Читать интересную книгу В боях за Ельню. Первые шаги к победе - Михаил Лубягов

«Энергичный, веселый человек, — писал Серебрянский, — он разговаривает со всеми спокойным тоном. И сколько тонкого народного юмора в его коротких, лаконичных, предельно точных фразах! Даже самый стиль речи майора Утвенко, живой и сочный язык, в котором перемешаны русские и украинские слова, со всем присущим им юмористическим оттенком, действуют весьма ободряюще на бойцов и командиров.

— Немець иде? Де вин там иде? Бейте его, скаженного гада!»

И далее:

«Утвенко вместе с бойцами не раз ходил в атаку, однажды с маленькой группой красноармейцев он разбил целый взвод немцев. Одной из значительных операций воинов Утвенко был разгром двух пехотных батальонов противника.

Подготовка кадров — насущная забота Утвенко, талантливого командира и воспитателя…»

Читая газету, политрук дополнял очерк своими наблюдениями, вспоминая и курьезные случаи, и жестокие моменты боев. Светлели лица у резервистов и новобранцев, которым в ближайшие дни предстояло первый раз пойти в бой. «Де нимець. Вин там!» — повторяли остряки. Обучение трудному ратному делу продолжалось.

В полночь вновь сформированные в 32-м полку роты заняли оборону на передовой линии. Когда на сопредельной стороне начали раздаваться автоматные очереди, майор Шитов отдал приказ: «Прицельным шквальным огнем заставить замолчать противника. Дистанция триста метров». По окопам от бойца к бойцу передавался этот приказ. И вот последовала команда «Огонь!». Загрохотали винтовочные выстрелы, застрочили пулеметы. Командиры проверяли, правильно ли красноармейцы поставили прицел, следили, кто как держит приклад, быстро ли они работают затвором, помогали, подсказывали. В итоге противник действительно замолчал.

В 120-й дивизии, в 474-м полку капитана Каркишко, командиром восстановленного батальона назначили лейтенанта Сокарева. Политруки представляли его новичкам как отважного командира, рассказывали, что в самых сложных боевых ситуациях он проявил выдержку и самообладание, смог перехитрить и одолеть противника. Сам Сокарев побеседовал с бойцами всех подчиненных ему стрелковых рот. О себе — ни слова, он анализировал месячный боевой опыт, не замалчивая неудач.

— Вначале некоторые бойцы, — говорил Сокарев, — мало уделяли внимания таким «мелочам», как маскировка, окапывание. Попадая под огонь противника, они часто залегали на открытом месте, переставали стрелять, чтобы не быть обнаруженными. Таким образом, теряя силу собственного огня, они предоставляли поле боя врагу и в результате сами же несли напрасные потери. Такой был первоначальный горький опыт. Теперь совсем другое. На беспощадный, рассчитанный на устрашение огонь врага наши бойцы отвечают сосредоточенным, прицельным и потому убийственным огнем. На хитрость врага они отвечают хитростью. Тщательно маскируясь, подходят вплотную к противнику и наносят ему серьезные удары. При этом сами несут незначительные потери.

Говорил лейтенант Сокарев спокойно, уверенно, и необстрелянные бойцы верили ему. А он решил потренировать их перед позициями противника. Ночью две роты по его приказу подошли к вражескому рубежу на 40—50 метров и стали окапываться. Третья рота оставалась в резерве на прежних позициях. Окопавшись, две роты целый день находились под обстрелом противника, отвечали ему прицельным огнем и даже заставили его уйти в укрытие. Двое красноармейцев получили легкие ранения.

— Не так страшен черт, как его малюют, — говорил Сокарев при подведении итогов дня. — Били фашистов и будем бить.

Учили в 120-й дивизии новое пополнение и борьбе с танками. Тоже в максимально приближенной к боевой обстановке. На одной из просторных лесных полян сами новички оборудовали учебную линию обороны. Комдив Петров выделил один танк Т-34. Квалифицированные инструкторы рассказывали и показывали, как надо бросать связки гранат, как бить по танкам зажигательными бутылками. Затем все это проделывали бойцы. После начиналась «утюжка»: танк по несколько раз переползал через окопы, в которых находились красноармейцы. Было, конечно, страшно, но страх проходил, когда бойцы, невредимые, вставали из окопа, стряхивая с себя землю.

Занятия с пополнением шли во всех дивизиях, в том числе и 107-й, хотя на ее участке весь день продолжался начатый утром ожесточенный бой. Сибирякам пришлось отбивать атаки, терпеть бомбежку и артобстрел, но с занятых позиций они не ушли. Потери, правда, были ощутимые: около шестидесяти человек убитыми и более трехсот ранеными. Тяжело контузило полковника Некрасова, он ничего не слышал, звенело в ушах, однако от командования полком не устранился, переносил недуг на ногах.

Активно повел себя днем ушаковский гарнизон противника. Немцы решили потеснить близко подошедший к их обороне разведывательный батальон 103-й дивизии, обрушили на него артиллерийско-минометный огонь, их самолеты два раза бомбили позиции красноармейцев. В бою получил тяжелое ранение командир батальона капитан Висаитов. Это была большая потеря.

Тридцатипятилетний чеченец из села Шатои, участник похода за освобождение народов Западной Украины и Белоруссии, награжденный орденом «Знак Почета», почти месяц смело сражался на ельнинской земле. Он одиннадцать раз ходил со своими воинами в атаку на врага, два раза выбивал противника из окопов, разрушил проволочные заграждения. Однажды его батальон занял деревню Ушаково. Ни минометный огонь, ни огонь автоматчиков противника не остановили тогда героя-командира, увлекающего своих бойцов личным примером на разгром врага. И вот Сакка Висаитович Висаитов вышел из строя.

Так проходила подготовка войск Ракутина к новому наступлению. Командиры и политработники, готовя к боям новое пополнение, редко вспоминали приказ № 270. А товарищ Сталин о нем помнил, даже обнаружил в нем некоторый недостаток: отсутствовал порядок информирования о сдавшихся в плен. А недостатки надо исправлять — лучше позже, чем никогда. И вот 25 августа Сталин подписал приказ народного комиссара обороны СССР «О представлении в Генштаб списков военнослужащих, сдавшихся в плен врагу». К 8 сентября все полки и дивизии, различные отдельные части должны были представить по назначению упомянутые списки. Впредь следовало делать это регулярно, к 1 и 15 числу месяца.

ДЕНЬ СОРОКОВОЙ.

Вторник, 26 августа

Готовясь к новому наступлению, штабисты и воины передовой линии работали с полной отдачей сил, с надеждой на то, что наконец-то противник получит сполна все, что заслужил. Энергия Жукова, его уверенность в возможной победе придавали новые силы командирам и красноармейцам. Уже не стоял так остро, как в июле, вопрос о наведении дисциплины и порядка в сражающихся частях. Войска обрели свое лицо, было бы оскорбительно теперь сравнивать их со стадом баранов. Главное состояло в изучении боевого опыта, передаче его новичкам, извлечении должных уроков из имевшихся просчетов.

А Жуков все подбрасывал и подбрасывал вопросы и вопросики своим подчиненным. Они отвечали ему. На днях особисты проинформировали его о том, что недостаточно осторожно обращаются некоторые командиры с новейшим, чрезвычайно секретным оружием — реактивными установками М-13. Был зафиксирован случай, когда вопреки инструкции главного артиллерийского управления с установки М-13 производилась стрельба одиночными выстрелами. Однажды третья батарея М-13 после производства выстрелов в течение двух дней стояла на одной и той же позиции в районе села Николаевское. В результате, утверждали особисты, она была демаскирована, засечена противником и подверглась обстрелу. На огневой позиции 100-й стрелковой дивизии первая батарея М-13 оставила ящик с двумя секретными снарядами. При отправке в город Москву для ремонта материальной части была попытка сфотографировать установку.

Подобное не должно повториться! И Жуков 26 августа издал приказ войскам Резервного фронта «О нарушении инструкции ГАУ Красной Армии по применению новых установок М-13 в 24-й армии». Командующий фронтом приказал генерал-майору Ракутину немедленно произвести строжайшее расследование с целью выявления виновников, допустивших перечисленные выше нарушения и отступления от правил боевого использования установок М-13. Далее следовал целый ряд указаний о том, как надлежит сохранять от противника секретное оружие (ЦАМО РФ. Ф. 219. Оп. 684. Д. 4. Л. 49, 50).

В этот же день штаб фронта получил директиву Ставки. Во втором пункте ее было сказано:

«Войскам Резервного фронта, продолжая укреплять главными силами оборонительную полосу на рубеже Осташков, Селижарово — Оленино — р. Днепр (западнее Вязьмы) — Спас-Деменск — Киров, 30 августа левофланговыми 24-й и 43-й армиями перейти в наступление с задачами: разгромить ельнинскую группировку противника, овладеть Ельней и, нанося в дальнейшем удары в направлениях Починок и Рославль, к 8 сентября 1941 года выйти на фронт Долгие Нивы — Хиславичи — Петровичи…» {Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. С. 121, 122).