Подросток увлекся техническим творчеством: в квартире – шкаф, ящики с деталями, место для паяльника, маленькие тисочки, верстачок, приборы…
В семье Никитиных, где выросло шестеро детей, нашлось место для прекрасно оборудованной комплексной мастерской, для работ по электричеству, слесарному и столярному делу, резьбе по дереву и т. п. В этой мастерской все: и жесть, и краски, и лаки, и растворители, и дерево, и провода, и радиодетали, и точило, и прочее. Когда я был в этой мастерской с группой ребят, у них глаза разбегались: «Вот это дом!»
Почему подросток должен мастерить? Можно привести много примеров и доводов в пользу ручного труда: и физические усилия, и выработка трудовых навыков, умений.
Я не стану их перечислять. Коснусь только одного. Ручной труд чрезвычайно полезен, так как помогает глубже познавать современный мир техники, явлений природы.
То, что проходит через детские руки, дает обильный материал для самых широких обобщений. Работа рук не просто механические движения. Рука – это тоже разум! Это осмысление. Это приятие целостности вещи, предмета. Никакие умозрительные представления, никакие книги не смогут заменить то, что ребенок может и должен сделать своими руками. Руки развивают мозг в такой же мере, в какой разум делает движение рук осмысленным. Ребенок познает мир прежде всего руками.
Чем раньше ребенок будет приобщен к труду, тем больше будет предпосылок для нравственного воспитания.
8. Труд и гармоническое развитие личности
Я как педагог не могу не восстать и против той лености, которая порой воспитывается у многих детей именно потому что в силу созданных социальных условий у них нет необходимости с малых лет трудиться. При бездумном, беспечном отношении взрослых это зачастую приводит к иждивенчеству, инфантильности, неподготовленности к практической жизни.
Мы много рассуждаем о трудовом воспитании и недостаточно порой создаем реальных условий для включения детей в труд, и прежде всего – производительный.
Однажды я был на заседании художественного совета кинематографистов, где обсуждался педагогический сценарий. Речь шла о том, что сельские школьники выращивали растения, и коллектив школы получал от этого доход. Какое возмущение вызвало у присутствующих это слово – «доход»! Можно ли школьникам зарабатывать деньги? Не развратят ли деньги детский коллектив? Не воспитают ли корыстолюбие? Опыт лучших воспитательных учреждений (московский школьный завод «Чайка», ставропольские школьные полеводческие бригады, школа имени В. А. Сухомлинского и др.), напротив, свидетельствуют о целесообразности самого широкого развития производительного труда в школе.
Трудовое воспитание нельзя сводить только к приобретению трудовых навыков или тем более к одним разговорам о любви к труду. Если малыш умеет клеить коробочки и красить кубики, это еще не значит, что у него уже воспитана потребность в труде.
Пора нам, наконец, понять, что труд выполняет свою воспитательную функцию тогда, когда он заключает в себе и какой-то экономический смысл, является каким-то делом, а не просто физическим усилием. Больше того, если труд бесполезен, бессмыслен, он способен вызвать только отвращение.
9. Духовное благородство невозможно воспитать только постоянными назиданиями. Оно утверждается в сотрудничестве с другими, в трудовом напряжении
В труде рождаются первые искры гражданского сознания. Начальные трудовые шаги могут быть очень простыми и будничными. Например, дети копают ямки для посадки молодых деревьев, сажают их, вносят в землю удобрения, поливают. И так каждый год – все несложно и однообразно.
Но это не отупляющая физическая работа. Это работа в полном понимании этого слова творческая: ребенок наблюдает, как дерево растет, видит реальные плоды своего труда, и в этом для него удовлетворение и радость. Увлеченность коллектива рождает у него желание проявить себя в общей работе.
Важно, чтобы одна деятельность обогащала другую, одна сформированная потребность становилась условием образования других потребностей, ведь гармоническое развитие предусматривает воспитание разносторонних интересов личности.
Глава 2 Как развивать в каждом чувство красоты
Видеть мир по-своему – разве это привилегия художников? Конечно, художники по-особенному видят природу человеческие лица, интерьер. А ведь бывает и так, что мы видим мир глазами художника: «Смотрите! Море точь-в-точь как на картине Айвазовского» или: «А это улочка Утрилло!», «А вот весна саврасовская. Даже грачи те же».
Художники, создавая образцы видения мира, обогащают наше восприятие, как бы расширяя наш диапазон прекрасного.
Подсолнухи Ван Гога.
Ветка сакуры японских мастеров.
Ветка оливкового дерева Иванова.
Ветка сирени Кончаловского.
Все это не только разные формы и краски, но и разные мировоззрения, разная мера отношения к прекрасному.
Человек воспринимает реальную ветку сирени со всем ее ароматом, со сверканием бело-фиолетовых капель росы, с излучением того радостно-нежного опьянения, которое и чуть-чуть кружит голову, и вместе с тем освежает, потому что эта затуманенность сознания разрывается вдруг чистой пронзительной струей ароматной прохлады, которая как бы очищает мир человеческого восприятия.
Иногда человек не способен к такому восприятию, потому что чувство красоты в нем не развито: не соединяется оно с переживанием нравственным. Меня не искусство в данном случае занимает, а внутренний мир человека, богатство и бедность его духовной жизни. Меня волнует то, как человек относится к Жизни. Я не хочу, чтобы ребенок воспринимал этот мир в восторженно-розовых тонах. Но и опасно, когда многоцветная панорама действительности заволакивается для него серой, тусклой пеленой скучной обыденности.
Мне грустно, когда я сталкиваюсь с детским безразличием к прекрасному. Всегда убеждаешься в том, что эмоциональная глухота явилась следствием не только эстетической неразвитости, но и духовной бедности, черствости, общей апатии ребенка.
Внимательно наблюдая за детьми, можно заранее почти безошибочно предсказать, кто из них и как будет воспринимать прекрасное. Если лицо ребенка светится умом и пытливостью, если его трудолюбие сочетается со взлетами творческого воображения, такому ребенку будет свойственна некоторая восторженность. Не может такой ребенок не увидеть прекрасный закат, не обронить, пусть мимоходом: «Как здорово!» И наоборот. Если в глазах ребенка не живет мысль, если даже воспитанное трудолюбие не соединяется в нем с духовными всплесками сердца, для такого ребенка мир прекрасного будет ничего не значащим фоном.
Я много раз бывал в походах с детьми. По-разному воспринимали они природу. Духовно развитый школьник (трудолюбив, хорошо учится, добрый товарищ) впервые видит море: он взволнован. И подбирает сравнения. И философские какие-то аналогии приходят ему в голову. «Море – оно живет, оно – как много людей, как народ в праздничный день». И вечером он не может оторваться от мерцающего света, от таинственного сумрака, он поглощен ритмическим звучанием волн.
А вот восприятие другого мальчика (заметьте, я беру не самый крайний случай духовной бедности), в общем-то трудолюбивого, спокойного, уравновешенного, послушного, но духовно ограниченного, которого надо развивать, учить, вести к пониманию красоты. Он, впервые оказавшись у моря, уныло замечает: «Ну и что? Много воды, и все».
Вечером он не видит ни притягательного загадочного мерцания, ни скользящей лунной дорожки, утром не радуется восходу солнца над морем, не волнует его неуемная сила волн. «Ну и что, – говорит он. – Ничего особенного». А чаще вообще ничего не говорит, потому что не замечает.
Я убеждался: не пожалеешь времени на такого мальчишку, научишь его видеть прекрасное в окружающем мире, и весь его облик становится другим. Меняются глаза, в них появляется та пытливая приподнятость, которую ни с чем нельзя спутать, она основа познания: он и лучше соображать стал, и к ребятам добрее, и с родителями мягче, отзывчивее. И труд его окрашивается какой-то особенной духовностью. И воображение становится богаче, содержательнее.
1. Чувство красоты необходимо человеку, как зрение и слух, как здоровье и умение разговаривать
Забегая несколько вперед, я позволю себе привести те предположения, которые в течение многих лет проверялись в моей практической работе.
Если ребенок не увидит красоты в малом, он не научится видеть прекрасное и в большом.
Если восприятие прекрасного не будет подкреплено деятельным участием ребенка в творении красоты, то такое эстетическое воспитание только приведет к излишней экзальтированности и инфантильной восторженности.
Если эстетическое не будет соединяться с нравственным, то такой разрыв неизбежно приведет к пустоте и бездумному эстетству.
Если вы хотите, чтобы ребенок не только питал отвращение к безнравственным явлениям, но и решительно выступал против безобразного в жизни, старайтесь развить в нем понимание подлинно прекрасного.