Читать интересную книгу Византийская ночь - Василий Колташов

- Хватит болтать, друге! - нахмурился Идарий. Скрестил руки на груди. Подтянул колени. - Готовы? Дело. Шума нам не надо.

Мальчики сидевшие на бревне рядом повернули головы, посмотрели на него с ожиданием. Все знали: он с римлянином, а не Вторяк придумали идти на помощь своим. Время настало, только действие могло прогнать нудную тревогу из душ.

- Берите вещи. Зовите остальных. Уходим сразу. Как спустимся с горы пойдем прямо через лес, так два дня. Друг от друга не отставать. Спать не будем, пока к ручью не выйдет. Там отдохнем и вдоль русла спустимся к реке. Дальше потом скажу. Все идти согласны?

Ребята закивали голосами. Возражений не могло быть: план много раз обсуждался. Старшим беглецы избрали Идария. За стоянки отвечали по очереди Вторяк и Амвросий.

- Добро, братья! - сказал Беляв.

Дубыня тихонько свистнул. Юные воины начали подниматься с травы и бревен. Группами потянулись к воротам. Никто не произносил ни слова. Каждый имел оружие, заплечный мешок или сумку. Некоторые носили льняные колпаки или кожаные защитные шапки. Беззвучно ступали ноги в замшевых башмаках.

Двое мальчиков приоткрыли ворота. Остальные начали один за другим уходить через возникшую щель. Было условлено, что один из пареньков не решившихся на побег закроет потом ворота.

За частоколом мир показался Амвросию ярче.

- Отважным сопутствует удача, боги неба даруют им щит, - неубедительным тоном проговорил Вторяк формулу волхвов. На лице его дремал испуг.

Дерзость собственного ослушания тревожила многих. Мало кто из беглецов чувствовал себя совсем уверенно. Тверже всех выглядел Идарий. Взгляд его был спокоен, а движения неспешны. Он шагал впереди. За ним по каменистой тропе тянулись остальные восемнадцать мальчиков. Пропустив товарищей, последними начинали спуск с горы Вторяк и Амвросий.

«Побываю дома: увижу крикливого братца, Ирину, прекрасную Дельфину. Она так похорошела за год!», - думал юный римлянин. Еще ему хотелось вновь взять в руки свитки. На столе осталась лежать недочитанные книги: сатирический роман Эмилиана Сицилийского «Приключения робкого врачевателя», над которым мальчик мог хохотать часами, и скучнейшая «Этика» Аристотеля. В ней редко попадались полезные мысли. Слишком созерцательно понимал философ мудрость, по мнению молодого ученика. Имелся еще любимый трактат Валента «Техника возведения укреплений». Приемный отец дорожил этой книгой и поэтому она вызывала в юном разуме интерес.

Все, казалось, шло как положено. Меньше получаса требовалось отряду чтобы скрыться из виду. Воображение рисовало перед мальчиком картины новых, удивительных приключений. Два года жизни среди склавинов научили его многому: сделали тверже руку и смелее ум. Но главное незаметно выросла и окрепла вера в себя.

Неожиданный лай вырвал Амвросия из мира размышлений. Вторяк вздрогнул и испуганно пропыхтел:

- Полосатые змеи… захватили нас…

Амвросий медленно обернулся. Позади, у самых ворот стоял Мечислав. Обеими руками он держал за ошейник разъяренного черно-серого пса. Собака изрыгала оглушительный лай, рвалась, скребла землю массивными лапами.

- Трусы! Удрать решили? Изменники! Возьми их, Зуб! Возьми! - шипел Мечислав. Близко посаженные глаза его налились кровью. Длинное лицо, казалось, вытянулось еще больше. Скулы застыли в напряжении скал.

За плечами мальчика жались несколько ребят. Задиристо глядели Келагаст и Доброгаст. В руках они держали дротики.

Зверь рвался. Изрыгал страшные звуки. Дергался безумно, ожидая когда хозяин отпустит его. Из черной омерзительной пасти бежала ядовитая слюна. Она падала на сухую землю, заражая ужасом даже ее.

Невольно Амвросий почувствовал, что хочет перекреститься. Это было бы непочтительно к более сильным богам. Именно их защита требовалась ему теперь. Вторяк отступил, выглядывая из-за плеча товарища. Движение прекратилось. Все обернулись.

- Поворачивайте обратно… Слышите!? Или я спущу на вас Зуба! -заорал Мечислав дребезжащим голосом. - Трусы! Подлые трусы! Разорви вас Перун, изменники!

Он дернул собаку на себя, вселяя в нее новый приступ ярости.

- Мы пропали! - застонал веснушчатый мальчуган.

- Что будем делать? - захлебываясь простонал Вторяк.

- Оружие отдадите Доброгасту. Ясно вам!? Сами под замок, пока старшина не вернется! Поняли!?

- Нет! - закричал Идарий. Рванул вперед, устанавливая стрелу.

Собака дернулась. Руки Мечислава не выдержали. Инерция отбросила его обратно, в гущу приспешников.

- Стой! Зуб! Стой! - испуганно завопил он.

Зверь летел на Амвросия. Могучие лапы выбрасывали точками желтоватый грунт. Слышно было как собака дышит, как колотится ее злое сердце. Пасть животного раскрылась обнажив острые зубы.

- Разорвет… - застонал Вторяк.

Юный римлянин выставил вперед левую руку с колчаном. Правой рукой отыскал топорик. Сорвал его с пояса. Сжал потной ладонью древко. Отвел плечо.

Пес вцепился в колчан. Новенькие стрелы затрещали в звериной пасти. Голова пса яростно мотнулась. Разорванный колчан полетел на землю. В тот же миг страшный удар обрушился на голову Зуба. Топорик Амвросия с треском расколол череп собаки. Красноватые брызги полетели в стороны. Зверь обмяк, опустившись на ватные лапы. Рухнул на землю издав предсмертный хрип.

Злыми глазами посмотрел Амвросий на Мечислава. Ноги римлянина дрожали. Слов не было. Рядом натянулась тетива Идария. Повторяя его порыв, другие мальчики нацелили на неприятелей дротики и стрелы. Поднял копье Вторяк.

- Вы что? - пролепетал Келагаст.

- За ворота! - крикнул Амвросий.

7

Силой в 60 тысяч человек авары пересекли на лодках реку Савву в Иллирии. По римским владениям прошли они вдоль Дуная до мест переправы на берег склавин. Здесь встретил их сторожевой флот Византии. На «двухкормных» кораблях пересекли авары великую реку[130]. Разгневанный вестью о смерти своих послов каган сам вел армию. Силы Аууркурта не прорвались на неподвластную аварам равнину. Атаки любимца кагана были лишь обманным маневром.

Волны Дуная плыли за бортом.

Пряча страх перед опасностью вод, всматривался Баян в приближающуюся землю. Там, вдали, приставали к берегу корабли. Покидая их, заполняли пространство пешие и конные воины каганата. Многоплеменные силы вел владыка степи на дерзкий народ. В армии кагана сражались не только авары. Под желтое знамя Баяна с изображением грифона собрались гунны, гепиды, готы, германцы и многочисленные отряды хорватов, славянских племен не входившие с союз склавин, а подвластные каганату[131].

За спиной кагана молча стояли военноначальники. Рядом с могущественным Баяном - лишь магистр армии Иллирика Иоанн. Скрестив сильные руки над животом укрытым парчой халата, Баян напевал негромко любимую песнь степи. Золото нитей играло лучами на его одеждах. Низкий лоб, на изуродованной пеленанием голове покрывали тонкие морщины[132]. Изогнутые черные брови вместе с редкими усами и бородкой придавали лицу выражение ласкового коварства. Кончики губ кагана опускались вниз вместе с кончиками темных усов. Черные густые косы едва тронутые сединой ниспадали назад. Длинные золотые заколки украшали их блеском и переливом драгоценных камней.

- Великий, - обратился к Баяну Иоанн, теребя тонко завитую седую бороду. - Как ты поступишь с рабами? С пленниками, которых возьмешь?

Каган молчаливо повернул голову. 80 000 солидов платила ему ежегодно империя за свой покой и право считать каганат союзником.

- Им не будет никакой пощады! - грозно произнес широкоплечий германец, показав животный оскал командира отборной пехоты.

- Я не тебя спрашиваю, Вернар, а твоего господина, - важно ответил магистр, красиво поиграв пальцами в золотых перстнях. Тонкие губы римлянина сложились в почтительной улыбке.

Баян тоже улыбнулся, приподняв мешковатые щеки.

- Не горячись, Вернар, - с добродушной хрипотцой произнес Баян. - Мой друг Иоанн, наверное, спрашивает о выгоде для себя.

- Империя нуждается в рабах, - поклонился магистр, прижав руку к закрытому доспехом сердцу в знак искренности. - Мы радостью их купим. Лишь бы цена не оказалась чрезмерной. И, еще… Владыка, цезарь просит освобождать без выкупа всех римлян. Они невинны в скифском мятеже и беззаконье.

- Христиан я отпущу, в знак нашей дружбы, - ласково согласился Баян. Качнул темной головой. - Но месть священное дело.

- Слава тебя, великий! - ответили хорватские князья.

Баян улыбнулся. Страх перед непредсказуемостью вод понемногу оставил его. Римляне знали свое дело: с их помощью Дунай переставал служить неодолимой преградой.

Чайки низко опускались над водой.

«Подчинение мира начинается со спокойствия спины. Если спина человека защищена, если бессмертно солнце согревает ее, а не ранят ее предательские стрелы, можно продолжать путь. Мой малый путь: защитить спину до новой зимы. Если склавины приклонят колени, как приклонили их хорваты, значит я поведу войско на юг. Мой великий путь: взять все богатства, что разбросаны под небом», - думал Баян. Даврит много хочет для себя, но плохо понимает законы установленных свыше дорог. Его судьба станет уроком для непокорных.