Генитальный характер справляется с реакциями эмоциональной чумы двояким образом: во-первых, в силу своей рациональной по сути структуры характера он воспринимает собственную чумную реакцию как нечто чуждое и бессмысленное; во-вторых, он настолько укоренен в рациональных процессах, что сразу ощущает опасность, которая могла бы угрожать жизненному процессу со стороны иррациональных наклонностей. Следовательно, он наделен способностью себя контролировать. И наоборот, больной эмоциональной чумой настолько наслаждается вторичным, садистским удовольствием от своего поведения, что становится недоступным какой-либо коррекции. Действия здорового человека непосредственно вытекают из резервуара биологической энергии; действия больных чумой происходят из того же резервуара, но при каждом действии они должны пробить характерную и мышечную броневую защиту; из-за этого наилучшие мотивы превращаются в антисоциальные и иррациональные действия. При переходе через характерный панцирь у действий меняется функция: импульс начинается с рационального намерения; панцирь делает гладкое и органическое развитие импульса невозможным; больной эмоциональной чумой воспринимает это как невыносимое торможение; импульс должен сначала разорвать броневую защиту, чтобы вообще суметь выразиться. При этом первоначальное намерение и рациональная цель пропадают. Результат действия не содержит почти ничего от первоначального рационального намерения; он в точности отражает деструктивность, которая должна была проявиться при прорыве броневой защиты. Беспощадность больного эмоциональной чумой соответствует неудачной попытке сломать мышечный и характерный панцирь. Устранить панцирь невозможно, поскольку чумное действие не способствует ни оргазмическому освобождению энергии, ни рациональному самоощущению. Именно так можно понять некоторое противоречие в структуре больного эмоциональной чумой. Он жаждет любви, находит женщину, которую, как ему кажется, может полюбить, но оказывается неспособным переживать. Это приводит его в садистское бешенство, обращенное на самого себя или на любимую женщину, которое нередко приводит к убийству.
Т.е., по существу, больного эмоциональной чумой характеризует противоречие между сильным стремлением к жизни и неспособностью соответствующим образом себя реализовать из-за наличия панциря. Внимательный наблюдатель заметит, что европейский политический иррационализм характеризовался этим противоречием: самые лучшие намерения с железной логикой приводили к разрушительным результатам.
Мне кажется, что описанный механизм эмоциональной чумы легко продемонстрировать на примере поведения гангстера, если исследовать не только результат его действий, но и торможение рациональных импульсов, которое как раз и преобразует их в поведение, типичное для больного эмоциональной чумой.
Попытаемся теперь проверить эти различия на простых примерах из обыденной жизни.
В качестве первого примера возьмем борьбу за ребенка, часто возникающую при бракоразводных процессах. Мы можем ожидать три разные реакции: рациональную, невротически заторможенную и реакцию больного эмоциональной чумой.
а) Рациональная реакция: отец и мать борются за здоровое развитие ребенка с помощью рациональных обоснований и средств. В принципе они могут быть единодушны, и тогда не возникает проблем; но они могут также расходиться во мнениях. В любом случае в интересах ребенка они не будут использовать закулисные методы. Они откровенно поговорят с ребенком и предоставят ему возможность самостоятельно принять решение. Они будут руководствоваться не собственной заинтересованностью иметь права на ребенка, а его желанием. Если один из супругов страдает алкоголизмом или душевнобольной, то об этом факте как можно бережнее сообщают ребенку как о несчастье, которое надо мужественно перенести. Мотив всегда один и тот же – не нанести вред ребенку. Эта позиция определяется отказом от собственных интересов.
б) Характерно-невротическая реакция: борьба за ребенка сдерживается различными опасениями, страхом перед общественным мнением и т. д. Вступление в конфликт обусловлено не столько интересами ребенка, сколько приспособлением к общественному мнению. Родители с невротическим характером придерживаются в подобных ситуациях общепринятых представлений, например, о том, что ребенок в любом случае должен остаться с матерью, или обращаются в суд. Если один из супругов страдает алкоголизмом или душевнобольной, то тогда проявляется склонность к самопожертвованию, к сокрытию этого факта, в результате чего страдают и ребенок, и другой партнер, поскольку развода избегают. Мотивом этого поведения служит девиз: «Мы не хотим привлекать внимания». Позиция определена смирением.
в) Реакция больного эмоциональной чумой: спасение ребенка является постоянно провозглашаемым и, как показывает результат, неосуществленным мотивом. Настоящий мотив – отомстить партнеру, лишив его радости общаться с ребенком. Поэтому в борьбе за ребенка используется клевета на партнера, не важно, здоров он или болен. Игнорирование интересов ребенка выражается в том, что его любовь к другому родителю не принимается во внимание. Ребенку, чтобы разлучить его с одним из родителей, говорят, что тот пьяница или душевнобольной, что не соответствует действительности. Результат – нанесение вреда ребенку, мотив – месть партнеру и его уничтожение, а также власть посредством ребенка, но не любовь к нему.
Этот пример может как угодно варьироваться, но в основных чертах он типичен и имеет общее социальное значение. Рациональный правопорядок при вынесении приговора в первую очередь должен учитывать эти различия. Можно предположить, что число разводов будет только расти, и я думаю, что лишь правильно обученный психиатр или педагог может оценить степень ущерба, нанесенного одними только чумными реакциями при разводах.
Возьмем другой пример из частной жизни, в которой эмоциональная чума проявляется во всем своем буйстве: неверность партнера.
а) Рациональная реакция: в случае угрожающей или фактической «неверности» партнера здоровый человек в принципе может отреагировать тремя способами: а) разрывом с партнером; б) конкуренцией и новым завоеванием партнера или с) терпением, если отношения на стороне не слишком серьезны и имеют временный характер. В таких случаях здоровый человек не сбегает в невроз, не заявляет претензий на собственность и проявляет гнев только тогда, когда события начинают выходить за рамки приличий.
б) Характерно-невротическая реакция: неверность либо порождает у партнера мазохистские страдания, либо броневая защита препятствует пониманию происходящих событий. Существует сильнейший страх расставания; зачастую бегство в невротическое заболевание, в пьянство, в истерические припадки, а также безропотное смирение.
в) Реакция больного эмоциональной чумой: как правило, партнеру изменяют не из любви к другому человеку, а от скуки или из мести. Обманутый партнер пытается удержать неверного партнера дома, измотать его истерическими припадками, одолеть его, устраивая самые дикие сцены, или же нанимает детектива, чтобы следить за ним. Нередко происходит уход в пьянство, чтобы было проще добиться ожесточения партнера. Мотивом является не любовь к партнеру, а жажда господства и обладания.
Трагедии ревности занимают широкий сектор среди проявлений эмоциональной чумы. В настоящее время не существует ни медицинских, ни социальных, ни юридических подходов и мероприятий, которые учитывали бы эту огромную область жизни, полную безнадежности и отчаяния.
Перейдем теперь к особенно впечатляющему и типичному способу реагирования больного эмоциональной чумой, который мы назовем «специфическая чумная реакция».
Специфическая чумная реакция предпочитает пользоваться сексуальной, т. е. моральной, дискредитацией. Она функционирует подобно механизму проекции при мании преследования, когда извращенный импульс, пробивший броневую защиту, переносится на людей или предметы внешнего мира. То, что в действительности является внутренним импульсом, превратно истолковывается как внешняя угроза. То же самое касается ощущений, которые происходят от вегетативных потоков плазмы: то, что для здорового человека является частью радостного жизнеощущения, для больного шизофренией под влиянием противодействующего панциря характера становится тайным орудием, которое якобы используют злые враги, чтобы уничтожить его тело электрическим током. Эти бредовые проективные механизмы хорошо известны. Психиатрия здесь допустила ошибку, ограничив такие механизмы проекции душевнобольными людьми. Она упустила из виду, что точно такой механизм в форме специфических чумных реакций свирепствует в социальной жизни внешне нормальных людей. Об этом мы теперь и поговорим.