не успел глянуть в лицо убийце.

Мне захотелось увидеть его лицо, чтоб было потом кого всю жизнь ненавидеть…