позицией и не заглядывал пока в свои полки; он только формально вступил в командование дивизией.
4-я Финляндская дивизия насчитывала к 23 сентября всего 4 батальона, 22 пулемета, 13 орудий и имела в строю 92 офицера, 2 316 штыков, сверх того, 905 нижних чинов, вооруженных винтовками (вероятно унтер-офицеры, связные, конные разведчики и пр.),[99] и обладала 172 заручными винтовками. По численности она уступала только на 25 % 2-й Финляндской дивизии. Но настроение в ней было мерзкое, кадры утрачены или деморализованы, наличный состав представлял плохо усвоенные полками роты пополнения; дивизия прибеднялась, указывая на свою небоеспобность, чтобы скорей быть снятой с фронта и получить отдых; эта официальная точка зрения командования дивизией была известна в полках и оказывала сильно разлагающее влияние.
Дивизия отошла на свой участок одновременно с 2-й Финляндской к утру 24 сентября; участок ей был указан заблаговременно, и дивизия, находившаяся на переход впереди, должна была уже к утру 23 сентября выслать команды рабочих в з. Закосье, в распоряжение корпусного инженера V Кавказского корпуса; предполагалось, что за сутки до подхода дивизии будут уже возведены важнейшие участки окопов. Однако ничего сделано не было. Журнал военных действий штаба дивизии дает этому следующее объяснение: застенок Закосье представляет пункт, отмеченный на трехверстной карте; но местное население этого названия не употребляет, и все хутора, лежащие на шоссе к северо-востоку от Крево, именуются одинаково – выселки из Крево. Рабочие не нашли Закосье, где-то блуждали в тылу, и корпусный инженер не смог их разыскать. Конечно виновата не карта, а отсутствие порядка – не было с рабочими сколько-нибудь приличных офицеров, стрелки хотели отдыхать, а не работать, корпусный инженер не охотно брал на себя ответственность за выбор позиции для 4-й Финляндской дивизии, и не слишком разыскивал рабочих.
Утром 24 сентября дивизия пришла на пустое место; не было даже трассировки окопов. На позиции стали 14-й и 16-й Финляндские стр. полки: 15-й и 13-й сначала расположились в резерве. По карте протяжение фронта позиции – 2 250 м; но по журналу военных действий она оказалась растянутой на протяжении около 3 км, чему верить конечно не приходится. 2 полка оказались не в силах занять весь фронт, и между ними был выдвинут на центральный участок 13-й полк из резерва дивизии.
Работы по укреплению прикрывались охранением, которое однако сразу осадило на линию фронта, когда в 13 ч. 30 м. 24 сентября показались передовые части немцев. За остаток дня дивизия успела донести об одной отбитой атаке на свой центр и о прорыве ее правого фланга, который она смогла восстановить. Несомненно, что отбитая атака представляет собой небольшую перестрелку рекогносцирующего характера, затеянную немцами с дальней дистанции, а прорыв – уход целых взводов или даже рот в тыл под влиянием нескольких артиллерийских снарядов, или при появлении на приличном удалении группы немецких разведчиков. Потери 4-й Финляндской дивизии за этот день при отходе сторожевого охранения и в течение «боя» на главной позиции достигли всего 3 убитых, 23 раненых (сколько самострелов? – А. С.), 10 контуженных и 7 без вести пропавших солдат. Офицеры были полностью в добром здоровье.
Ночь прошла спокойно, но с утра 25 сентября немецкая артиллерия начала оживленно пристреливаться. От 4-й Финляндской дивизии пошли тревожные донесения, и штаб корпуса передвинул II батальон 6-го Финляндского полка – часть корпусного резерва – из с. Шиловичи на опушку леса у з. Закосье, за стык между 2-й и 4-й Финляндской дивизиями. Другую часть корпусного резерва – 2-й пограничный полк – штаб корпуса подтянул в д. Кунцевщина.
С полудня до вечера установилось затишье. В 18 час. начался оживленный артиллерийский обстрел; под его прикрытием двинулись немецкие роты, вероятно имевшие своей задачей приступить к устройству солидной укрепленной позиции в 600–1 000 м перед фронтом 4-й Финляндской дивизии; двинулись и немецкие команды, назначенные для поиска и для прикрытия этих окопных работ. В 18 ч. 25 м. штаб 4-й Финляндской дивизии уже доносил об атаках, направленных на 14-й и 13-й полки, о дебушировании из Томасовского леса густых масс немцев, взятых нашей артиллерией под обстрел. 2 роты дивизионного резерва (т. е. половина 15-го полка) были направлены на поддержку центра и окопались во второй линии, позади 13-го полка. Несмотря на то, что перестрелка продолжалась еще только 25 мин., полковые резервы оказались, по крайней мере по донесениям, израсходованными. В левофланговом 16-м полку положение признавалось более легким: вероятно, против него никакого противника не было, так как его правофланговые роты оказывали 13-му полку поддержку косоприцельным огнем стрелков и пулеметов.
В 19 ч. 20 м. уже темнело, когда начали сообщать о распространении атаки по всему фронту 4-й Финляндской дивизии, за исключением левофланговой роты 16-го полка, примыкавшей к м. Крево. Но 16-й полк сейчас же донес, что отбросил немцев на их прежние позиции, в 500–1 500 шагах перед его фронтом. Так как немецкая пехота безусловно не летала, то по-видимому она к 16-му полку ближе и не подходила – нельзя в течение нескольких минут оказаться перед окопами, а в следующий момент оказаться в километре позади. С фронта 13-го полка сообщалось, что немцы залегли в 600–700 шагах, т. е. как будто к атаке также не приступали. С других пунктов мы имеем одновременные сообщения, что немцы атакуют, и что немцы залегли в 1 500 шагах. Примирить эти сообщения возможно, лишь допуская продвижение на близкие дистанции мелких разведывательных партий и выполнение окопных работ основной массой.
В дальнейшем – еще больше противоречий. В 19 ч. 40 м. немцы повсюду остановлены. В 20 час. слышно, что немцы кричат ура. Правый фланг 13-го полка поэтому выбежал назад из своих окопов (в подлиннике конечно был выбит), но вскоре был водворен обратно.
Положение ухудшилось тем обстоятельством, что в дивизии в 19 ч. 45 м. становится известным, что она наступающей ночью будет сменена. Боеспособные части в таком сообщении могли бы почерпнуть импульс для напряжения своей энергии: прежде всего надо полностью сохранить занимаемое положение, чтобы сдать позицию сменяющей части; неустойка лишит возможности осуществить смену; затем, на крайний случай, сменяющий полк может явиться резервом, который в критическую минуту удвоит наши силы. Но для дрянных войск, только и мечтающих о том, как бы прервать неприятное стояние лицом к лицу с противником, известие о смене вносит расслабляющее начало: мы свое оттрубили, теперь пусть выпутываются, как хотят, наши преемники. Так именно и восприняла 4-я Финляндская дивизия сообщение о скорой смене.
Схема 7. Неудавшаяся смена 25–26 сентября 1915 г.
2-й пограничный полк был вызван в 20 час. из Кунцевщины на