Экспедиция Франклина пропала со всеми ее 129 участниками. Выживших в Арктике искали более сорока лет. Во время этих спасательных миссий на карте Севера появилось больше сведений, чем можно было мечтать прежде.
В 1860-х годах один американец прожил несколько лет среди эскимосов на северо-западе Гудзонова залива. Он постоянно беспокоил их расспросами, видимо, надеясь узнать что-нибудь о последних днях экспедиции Франклина.
Наконец он пришел в деревню, где старуха-сказочница рассказала ему о белых людях, тянувших лодку по льду. Американец засыпал ее вопросами и скоро понял, что они не могли быть выжившими участниками экспедиции Франклина, пропавшими пятнадцать лет назад.
Она рассказывала историю нескольких выживших после морского путешествия Флобишера,[62] которые отправились на поиски Северо-Западного прохода три сотни лет назад.
* * *Создание пробиралось сквозь другие миры. В какой-то момент он, сам того не зная, даже миновал центр Земли.
Следующий мир он захватил лишь по той причине, что там жили люди.
VI
У некоторых индейцев племени Навахо, у всех хопи и пуэбло с юго-запада США была легенда о людях, живущих под Землей, и их богах.
Начиналась она одинаково.
Под землей было темно, поэтому люди, жившие там, хотели подняться на поверхность. Они поднялись сквозь норы в земле и обнаружили новый мир, где было небо, в котором светило солнце. Они спустились обратно, а потом вернулись со своими дядями и братьями. Затем, когда они все стали жить там, они создали нас.
В центре деревни располагались кивы. Они представляли собой подземные сооружения, где проводились ритуальные церемонии. В центре пола каждой кивы находился глубокий колодец, дна которого не было видно. Согласно легенде, первые люди пришли во внешний мир именно по таким колодцам.
Возможно, хопи помнили прошлое лучше, чем эскимосы. Они сохранили память о гораздо более древних событиях, чем путешествие Флобишера. Если спросить их, они рассказали бы об Эстебане – черном рабе Кабеса де Ваки.[63] Рассказали бы о круге из кукурузы, который они сделали, когда на их землю пришел Коронадо,[64] о схватке высших пуэбло в облаках и о том, скольким людям пришлось прыгнуть на верную смерть, когда их деревню подожгли испанцы.
Но в основном хопи помнили Эстебана, второго человека из внешнего мира, которого они видели. Они бы рассказали, что он был высоким и черным, с пухлыми губами и любил есть перец чили.
Это было в 1538 году.
В центре любого поселения пуэбло тоже есть кива, откуда первые люди из внутреннего мира явились на Землю.
* * *Создание впервые увидело людей, когда те пересекали на лодках тихое спокойное озеро, из которого он пил. Он увидел их как едва различимые пятнышки в вечном полумраке его нового внутреннего мира. Но это, несомненно, были люди.
Создание ушло в тень сероватых деревьев с мягкой корой и задумчиво наблюдало, как они проплыли мимо и исчезли в сумраке.
Люди. Здесь люди. В его мире? Но как? Он взвесил в руке свой мушкетон. Разве могли обычные люди пробраться так глубоко внутрь Земли? Даже на кораблях, предназначенных для путешествия по Арктическому морю, даже с оружием, теплой одеждой и обладая значительной выносливостью – разве могли эти жалкие, слабые человечишки сделать то, что удалось ему? Откуда здесь люди? Откуда? Или они жили в этом подземном мире изначально? Он пожал плечами, накрытыми шкурой обезьяны, и недовольно сморщил лоб.
Я знаю, чего ожидать от людей. Я оставлю это место и уйду…
Но куда? Обратно в обезьянью пещеру? Обратно в мир жары и расплавленных скал? Или обратно в мир огромного моря?
Нет, подумал он, а затем произнес это слово вслух:
– Нет. Внутренний мир принадлежит мне. Весь. Я не буду делить его с людьми.
Он осторожно проверил свое оружие, взвалил на плечо мушкетон и двинулся на поиск этих людей.
По дороге он старался сохранять бдительность, ведь в этом мире были и другие опасности, кроме людей. Однажды он увидел, пусть и с безопасного расстояния, зверя, смутно напоминающего медведя, который разрывал чей-то скелет. Как-то раз он заметил огромную летающую рептилию, гораздо более крупную, чем те чудовища, что встречались ему прежде. Ее черный силуэт выделялся на сером мрачном небе. А в другой раз он наткнулся на след четвероногого животного, чьи лапы с когтями оставили отпечаток длиной в шесть дюймов. Только дурак мог позволить себе быть неосторожным в этом мире. Но тем не менее мысленно он витал в облаках.
«Я мог бы напасть на этих людей, – сказал он себе. – У меня есть оружие и сила. И я не могу умереть просто так. А еще я могу напасть неожиданно. Я могу ворваться в их поселение и без труда их всех перебить. А потом снова буду ходить туда, куда мне захочется. Если я не убью их сейчас, когда мне на руку все обстоятельства, они рано или поздно обнаружат меня и тогда мне все равно придется с ними сражаться. Они не станут мириться с моим существованием, когда узнают обо мне».
Но…
Он остановился, смутившись от внезапной мысли.
«Что, если эти люди отличаются от тех, кого я знал раньше? Безумная идея! Не обманывай себя. Ты знаешь людей. Они возненавидят тебя, едва завидев. Тебе не место среди них. Ты не человек, и ты не можешь жить среди людей. Но что, если…?»
Он несколько раз поел и дважды поспал, и лишь потом обнаружил наконец жалкую деревеньку на берегу узкого, но глубокого залива. Со своего наблюдательного пункта среди деревьев лоскутный человек видел, что поселение насчитывало около двух десятков хижин, грубо сделанных из кольев и шкур животных. Он видел женщин, коптящих рыбу на решетках и жующих кожу животных, чтобы размягчить ее, пока мужчины чинили свои неуклюжие лодки у кромки воды. Голые дети бегали между хижин, гоняясь за собаками и маленькими животными, напоминающими свиней.
Он заметил, что большинство мужчин были вооружены копьями, хотя некоторые носили на поясах еще и примитивные железные мечи. Он мрачно улыбнулся, представляя, какое психологическое потрясение испытают его слабо подготовленные противники от его мушкетона.
Пока он обдумывал стратегию, в его поле зрения попало длинное и низкое судно, которое вошло в устье морской гавани и быстро двинулось в сторону пляжа. Люди на берегу кричали и махали руками. Женщины отложили шкуры, а дети погнали лающую стаю собак к кромке воды. Как только каноэ подплыло к берегу, его пассажиров – их было около десяти человек – окружили со всех сторон. Все это сопровождалось звуками ликования и приветствия. Сидевшему в укрытии созданию Франкенштейна вдруг стало тяжело на душе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});