Была морозная суббота в самой середине зимы. Приглашенные на свадебное застолье радовались новому развлечению. Анна обрадовалась больше, чем ей того хотелось бы, когда оказалось, что она сидит между своим мужем и Уиллом Комптоном.
– Это тот пес, что я вам подарил? – спросил Уилл, заметив под столом Танцора, роющегося в тростниковой подстилке в поисках брошенных косточек.
Анна подтвердила его догадку, слишком поздно вспомнив, что Джордж не знал, откуда взялся щенок. Она почувствовала, как он насторожился.
– В ближайшие годы он состарится. Возможно, я подарю вам еще одного.
– А что хорошего в молодости? – насмешливо спросила Анна. – Мы все становимся старше и, есть надежда, мудрее.
Она искоса взглянула на Джорджа. Он, казалось, снова сосредоточился на еде. У них, по обычаю, было одно блюдо на двоих. Уилл должен был делить свою тарелку с дамой, сидевшей по левую руку от него, но пока он вообще не обращал на нее внимания. И она, видимо, не возражала против этого, поскольку флиртовала с джентльменом, сидящим по другую сторону от нее.
– Нет более преданного существа, чем собака, – заметил Уилл. – И столь же полезного.
– Нельзя с этим не согласиться, – ответила ему Анна.
– У кардинала Уолси кошка, – продолжил Комптон, не потрудившись скрыть презрение. – Она даже спит с ним, принося с собой в кровать бог весть какую грязь.
Анна не сдержала улыбки, глядя, как Танцор копошится в чем-то разлитом на тростниковых подстилках, измазывая свою шерсть в «бог весть какой грязи».
– Кошки сами себя чистят, – заметила она.
– Ланселоту следует завести себе кота? Или подарить его своей Гвиневре?
Уиллу нравилось сравнивать себя с этим легендарным рыцарем… наставившим рога королю.
«Все это ни к чему не обязывающая болтовня», – напомнила себе Анна. За последние десять лет ничего не изменилось. Мужчины и женщины при дворе по-прежнему изображали из себя рыцарей и леди из рыцарского прошлого. Кавалеры сочиняли стихи о дамах своего сердца, изображая их чистыми, непорочными. Это было абсурдом, учитывая то, что половина из них по ночам тайком пробиралась в спальни друг к другу! Анна давно уже устала от этих игр, но до тех пор, пока королева требует ее присутствия, она обязана оставаться при дворе, а эти глупости, по крайней мере, помогают коротать время.
– Вы получили шелковый цветок, который я вам посылал? – спросил Уилл.
– Ах, неужели он был от вас? – притворилась Анна удивленной, хотя прекрасно знала, по чьему желанию цветок был оставлен в ее спальне.
– Он называется «французский фенхель», – сообщил ей Комптон, вытирая пальцы о висевшую на его плече салфетку. – Все французское снова в моде.
Анна засунула в рот дольку апельсина, избавляя себя от необходимости отвечать. Апельсины тоже были в моде. Зная пристрастие Анны к их вкусу, Джордж закупил двести штук этих плодов прямо с недавно прибывшего из Испании корабля. Их доставили в Гринвич вместе с пятьюдесятью плодами айвы, упакованными в ящик для сахара.
Женщина обернулась к мужу, намереваясь прилюдно поблагодарить его за подарок, но, когда увидела выражение его лица, слова застряли у нее в горле. Джордж был в бешенстве.
– В чем дело? – спросила она его шепотом.
Он лишь покачал головой.
– Поговорим позже.
– Как скажешь.
Анна была рада, когда пришло время вести жениха и невесту в опочивальню, где им предстояло провести свою первую брачную ночь. Празднование вскоре должно было завершиться. Она сможет увести своего мужа и заставить его объяснить ей, почему он после стольких лет вдруг снова воспылал ревностью к Уиллу Комптону.
Но до того ей, похоже, не удастся избавиться от Комптона. Уилл остался даже тогда, когда остальные увели молодого Кэйри, чтобы снять с него свадебные наряды. То, что Джордж также не пошел вместе со всеми, казалось, его совсем не стесняло.
– Рассказать вам секрет?
Комптон не стал дожидаться ответа.
– Мэри Болейн выдали замуж по одной-единственной причине – она новая любовница короля, и он не хочет, чтобы при дворе появилась еще одна незамужняя фрейлина с ребенком на руках.
При дворе уже не было тайной то, что давняя любовница короля Генриха, Бэсс Блаунт, родила ребенка, прежде чем ее успели выдать замуж за наследника лорда Тэлбоя. Король признал мальчика своим сыном и объявил, что его будут звать Генрихом Фитцроем.
– Полагаю, вы знаете о таких вещах, Уилл, – протяжно произнес Джордж, – поскольку именно вам король поручает приводить в его тайные покои невинных жертв.
– Едва ли они невинны, – ответил Уилл, рассмеявшись. – Из надежного источника мне известно, что госпожа Мэри подпустила к себе короля Франции до того, как отец забрал ее из свиты королевы Клод и привез назад в Англию.
– Какие ужасные вещи вы говорите! – возмутилась Анна.
Мэри была совсем еще девочкой, когда впервые отправилась во Францию с сестрой короля. Она осталась в услужении у новой французской королевы по той причине, что ее отец, Том Болейн, служил послом короля Генриха при французском дворе. Вторая дочь Болейнов, Нэн, по-прежнему была фрейлиной у королевы Клод, что делало для Анны еще менее правдоподобным то, что Мэри могла сойтись с королем Франциском.
– Говорят, король Франции переспал со всеми придворными дамами, – сообщил ей Уилл.
– Так же, как, говорят, король Генрих переспал со всеми своими? – спросил Джордж.
Уилл рассмеялся. Анна – нет. Невозможно было не заметить сходства между интересом короля к Мэри Болейн и его желанием, десять лет назад, затащить в постель молодую жену Джорджа Гастингса. Анне не хотелось вспоминать то время, не желала она и напоминать о нем своему супругу.
Брачная церемония шла своим чередом, и Анне, Джорджу и Уиллу пришлось присоединиться к остальным гостям, чтобы стать свидетелями того, как с леди Мэри будет снята подвязка и будут брошены ее чулки. При первой же возможности Анна оставила придворных и вернулась в свои апартаменты. Она налила себе чашу хереса и, подкрепив силы, принялась ждать Джорджа. Ее встревожило то, что его рассердили замечания Уилла. Прошло уже много лет с тех пор, как их соперничество принимало подобные формы. Что-то изменилось, и Анна намеревалась выяснить, что именно.
Когда Джордж вошел в комнату, вид у него был усталый. Он принял от Анны предложенный кубок с хересом и, отхлебывая, стал наблюдать поверх него за ней.
– Я должен перед тобой извиниться, любовь моя.
Испытывая невыразимое облегчение, Анна поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. Ее ладонь задержалась у него на груди, ощущая вселяющее спокойствие ровное биение его сердца.
– Что тебя так встревожило, Джордж? Почему ты разозлился?