которую, возможно, в официальном допросе мне Кантемирова никогда бы не озвучила, – полковник Гущин покачал головой. – То, что некоторые вещи запаздывают в нашем деле… ну, никто в этом не виноват. Так складываются обстоятельства, мы пашем всего несколько дней и значительно продвинулись. Сейчас поставим жирную точку.
Клавдий Мамонтов молчал, не подхватывал с воодушевлением гущинские посылы – они уже въезжали в дачный поселок под звуки полицейских сирен.
– Есть одна нестыковка, – сообщил Макар задумчиво. – Именно Анна Астахова сказала нам, что к Гулькиной в день убийства приезжала женщина на машине, мол, она и прежде ее видела у соседки. Она нам первой сообщила про Искру. Неужели так в лоб сразу делала нам наводку на Кантемирову и ее семейство?
– А с чего ты взял, что нестыковка? Наоборот! – удивился полковник Гущин. – Астаховы же видели Искру у Гулькиной. Может, весь их план сложился окончательно, когда они поняли, что Кантемирова знает их соседку.
– План насчет Натальи Гулькиной? Включить ее в список жертв? – уточнил Макар.
– Конечно, – ответил полковник Гущин.
– Слишком уж все как по нотам расписано, а так обычно в жизни не происходит, – Макар сбавил скорость. – Вроде мы по полочкам все с Астаховыми разложили. Но кое-что важное выпадает. И запутывает нашу безупречную логику. Вопрос – тянет ли наша логика на безупречность?
– Ты сам и разложил. А теперь вроде на попятный? Ничего, сейчас все для себя проясним, – полковник Гущин кивнул на забор астаховской дачи, возле него остановились полицейские машины.
Клавдий Мамонтов увидел у забора высокие стебли с белыми зонтиками. Борщевик Сосновского рос в сточной канаве.
– Астахова дома, окно наверху у них открыто, – объявил полковник Гущин, оглядывая дом.
Полицейские без труда вскрыли хлипкую калитку.
В доме зашлись лаем маленькие собачки – сторожа.
– Полиция! Откройте! – патрульные стучали в дверь и…
Дверь распахнулась. На пороге стоял полуобнаженный мужчина в шортах. Клавдий Мамонтов и Макар узнали Дениса Астахова.
– Что вам нужно? – Он сделал шаг назад и вроде бы попытался захлопнуть дверь, но полицейские ворвались в дом и заломили ему руки.
С лестницы, ведущей на второй этаж, горохом сыпались под ноги оперативникам маленькие собачки – лаяли неистово и зло, однако не кусались. Полицейские ринулись наверх.
– Обыщите все здесь, – приказал полковник Гущин.
Он шагнул в кухню, где была выгорожена ванная с душевой кабиной, открыл створку. Указал Макару и Клавдию на прозрачный гель для душа на полке.
– Не это ли средство использовали для разбавления сока борщевика, растущего у них под забором? И ходить далеко не надо, собирать гербарии на просушку.
Клавдий Мамонтов понял, Командор тоже обратил внимание на борщевик Сосновского у забора Астаховых.
– Он здесь. А где его сестра? – громко спросил полковник Гущин.
– Женщина наверху! – сообщили поднявшиеся на второй этаж полицейские.
– Айда, глянем, – скомандовал Гущин. – Но разговаривать будем сначала с ним. А затем с ней, в зависимости от того, как он себя поведет.
Дениса Астахова оперативники увели на террасу. Собачек загнали в чулан, заперли там.
– Это произвол! Как вы смеете к нам врываться? – выходил из себя Астахов. – Совсем за людей нас считать перестали, что ли? Вы, полиция?!
Гущин, Мамонтов и Макар поднялись по лестнице. Наверху – спальня.
На постели, закутавшись в простыню, сидела полная темноволосая женщина. Дама с собачками. Анна Астахова. Она смотрела на наводнивших ее спальню полицейских испуганно, с великой тревогой и страхом.
Вдруг она встрепенулась при виде Макара и Клавдия Мамонтова – на ее лице промелькнуло удивление и… презрение.
– Вы тоже, оказывается, из них? – спросила она. Ее голос звучал хрипло и низко. В спальне витал запах сигарет с ментолом.
– У нас частное расследование, – ответил ей Клавдий Мамонтов. – Но с полицией мы пришли к общему выводу.
– Как вы смеете врываться к нам в дом? – Анна Астахова повысила голос. – Вмешиваться в нашу жизнь?! Мы что – воры, преступники?!
– Хуже, – заявил полковник Гущин. – Вы хладнокровные, расчетливые убийцы. На вашей совести три жертвы.
Анна Астахова поднесла руку к горлу.
– Вы с ума сошли? – сипло спросила она. – Что вы несете? Какие убийства?!
– Подумайте, пораскиньте мозгами, – ответил ей полковник Гущин. – Посидите здесь, на койке. Все взвесьте. Может, и осознаете – лучше вам самой во всем признаться. Чистосердечно.
– Да в чем я должна признаться?! – закричала Анна Астахова.
Но Гущин уже повернул к выходу из спальни.
Они спустились по лестнице.
Запертые в чулане псинки жалобно выли, скулили.
Под сообачий аккомпанемент они и начали допрашивать своего главного подозреваемого, по следу которого шли так долго и упорно.
Денни…
Астахов сидел между двух полицейских на дачном диване. На его запястьях уже красовались наручники. Он сцепил пальцы в замок. Взгляд его темных глаз тревожно перебегал с полицейских на полковника Гущина, задержался на Макаре, скользнул по Клавдию Мамонтову и…
Денни Астахов вновь вперил тяжелый взгляд в полковника Гущина.
– Вы задержаны мной по подозрению в том, что совместно с вашей сестрой Анной совершили убийство трех человек – Ирины Мухиной, Натальи Гулькиной и Искры Кантемировой – дочери Нины Кантемировой. В ее квартире на Ленинском проспекте вы в молодости проживали в качестве любовника, – объявил Гущин.
– Ложь! Вы все сумасшедшие, больные! Кого мы с Аней убили?! За что?! Я вообще впервые слышу…
– Ложь! – жестко отрезал полковник Гущин. – Не впервые. Всех своих жертв вы отлично знали.
– Я знал нашу дачную соседку! – Астахов сильно волновался, как и его сестра. – На ее труп мы наткнулись вот с ними вместе! – он ткнул скованными руками в сторону Мамонтова и Макара. – И кто они вообще такие? Что они здесь делают сейчас?
– Мы проводим частное расследование параллельно с полицией, – ответил ему Мамонтов и по взгляду Астахова понял – тот ему не поверил. Он весь на взводе, ждет подвоха.
– Мухина вам тоже прекрасно известна, – объявил полковник Гущин.
– Какая еще Мухина?! – Астахов обернулся к нему.
– Та, кто звала вашу сестру Анетой. И сняла в отделении банка, где служит ваша сестра, три миллиона рублей, которые вы мошенническим образом у нее забрали!
– А, эта… Ира, Анина приятельница, торговавшая разной ерундой по интернету, – Астахов словно «вспомнил». – Но я даже фамилии ее не слыхал! Она общалась только с Аней. Я с ней никогда не встречался лично.
– Неужели? А в Чистом Ключе? Когда вы ее задушили веревкой, как потом задушили и Гулькину? – полковник Гущин не отступал.
– Вы сумасшедший! – выкрикнул Денис Астахов. – В чем вы меня обвиняете? На каких основаниях? Я никого не убивал. Я даже не понимаю, о чем идет речь!
– Об убийствах из корыстных побуждений, инсценированных под