— Прекрасно! — чопорно заявил Каролинус. — Если ты остановился на этом решении, то истратишь не весь кредит, чтобы переместить в наш мир свое настоящее тело. Но того, что останется, будет недостаточно для возвращения, если ты вдруг передумаешь. На жизнь тебе хватит, но на возвращение обратно — нет.
— Я понял. Разумеется, я все понял.
— Превосходно. Отойдите назад. Отойти всем! Сейчас из одного тела возникнут два! Приготовились… — Каролинус поднял жезл и с силой опустил его на землю. — Дело сделано.
Окончательно и бесповоротно.
Джим моргнул. Он смотрел в раскрытую драконью пасть. Острые клыки дракона находились в каких-нибудь шести дюймах от его лица. В руках Джим держал подушку. И почему-то был облачен в больничную пижаму.
— Что ты себе позволяешь? — клацнули драконьи челюсти. Джим отступил на несколько шагов — частично чтобы не оглохнуть, а частично — чтобы лучше разглядеть стоящее перед ним существо.
— Горбаш? — выдавил он.
— Не притворяйся, будто не знаешь меня! — рявкнул дракон, которого Джим видел теперь целиком.
Горбаш оказался огромным, свирепым на вид существом — куда более свирепым и огромным, чем представлял Джим, исходя из опыта пребывания в его теле.
— Ра… разумеется, я знаю тебя, — пролепетал Джим.
— Еще бы! А я знаю тебя. Вынужденно. Что за непозволительная наглость! Ты без разрешения вселяешься в тело, вытворяешь с ним черт знает что, а когда появляется настоящий владелец, стыдливо отводишь глаза в сторону, делая вид, будто с ним незнаком? Твои выкрутасы — это отдельный разговор. Какому только риску ты не подвергал мое тело! Чего оно только не натерпелось за первые два дня, когда в него нахально влез джордж! — Горбаш обернулся, ища поддержки у остальных. — Он заткнул мне пасть! И не позволил даже мускулом пошевелить! И это в собственном-то теле! Затем, прежде чем я сообразил, что к чему, он камнем свалился с утеса и начал дико размахивать моими крыльями. Я едва успел войти в ритм, а скалы уже лежали в десяти футах. Затем маг чуть не превратил нас в жука. Затем он долетался до того, что на следующий день мне было крыльев не разогнуть. Затем, вместо отдыха, он бросился в воду и поплыл. Замечу, поплыл через болотные озера. И плевать хотел на наши лапы. Плевать хотел на злых морских черепах и гигантских миног, что приносит прилив. И это только начало. Затем…
— Я попал в твое тело не по своей воле, — запротестовал Джим.
— Но с первой же секунды вел себя, как хозяин! С первой же минуты! И не перебивай! — взревел Горбаш, продолжая апеллировать к публике. — И это только начало! Нас чуть не загрызли сандмирки. Он допустил, что джордж почти насмерть проколол нас рогом. И, заметьте, ни крошки, ни куска мяса, ни глотка вина за все это время… эгэ… На постоялом дворе, правда, я немного утолил голод. Но это не в счет!
— Как же! — воскликнул Секох. — Я наслышан о пире в погребах постоялого двора. Нежнейшее мясо, без сухожилий и костей! И легкое, пряное вино! И не Джеймс опустошил винный погреб трактирщика. Я не стану показывать лапой на истинного…
— ЧТО! Заткнись, водяная крыса! — прогремел Горбаш.
Секох резко подпрыгнул и приземлился перед мордой Горбаша, который инстинктивно отпрянул назад.
— И не подумаю! — взревел Секох. — Сам ты крыса! Я — дракон, хоть и родился на болотах!
— Крыса! Предупреждаю в последний раз… — зловеще произнес Горбаш и, изогнув спину, открыл пасть.
— Не напугаешь! — хладнокровно воскликнул Секох. — Времена изменились. Твой дядюшка научил меня не пресмыкаться ни перед кем. Смерть, но не бесчестье! Я насмерть сражался с драконом — таким же большим, как ты. То есть я помогал твоему дядюшке сражаться с ним. Он не испугал меня, как не испугали твои ужимки. Ты не сделал ничего. Сэр Джеймс распоряжался твоей тушей по своему усмотрению. Но теперь лет сто именно ты будешь кичиться своей победой над огром. Это твое дело, но не смей давить на меня! А то вмиг крылья оборву!
И Секох зарычал Горбашу в морду. Тот опешил и растерянно закрутил головой.
— Да, и еще! — добавил Секох. — Постыдился бы! Останься твой дядюшка жив, он бы наверняка так тебе и сказал! Он-то был настоящим драконом! А ты — обычная жирная пещерная ящерица. Джеймс прославил тебя, а ты осыпаешь его упреками и жалобами…
— Ха! — но в голосе Горбаша не слышалось прежней силы и уверенности. Он отвернулся от Секоха и посмотрел на остальных. — Что стоят мысли поганого водяного дракона? Вы, как свидетели, видели, что вытворял с моим телом джордж.
— И правильно поступал! — взорвалась Даниель. — Будь моя воля, к огру я бы тебя не подпустила и на милю. — я…
— Горбаш, — хмуро добавил Арагх, — с мозгами у тебя всегда было хуже некуда…
— Но я…
Я не позволю, чтобы в моем присутствии оскорбляли сэра Джеймса, — заявил Брайен. — Еще одно грубое слово об этом доблестном рыцаре и галантном джентльмене, дракон, и я пущу в ход свой меч, изрядно погнутый о червя.
— А я помогу! — добавил Секох.
— Довольно! — приказал Каролинус. — Драконы, рыцари, вы считаете, что в мире существуют одни лишь битвы. Вы готовы по пустякам безоглядно бросаться в сражения! Довольно крови! Горбаш, еще одно слово — и я превращу тебя в жука!
Горбаш поник и обмяк, словно проколотый воздушный шар. Он уселся на задние лапы, а из горла раздалось всхлипывающее бульканье.
— Перестань лить слезы! — более мягким тоном сказала Даниель. — И перестань нести чушь направо и налево.
— Но вы ничего не знаете! — завывал басом Горбаш. — Никто из вас ничего не знает! Никто не понимает, что я пережил. Я чистил мои бриллиа… мои щитки, как вдруг неведомая сила перенесла меня в крошечную комнату волшебника. А этот джордж, не знаю маг он там или нет, склоняется надо мной. Естественно, я встал и принялся раздирать его на куски. Но, увы, колдовство вогнало меня в тело джорджа. О каких когтях и клыках приходится говорить… Сбежались джорджи и принялись выкручивать мне лапы, но я вырвался и выбежал из замка. За мной погнались джорджи, одетые в голубое и вооруженные дубинками, загнали в угол и заехали по голове малюсенькой дубинкой. Никчемная голова джорджа не выдержала и такого слабого удара. Очнулся я в своем теле. Но мой новый сожитель, джордж по имени Джеймс, опередил меня. Он загнал меня в угол, а я бессилен был что-либо сделать!
Свобода наступала, когда он, увлекшись, забывал обо мне. Во сне тоже ничего нельзя было предпринять. Тело засыпает — и я вместе с ним. Мы расслабились на постоялом дворе, когда выпили немного вина. И если бы я не был так голоден, то…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});