Так, может, люди на самом деле способны меняться? Даже те, которые, казалось бы, утратили на это всякую надежду? Может, рядом с ними просто должен быть кто―то, кто смог бы смягчить их очерствелое сердце… кто―то, кто мог бы научить их любить…
— Оповести его семью.
Я узнала тембр и, повернув голову, увидела, как мужчину, которого вначале ошибочно приняла за Дарена, начинают увозить к выходу.
— Как он оказался под завалом? На колесе ведь больше никого не было…
— Никого и не было, ― ответил Дарен, ― он был внизу. И закрыл меня собой.
Санитары покидали здание и грузили мужчину в машину скорой помощи. На какую―то долю секунды мне показалось, что я заметила в глазах Дарена вину за то, что тот, кто спас его, теперь сам находится на грани. И отлично понимала это чувство.
— Мы стабилизировали его. Есть небольшие осложнения, но жизни больше ничего не угрожает. Вас бы тоже осмотреть.
Глаза санитара переместились на Дарена.
— Я в норме, ― отказался он, осторожно меняя положение.
— Судя по скованности, у вас перелом третьего ребра, вывих правого плеча и ушиб левого колена. Возможно, травма головы. Не думаю, что это ваша норма.
— Значит, думать ― не ваша сильная сторона, ― заметил Дарен, и я даже ахнуть не успела от такого «комплекта» травм. Ахнула уже совершенно по другой причине. ― Я сам могу о себе позаботиться.
— Вы не правы. На вашем месте я бы….
— Вы не на моем месте, ― оборвал его Дарен. ― И не вам решать, прав я или нет.
В его глазах начали появляться привычные жесткость и властность. Надменность и безжалостность. Суммируя всё, чему стала свидетелем, я понимала, что Дарен здорово перегнул палку, но несмотря на то, что его слова задели доктора, он не подал вида.
— Как скажете, ― затем перевел глаза на меня. ― Я рад, что с вами всё в порядке. Но если почувствуете головокружение или головные боли, пожалуйста, обратитесь к врачу.
После непроизвольного кивка, я ещё несколько секунд молча смотрела ему вслед, а затем не сдержавшись, развернулась к Дарену.
— Да что с тобой не так? Зачем нужно было так с ним говорить?
— Мне не нужна помощь, ― только и ответил он.
Как ни в чем не бывало. Господи!
— Определенно нужна! И, кажется, не только медицинская!
— Прости? ― не понял он, поднимая на меня глаза.
— Ты только что чудом избежал смерти, ― еле сдерживая себя, я стала подходить ближе. ― У тебя перелом ребра, повреждения плеча и колена. А ещё, возможно, травма головы! И ты считаешь, что тебе не нужен врач?!
— Да, я так считаю, ― отрезал Дарен. ― И не собираюсь это обсуждать.
— Почему? Потому что святой Дарен Бейкер никогда не ошибается? ― после этих слов он резко повернулся. Наши взгляды встретились. ― Нет, Дарен, я открою тебе правду: ты ошибаешься. И даже чаще, чем все остальные.
На его лице напряглась, кажется, каждая мышца.
— Я вовсе не святой, ― сквозь зубы ответил он.
— Да! Верно! Не святой! ― повысила голос. ― Ты обыкновенный. Но очень часто мнишь себя Богом.
— Я живу, как умею, ― бросил он, ― и не тебе учить меня жить по―другому. Ты не имеешь на это права. И, будучи зависимой от меня, тебе лучше помолчать.
Застыла, не ожидая, что снова услышу подобное. Не допуская даже мысли, что это возможно. Не после всего того, что между нами было.
— Да, ― легко улыбнулась сквозь выступившие слезы, ― ты прав. Что это со мной, ― коснулась ладонью лба, а затем покачала головой. ― У меня ведь есть перед тобой лишь обязательства, так? За то, что дал нам крышу над головой, спас маленькую девочку от участи жить в детском доме и навсегда разлучиться со своей семьей. За то, что просто изменил нашу жизнь… ― на этих словах запнулась.
Мне не хотелось видеть его, но отвернуться оказалось выше моих сил.
— Ты даже не представляешь, что я чувствовала, когда думала, что это ты лежишь на тех носилках. Я умирала каждое мгновение, когда слышала непрекращающийся писк монитора, а они всё повторяли: разряд, разряд, разряд… ― завертела головой, слезы хлынули сильнее. ― Ты не хочешь осознать, что можешь быть кому―то дорог, и даже не понимаешь, что своим стремлением казаться сильнее делаешь людям вокруг больно…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В его взгляде что―то переменилось, но ни одна мышца на лице не дрогнула. Не смягчилась. Передо мной стоял всё тот же несокрушимый и волевой человек, которого я впервые увидела в тот день. И совсем не тот, каким я увидела его вчера.
— Я строил свою жизнь именно так на протяжении многих лет, потому что у меня была на то причина, ― вдруг спокойно произнес он, ― но менять её у меня причины нет.
Я всё ещё надеялась, что ослышалась. Мне хотелось закричать: «А как же мы?! Разве мы не причина? Разве этого мало?», но вместо этого подавила в себе нарастающее чувство и прошептала:
— Может, тогда было бы намного проще, если бы ты никогда нас не встречал? Если бы не встречал меня?
Секунда. Вздох. Две. Вздох. Три…
— Да, ― его ответ лезвием резанул по коже, ― так было бы намного проще.
Почувствовала, как крохотные пальчики внезапно сжали руку и лишь после этого задышала. Если бы не этот жест, то не выдержав, я бы, наверное, просто упала без сил. Но вместо этого опустила взгляд и, смахнув слезу, улыбнулась.
Как делала всегда, когда было тяжело.
— Мы больше не нравимся Тигруле? ― в маленьких глазках мгновенно застыли слезы. Слова Адель ударили больнее и полоснули сильнее.
— Нет, милая… ― попыталась опуститься перед ней на корточки, но девочка внезапно отпрянула.
— Он сказал, что мы ему не нужны, ― не дождавшись ответа, она перевела глаза на Дарена, ― ты сказал, что не оставишь нас. Что не уйдешь. Ты дал слово!
— Адель, послушай, я не…
— Я не хочу тебя слушать! Ты солгал мне! ― она завертела головой, слезы покатились по лицу. ― Я больше никогда не поверю тебе! Никогда!
С этими словами она вдруг побежала.
— Адель!.. Адель, стой! ― рванула за ней, чувствуя, что Дарен помчался следом.
Сейчас мне не хотелось разбираться. Не хотелось искать правых или виноватых. Хотелось лишь одного: вернуть свою девочку целой и невредимой.
Когда мы выбежали на улицу, остановилась, поняв, что не вижу её.
Не вижу свою малышку.
— Дарен….
— Вон она, ― он указал на дорогу, и тут же побежал туда.
Осознав, что Адель в любой момент может угодить под колеса, сорвалась с места и понеслась быстрее, чем когда бы то ни было. Это был тот же адреналин, который я чувствовала, когда полчаса назад бежала к мужчине, за чью жизнь боялась больше, чем за собственную. И вот теперь бежала снова. И в этот раз страх практически задушил.
Закашлялась, ощущая, как в глазах темнеет, но не остановилась.
Не могла. Не имела права.
Машина вырулила из―за поворота, и я ощутила сдавивший легкие ужас.
Закричала ― громко, что было мочи.
И не знала, что стало бы с моим сердцем дальше, если бы не увидела, как Дарен подхватил Адель на руки в нескольких дюймах от смертоносных колес. И если бы не заметила, как живую, но напуганную, прижал к себе.
Выдохнув от облегчения, почувствовала потекшие по щекам слезы, а затем, словно дав себе слабину, потеряла сознание.
Сидел у больничной койки, сцепив пальцы в замок и, не находя себя от беспокойства, смотрел на спящую Эбби. Когда увидел, как она падает на асфальт, ощутил, как сердце остановилось.
Мне показалось, что оно просто не пожелало биться без неё. Словно мы были связаны невидимой нитью, и каждый её вдох был продолжением моего выдоха.
Когда она не дышала, я даже не хотел пытаться.
Да и разве сумел бы?
Её веки дрогнули, и я тут же выпрямился, опустившись перед кроватью на колени. Коснулся рукой её слегка влажных волос. Сейчас я жалел о каждом брошенном слове, о каждой крупице боли, которую ей причинил. Мне хотелось отмотать назад время, сделать всё по―другому, сказать всё иначе… но я понимал, что, даже, если бы смог вернуться, поступил бы точно так же.