Читать интересную книгу Протокол Сигма - Роберт Ладлэм

Женщина-агент снова наклонилась к нему.

- Широко известно, что ваш брат пытался возбудить дело против швейцарского банковского сообщества. Гастон Россиньоль был выдающимся швейцарским банкиром. Вы посещаете его, и он оказывается мертвым. Давайте задержимся на этом. Затем вы внезапно оказываетесь в Вене, где встречаетесь с сыном одного из крупных нацистов, прославившихся своими преступлениями. Притом известно, что ваш отец был в концентрационном лагере. Вся ваша поездка ужасно похожа на некий вояж с целью мести.

Так вот к чему она подводила. Возможно, это и впрямь должно было произвести именно такое впечатление на человека, не знающего правды. Но я не могу сказать ей правду!

- Это нелепость, - почти не задумываясь, огрызнулся Бен. - я даже не хочу рассуждать по поводу ваших фантазий с какой-то вендеттой и насилием. Вы говорите о швейцарских банкирах. Я веду дела с этими людьми, агент Наварро. Это моя работа. Международные финансовые операции вовсе не предусматривают буйства и убийств. Самые серьезные травмы, которые можно получить в моем мире, это порезы о листы бумаги.

- Тогда объясните, что же произошло на Банхофплатц.

- Не могу. Швейцарские "быки" много раз задавали мне этот самый вопрос.

- Объясните, как вы разыскали Россиньоля.

Бен помотал головой.

- И все остальное. Валяйте. Я хочу знать, откуда вы узнали их имена и их местонахождение.

Бен лишь молча посмотрел на нее.

- Где вы находились в среду?

- Не помню.

- Случайно, не в Новой Шотландии?

- Если напрячь память, то окажется, что я был арестован в Цюрихе, резко бросил он в ответ. - Вы можете проверить это у ваших друзей из цюрихской полиции. Видите ли, я люблю попадать под арест в каждой стране, которую посещаю. Это самый лучший способ познакомиться с местными традициями.

Анна не обратила ни малейшего внимания на колкость.

- Расскажите мне, за что вас арестовали.

- Вам это известно не хуже, чем мне.

Наварро посмотрела на своего задумчивого соседа, а потом снова на Бена.

- За последнюю пару дней вас самого несколько раз чуть не убили. В том числе и сегодня...

Бен с удивлением почувствовал, что сквозь владевшую им унылую, почти безнадежную тревогу прорывается теплая волна благодарности.

- Вы спасли мне жизнь. Думаю, что я должен поблагодарить вас.

- Вы чертовски правы: должны, - ответила она. - А теперь сообщите мне, что вы сами думаете на этот счет? Почему кто-то пытался убить вас? Кому могло быть известно, чем вы занимаетесь и куда направляетесь?

Хорошая попытка, леди.

- Я понятия не имею.

- Могу поспорить, что какие-то соображения у вас все же есть.

- Сожалею. Может быть, вам стоит спросить у ваших друзей из ЦРУ, что они так старательно покрывают. Или ваша контора тоже участвует в прикрытии?

- Мистер Хартман, ваш брат-близнец погиб в Швейцарии, в подозрительной авиационной катастрофе. А совсем недавно вы оказываетесь связаны с несколькими перестрелками, случившимися в этой стране, причем ни одна из них не имеет никакого объяснения. Можно подумать, что смерть окружает вас, словно запах дешевого одеколона. Что, по вашему мнению, я могу обо всем этом думать?

- Думайте, что хотите. Я не совершал никакого преступления.

- Я хочу еще раз спросить вас: откуда вы узнали их имена и адреса?

- Чьи?

- Россиньоля и Ленца.

- Я уже сказал вам - от общих знакомых.

- Я в это не верю.

- Верьте, во что хотите.

- Что вы скрываете? Почему вы не желаете быть со мной откровенным, мистер Хартман?

- Извините. Мне нечего скрывать.

Агент Наварро вытянула и снова согнула свои длинные красивые ноги. Было заметно, что ею владело крайнее раздражение.

- Мистер Хартман, - сказала она, - я хочу предложить вам сделку. Вы будете сотрудничать со мною, а я постараюсь убедить швейцарцев и австрийцев отступиться от вас.

Могла ли она быть искренней? Недоверие стало у него чуть ли не инстинктом.

- Учитывая, что, судя по всему, именно вы направили их следить за мною, ваши слова кажутся мне пустым обещанием. Я не обязан больше оставаться здесь, не так ли?

Анна молча смотрела на него, покусывая зубами щеку изнутри.

- Нет, не обязаны. - Она вынула из сумочки визитную карточку, что-то приписала на ней и протянула Хартману. - Если вы вдруг передумаете, то здесь телефон номера гостиницы, в которой я остановилась в Вене.

Все закончилось. Слава богу. Бен вздохнул, ощутив, как воздух заполнил самые дальние уголки его легких, и его беспокойство внезапно снова усилилось.

- Было приятно познакомиться с вами, агент Наварро, - сказал он, поднимаясь. - И еще раз примите благодарность за то, что вы спасли мне жизнь.

Глава 26

Боль была резкой и чрезвычайно сильной; любой другой человек непременно лишился бы сознания. Собрав в кулак все свое умение концентрироваться, Тревор отправил боль в иное тело - в двойника, которого он сумел с предельной четкостью представить себе; пусть теперь двойник, а не он изнемогает от страданий. Держась на одной лишь силе воли, он сумел найти путь через Вену к дому на Таборштрассе.

Затем он вспомнил, что автомобиль, на котором он ехал, был краденым. Его мозг работал очень вяло, и именно это встревожило Тревора больше всего.

Он отогнал машину на пять кварталов и оставил там; ключи болтались в замке зажигания. Возможно, какой-нибудь идиот снова угонит "Пежо" и попадет в общегородскую облаву, которая, он был уверен, должна вот-вот начаться.

Пошатываясь, он тащился по улице, игнорируя бесчисленные взгляды прохожих. Он знал, что пиджак костюма пропитан его собственной кровью, и потому надел сверху пальто, но и сквозь него уже проступила кровь. Он потерял много крови. Он чувствовал головокружение.

Он был в состоянии вернуться на Таборштрассе, к наружной двери с медной табличкой, на которой было написано: "Д-Р ТЕОДОР ШРАЙБЕР, ТЕРАПИЯ И ОБЩАЯ ХИРУРГИЯ".

В приемной было темно, и, когда Тревор позвонил, не последовало никакого ответа. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, так как уже минуло восемь часов вечера, а у доктора Шрайбера были определены приемные часы и он придерживался их. Но Тревор все равно продолжал нажимать на кнопку. Он знал, что Шрайбер живет в квартире, примыкающей к его маленькому офису и звонок из приемной проведен и в жилые комнаты.

Через пять минут в приемной зажегся свет, и из динамика послышался громкий и раздраженный голос:

- Ja?

- Doktor Schreiber, es is Christoph. Es ist ein Notfall [Доктор Шрайбер, это Кристоф. У меня экстренный случай (нем.)].

Электронный замок, запиравший входную дверь, щелкнул, и дверь отворилась. После этого открылась дверь, ведущая из вестибюля внутрь; на ней тоже красовалась табличка с именем доктора.

У доктора Шрайбера был недовольный вид.

- Вы прервали мой обед, - важно заявил он. - Я полагаю, что у вас действительно были серьезные... - Тут он заметил промокшее от крови пальто. - Хорошо, хорошо, следуйте за мной. - Врач повернулся и зашагал в свой смотровой кабинет.

У доктора Шрайбера была сестра, которая несколько десятков лет прожила в Дрездене, в Восточной Германии. До тех пор, пока не разрушили Стену, - он убежал из Восточного Берлина в 1961 году, а его сестра была вынуждена остаться там, - этого простого географического казуса было вполне достаточно для того, чтобы дать восточногерманской разведке власть над доктором.

Впрочем, штази не стремилась шантажировать Шрайбера или заставлять его шпионить - как будто врач мог когда-нибудь оказаться полезным в качестве шпиона. Нет, штази нашла для него гораздо более спокойное и полезное занятие: просто оказывать медицинскую помощь ее агентам в Австрии в критических случаях. В Австрии, как и во многих других странах, закон требует от врачей сообщать об огнестрельных ранениях в полицию. Доктору Шрайберу приходилось вести себя более чем осторожно, когда у него - как правило, глубокой ночью - появлялся случайно раненный агент штази.

Тревора, который много лет прожил в Лондоне в качестве тайного агента штази, до того как его завербовали в "Сигму", нередко под предлогом деловой поездки посылали в Вену, и дважды ему потребовалась помощь хорошего врача.

Даже теперь, когда "холодная война" давно закончилась и срок давности по преступлению Шрайбера - тайное содействие Восточной Германии - почти истек, Тревор почти не сомневался в том, что врач согласится сотрудничать с ним. Шрайбера все еще могли привлечь к суду за содействие штази. А этого он, конечно, не хотел.

Даже уязвимое положение доктора Шрайбера не могло заставить его удержаться от ехидных колкостей, за которыми он не слишком старательно скрывал свое негодование.

- Вы чрезвычайно везучий человек, - бесцеремонно заявил врач. Посудите сами, пуля прошла прямо над вашим сердцем. Окажись угол чуть другим, и вы умерли бы на месте. Вместо этого она, похоже, двигалась по наклонной линии, проделав нечто вроде траншеи в коже и жировой ткани. Она даже вырвала несколько поверхностных волокон из ресtoralis major, вашей грудной мышцы. И вышла справа, вот здесь, через axilla. Вы, видимо, очень вовремя повернулись.