– Что?
– Славный такой, обитый серебряными обручами бочонок арсианского красного. На нем даже есть серебряный краник. Парень, который украл его, не знал ему настоящей цены – сам он любитель пива – и я купил у него бочонок за полкроны. Я продам его тебе, а ты подаришь его этому… как его?.. Крегеру. Вот он пускай и уговаривает Скарпу разрешить тебе открыть здесь таверну.
– Коль, да ты просто гений! Сколько ты возьмешь за этот бочонок?
– Э-э… пять крон, пожалуй.
– Пять крон? В десять раз больше, чем ты сам за него заплатил? Это же грабеж!
– Чего ж ты хотел, Сенга? Ты мне друг, но дело есть дело.
Крегер с мутными глазами сидел на краю обрушившейся стены, без интереса поглядывая на толпу мучимых жаждой солдат. В руке он держал кружку и время от времени с явным отвращением отхлебывал из нее.
– А, вот ты где, мастер Крегер! – жизнерадостно приветствовал его Сенга. – Может, выплеснешь эти помои и глотнешь вот этого? – Он ласково похлопал по нарядному бочонку, который нес под мышкой.
– Опять местное пойло? – осведомился Крегер.
– Попробуй, и сам увидишь, – предложил Сенга.
Крегер выплеснул остатки вина на землю и подставил свою оловянную кружку. Сенга повернул краник и нацедил в нее примерно с полчашки арсианского красного.
Крегер подозрительно скосил глаза в кружку, втянул носом воздух – и глаза его закатились в блаженном восторге.
– О Боже, Боже ты мой! – трепетно выдохнул он, сделал небольшой глоток и затрясся от наслаждения.
– Я так и думал, что тебе понравится, – сказал Сенга. – Теперь, когда ты готов меня выслушать, у меня для тебя есть деловое предложение. Я бы хотел устроить в Натайосе таверну, но мне нужно разрешение. Ты бы оказал мне большую услугу, если бы замолвил за меня словцо перед лордом Скарпой. Если он даст разрешение, я буду тебе весьма благодарен.
– Насколько благодарен? – быстро спросил Крегер.
– Примерно настолько. – Сенга вновь похлопал по бочонку. – Скажи лорду Скарпе, что со мной не будет никаких трудностей. Я устроюсь в каком-нибудь домишке, в стороне от его главного лагеря, сам вычищу его и положу крышу. У меня будет собственная охрана, и я позабочусь о том, чтобы солдаты не перепились до полусмерти.
– Можешь начинать хоть сейчас, мастер Сенга, – отозвался Крегер, не сводя глаз с бочонка. – Могу тебя лично заверить, что лорд Скарпа даст тебе разрешение. – Он потянулся было за вином, но Сенга быстро отступил.
– После, мастер Крегер, – твердо сказал он. – Сейчас я переполнен признательностью. Благодарность последует после того, как Скарпа даст разрешение.
Через многолюдную площадь к ним торопливо протискивался Элрон.
– Крегер! – пронзительно окликнул он. – Идем сейчас же! Лорд Скарпа в ярости! Он велел всем нам немедленно явиться в штаб-квартиру!
– В чем дело? – Крегер поднялся на ноги, – Только что из Кинезги прибыл Кизата. Он сказал Заласте и лорду Скарпе, что Клааль видел человека, за которым мы следили все это время! Это не Спархок, Крегер! Кто бы это ни был, он только выглядит как Спархок, но Клааль тотчас понял, что это кто-то другой!
ГЛАВА 16
– Госпожа моя, – настойчиво проговорила Алиэн, – я знаю, что это он.
– Алиэн, дорогая, – мягко проговорила Элана, – он ведь нисколько не похож на сэра Келтэна.
– Я не знаю, как это проделали, но тот человек внизу, на улице, – Келтэн, – отвечала девушка. – Мое сердце поет от радости всякий раз, когда он проходит мимо.
Элана выглянула через небольшую щель в окно. Человек, вне всякого сомнения, был похож на эленийца, и в конце концов, Сефрения – искусная волшебница…
Мысль о Сефрении вновь наполнила слезами глаза королевы. Она выпрямилась, поспешно смахнув слезы.
– Ушел, – сказала она. – Почему ты в этом так уверена, моя дорогая?
– По тысяче причин, госпожа моя, – тысяче мелочей. Как он держит голову, как забавно при ходьбе поводит плечами, как смеется, как поддергивает пояс с мечом… Им каким-то образом удалось изменить его лицо, но я точно знаю, что это он.
– Возможно, ты и права, – с ноткой сомнения в голосе заключила Элана. – Я, наверное, могла бы узнать Спархока из тысячи, какое бы ни было у него лицо.
– Вот именно, госпожа моя. Сердце всегда узнает любимого.
Элана принялась расхаживать по комнате, рассеянно ощупывая пальцами головной платок, прикрывавший голову.
– Это вполне вероятно, – наконец сдалась она. – Спархок рассказывал мне, как он, будучи в Рендоре, изменял свою внешность, а стирикская магия наверняка способна менять лица. И уж конечно, если бы Сефрения не в силах была сделать это, Беллиому такое вполне по плечу. Что ж, доверимся твоему сердцу и предположим, что там, внизу, – сэр Келтэн.
– Я знаю, что это он, госпожа моя.
– Это вполне согласуется со здравым смыслом, – задумчиво проговорила Элана. – Если Спархок каким-то образом узнал, что мы здесь, он обязательно послал бы сюда своих друзей, чтобы они держались поблизости, покуда не настало время нас спасать. – Она нахмурила брови: в голову ей пришла новая мысль. – Возможно, он не знает наверняка, что мы здесь. Возможно, он явился сюда только для того, чтобы осмотреться. Нам надо придумать, как дать ему знать, что мы здесь, – прежде, чем он отчается и уйдет совсем.
– Но мы взаперти, госпожа, – возразила большеглазая девушка. – Если мы просто позовем его, мы подвергнем его страшной опасности. – Она наклонилась и вновь поглядела на улицу. – Он возвращается.
– Пой, Алиэн! – воскликнула Элана.
– Что?!
– Пой! Если кто-то в мире и способен сразу узнать твой голос, так это Келтэн! Глаза Алиэн расширились.
– Верно! – воскликнула она.
– Погоди-ка. Я хочу видеть его лицо. Пой, Алиэн! Вложи в песню всю свою душу! Пой так, чтобы у него разорвалось сердце!
Голос Алиэн затрепетал, когда ее чистое сопрано без малейших усилий взмыло в пронизывающей душу песне. Она пела «Мой красавец синеглазый», старинную балладу, которая – Элана знала это – имела особое значение для ее камеристки и светловолосого пандионца. Королева припала к окну. Человек в простой потрепанной одежде застыл на улице точно изваяние, окаменев при первом же звуке песни Алиэн.
Последние сомнения испарились. Келтэн! Это Келтэн! Из глаз его струились слезы, и на лице отразилось восторженное обожание.
А потом он вдруг сделал то, что заставило Элану пересмотреть свое прежнее мнение о сообразительности Келтэна. Он уселся на замшелые камни мостовой, снял башмак и принялся насвистывать мелодию песни Алиэн. Он понял! И свистел, желая дать им знать, что понял! Даже Спархок не мог бы так быстро сообразить что к чему и придумать такой великолепный способ дать понять, что ему все ясно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});