и номером первым. Так в течение лишь одиннадцати месяцев он сумел достичь поста руководителя партии. Десять лет спустя в статье «Как я стал социалистом» он писал: «Социалист в Польше должен стремиться к независимости страны, а независимость — основное условие победы социализма в Польше». Эти задачи, считал он тогда, неразделимы. Цель, которую поставили перед собой «товарищ Виктор» — такова была его подпольная кличка — и руководимая им партия, казалась, как пишут исследователи, выше человеческих возможностей. Ведь невольницу-Польшу стерегли три могущественных охранника, три империи — Российская, Германская и Австро-Венгерская, противостоять которым не мог никто. Выдвинув лозунг национального, Пилсудский стал прорабатывать возможные пути восстановления Польши. Верный себе — никогда не ставить на что-либо одно, он рассмотрел две возможности. Первый путь — национальное восстание, в связи с чем необходимо изучить ход, исход и опыт восстания 1863–1864 годов в Царстве Польском. Ему он посвятил в итоге несколько работ, при этом как-то упустил роль и позиции русских демократов накануне и в ходе восстания. Второй возможностью восстановления независимой Польши он считал войну. Тогдашний социалистический анализ системы исключал возможность долговременного мира внутри капиталистической системы. Но как социалист, Пилсудский к рубежу XX века все-таки больше рас-, считывал на социальную революцию (национальное восстание), чем на войну.
Пока же он занимался текущей партийной работой. Пилсудский взял на себя ключевые (не только для подпольной партии) посты: управление ее финансами и издательскую деятельность. Пилсудский считал, что главную роль в завоевании сторонников, сплочении их в партию должно иметь печатное слово. Став профессиональным революционером, он основное внимание уделял прессе, центральному органу партии газете «Robotnik» в особенности. Им лично отредактированы 37 первых номеров газеты. Труд редактора он делил с наборщиком, видным деятелем тогдашней ППС С. Войцеховским (1869–1953), президентом Польши в 1922–1926 годах. Тридцатилетняя дружба главного редактора газеты и ее сотрудника завершилась беседой на мосту Понятовского в дни майского переворота 1926 года. Войцеховский встал на сторону закона и… окончил свою политическую карьеру.
Именно раскрытие типографии повлекло за собой арест Пилсудского в феврале 1900 года в Лодзи. Пилсудскому вновь грозила ссылка на 10 лет. Он решил бежать. Из X Павильона Варшавской цитадели исчезнуть было трудно. После консультации с «волей» через надзирателя А. Сидельникова решили симулировать болезнь, лечить которую можно было только в больничных условиях. Выбрали сумасшествие с признаками идиосинкразии к жандармскому мундиру и неприятие ничего из рук тюремщиков. Голодовка — как проявление и результат. 06-следовавший больного психиатр — директор варшавской больницы для душевнобольных И. Шабашников прикрыл симуляцию. Пять месяцев провел Пилсудский в сумасшедшем доме в Петербурге, пока не удался побег. Русский литературовед С. Венгеров так отозвался об этом: «Вообще ловкач необыкновенный».
Восстановив действительно расшатавшееся здоровье, осенью 1901 года Пилсудский вернулся к партийной работе. Первоначально, по соображениям безопасности, в Лондоне (до 10 апреля 1902 года).
Там Пилсудский заметил появление в ППС тенденции предпочтения социальных целей национальным и кооперации с социал-демократией Королевства Польского и Литвы (СДКПиЛ) и даже Российской социал-демократической рабочей партией (РСДРП). Решив восстановить свое лидерство в ППС, он 21 апреля 1902 года пересек границу Царства Польского.
Свои позиции в партии Пилсудский восстановил.
Фактор будущего внешнего союзника Польши все более занимал Пилсудского. После начала в феврале 1904 года русско-японской войны его эмиссары вступили в контакт с японскими дипломатами в Лондоне, Вене и Париже. Японское правительство пригласило в Токио представителей Царства —.Польского. Пилсудский в июле 1904 года вручил сотруднику МИД Японии Памятную записку и проект соглашения. Польские исследователи считают, что Пилсудский действовал втайне от партии. Японской стороне в обмен на финансирование и предоставление оружия Пилсудский предложил создать легион из военнопленных русской армии польского происхождения для участия в войне на стороне Японии, а также обещал сорвать в Царстве Польском мобилизацию, вести разведку, совершать акты террора и саботажа. ППС будет возбуждать недовольство в Польше и вести к созданию напряженности путем устной и печатной пропаганды, активизирует создание тайных организаций, будет содействовать укреплению их связей с Австро-Венгрией и Германией, вне Царства Польского провоцировать сепаратистские стремления покоренных Россией народов, поддержит антиправительственные выступления в коренной России. Главной целью является отрыв Царства Польского и ряда других областей от России. Если не достанет сил осуществить разрыв с Россией, то предлагаемые мероприятия обеспечат победу русской оппозиции, что гарантирует предоставление народам России (и Польше) политических и национальных свобод.
Японское правительство не отреагировало на меморандум Пилсудского, но 20 тысяч фунтов стерлингов он от Японии все же получил.
Революция 1905 года обострила спорь! в ППС. Сторонники Пилсудского (старики) считали, что революцию надо использовать для антирусского национального восстания. Подготовить его должна тайная военная организация ППС (появившаяся после японского вояжа Пилсудского), которую в решающий момент поддержат рабочие массы. Союз с сепаратистскими движениями угнетенных народов империи и соглашение с несоциалистическими партиями и группировками облегчат успех восстания за независимость Польши. В русском оппозиционном движении Пилсудский наиболее высоко оценивал эсеров. Он был знаком с В. М. Черновым, Евно Азефом и Г. Гапоном. Пилсудский восхищался публицистической кампанией «Искры» под лозунгом «война войне» и называл ее великолепной.
Проекты Пилсудского в ППС встретили в штыки. Раскол стал фактом. На IX съезде партии в ноябре 1906 года Пилсудский и его сторонники оказались в меньшинстве. Покинув съезд, они создали в ППС революционную фракцию. ППС исключила Пилсудского из своих рядов.
Ревизия Пилсудским склада оружия «боювок» партии в Варшаве в мае 1906 года оставила нам описание внешности Юзефа в бытность его членом Единой ППС: «среднего роста, широкоплечий, с тонкой талией. В его жестах было много изящества и элегантности, что он, впрочем, сохранил до конца жизни. У него была такая легкая походка, что казалось, будто он не идет, а плывет… Голова небольшая, уши правильной формы, слегка остроконечные, прислушивающиеся, глаза глубоко посажены, умные, проницательные, серо-голубые. Живое лицо отражало чуть ли не каждую его мысль. Самым интересным, однако, был контраст между его правой и левой руками. Левая ладонь — узкая, нервная, изящная и тонкая, кончалась почти женскими пальцами. Это была рука артиста и мечтателя. Правая была значительно больше, как бы другого человека. Сильная, даже грубая, с ровными, квадратно кончающимися пальцами, столь сильная, что казалось, он мог ею гнуть подковы. Это была рука солдата и человека действия». Так его описала Александра Щербитская (1882–1963), хранительница оружия.
Пилсудский был убежден, что вот-вот должна разразиться война, и ждал ее как дара Божьего, уверяя себя и сподвижников, что она принесет на своих крыльях, пусть и окровавленных, возрождение Польши. В предвидении ему не