Но не таков Морепа! Испугаться любовницы короля? Он не боялся Шатору, так с чего вдруг ему бояться Помпадур? Шатору сделала его на какое-то время изгнанником, но что произошло потом? Она умерла, и он вернулся. Хорошо смеется тот, кто смеется последним.
Любовницы должны знать, что их слава весьма коротка, в то время как министры остаются в должности до тех пор, пока им хватает на это мозгов.
В то утро король был в необычайно приподнятом настроении.
– Ну, граф, – сказал он, изучая Морепа взглядом, – вы сегодня странно выглядите.
– Ваше величество, я собираюсь пойти на свадьбу.
– Ух ты! Правда, ему идет ходить на свадьбы? Вы когда-нибудь видели человека, столь довольного собой?
– Ваше величество, я так доволен, потому что иду на чужую свадьбу, а не на свою собственную.
Король и все присутствующие засмеялись, и Морепа почувствовал удовлетворение.
– Постарайтесь получить максимум удовольствия, – сказал король. – Буду ждать вас в Марли.
– Благодарю вас, ваше величество, – ответил Морепа, и его настроение стало еще лучше.
Морепа торжествовал. «Она показала ему, – думал он, – и вот ответ. Мадам маркиза, нет никаких сомнений в том, что ваши дни в Версале сочтены. Глупая женщина, вам стоило принять мои оскорбления. Вам стоило понять, что я тот человек, которому не смеет не подчиниться ни одна любовница. Я приношу любовницам короля неудачи».
Морепа не ослушался короля и вовсю развлекался на свадьбе, и, когда он вернулся в свои покои, его встретил один из слуг короля.
– Месье де Морпепа, – обратился он, – у меня для вас письмо от его величества.
Морепа попытался не выдать своего волнения, пока читал письмо.
«Месье.
Я говорил вам, что, когда я перестану нуждаться в ваших услугах, я сообщу вам об этом. Этот момент настал. Я приказываю вам представить просьбу о вашей отставке. Вы поедете в Бурже. Понтчертен слишком близко…»
Морепа попытался не выказать своего гнева и отчаяния. Он считал, что победил, а оказалось – проиграл. Известие распространилось по королевскому двору.
– Морепа получил письмо с печатью. Он уезжает в Бурже.
Ришелье не мог скрыть своего удовольствия. Королева, которая поддерживала Морепа, была опечалена.
Но весь королевский двор теперь знал, насколько глубоки были чувства короля к маркизе де Помпадур.
Мадам де Помпадур взяла за правило использовать в разговоре с министрами и послами многозначительное «мы». Она всегда была на стороне Людовика, а он с удовольствием осыпал ее подарками. Маркиза восхищалась прекрасным фарфором и проявляла большой интерес к работам в Винсенте, и, когда король даровал ей деревню Севре, Жанна Антуанетта стала вынашивать планы, как бы перевести производство фарфора к себе, чтобы за ним присматривать.
Но любой ее интерес был интересом короля; и лишь иногда, как в случае с Морепа, когда другого выхода больше не было, она старалась навязать ему свою волю.
Стало ясно, что даже мадам де Винтимиль и мадам де Шатору не имели над королем такой власти.
Все придворные старались выразить почтение мадам де Помпадур, но народ продолжал ее ненавидеть. «Пуассонады» достигли своей цели. А тот факт, что любовница была не из знати, заставлял их ненавидеть ее еще больше. «Кто она такая? – спрашивали они друг друга. – На ее месте мог бы быть любой из нас!» Подобные выводы лишь усиливали зависть.
Парижане все еще высмеивали мир. Люди горько жаловались на новый налог, который был введен еще в 1741 году. Тогда их заверили, что налог временный и они будут выплачивать его очень недолго, но они продолжали выплачивать его и по сей день. Многие отказывались платить, и в результате столкновения налогоплательщиков и сборщиков погибло несколько человек.
Люди в деревнях были раздражены не меньше горожан. Народ роптал против того, что из Парижа приехали сборщики налогов и оценили урожай. Чем больше урожай, тем выше налог. Не было никакого стимула для работы.
В религиозных спорах появилась еще одна, третья сила. Если раньше вся религиозная вражда сводилась к противостоянию иезуитов и янсенистов, то теперь у религии появились новые враги – скептики.
Маркиза любила искусство и старалась помогать писателям, философам, а также художникам и музыкантам и помогла открыть новую интеллектуальную сферу.
Туссен написал свою книгу «Нравы», которую посчитали ересью и публично сожгли. Закончил свое «Письмо о слепоте для тех, кто видит» Дидро. Вольтер, опасаясь гонений, покинул королевский двор и уехал в Берлин.
Хотя писатели и философы и подвергались гонениям, хотя и жгли их книги, но определенные их идеи все-таки выбрались на свободу, и народ начал их обдумывать.
В тавернах люди сидели и обсуждали происходящее либо слушали какого-нибудь оратора, высказывающего идею об уничтожении старого образа жизни. Знамя старого режима еще не порвалось, но уже порядком поизносилось. Его требовалось аккуратно заштопать, но король и его министры не замечали этого. Старый режим существовал так долго, что им даже в голову не приходило, насколько все ненадежно. Продолжались увеселения и бесконечные развлечения. Король и его любовница посещали дворцы, которые им так нравились; давали приемы и ужины для избранного круга лиц, ставили пьесы и развлекались.
Строительство Бельвю уже практически подошло к концу, и мадам де Помпадур уже собиралась давать роскошный банкет и бал – первый прием в новом величественном дворце.
Проблема Бельвю заключалась в том, что он был расположен близко к столице, многие парижане приходили и наблюдали за ходом строительства. Излишние траты на строительство Бельвю стали одной из главных тем уличных и затрапезных разговоров.
– Вы давно ходили на него смотреть? Говорят, что на Бельвю уже потрачено шесть миллионов ливров!
Шесть миллионов ливров! В то время как многие парижане не могли позволить себе купить хлеба за два су.
Маркиза была в Бельвю и наблюдала за ходом работ по наружной и внутренней отделке. Она была на вершине счастья. С того самого момента, когда Морепа подал в отставку, мадам де Помпадур почувствовала уверенность. Она нежно любила короля и знала, что его чувства к ней были очень глубоки, настолько глубоки, что она не могла представить, что он когда-нибудь бросит ее.
Когда она не сможет удовлетворить его, она не станет винить в этом короля. Она целиком отдастся исполнению его желаний. У маркизы уже был план. Она найдет других женщин, которые будут давать Людовику то, что не могла дать она, – глупых, но симпатичных девочек, лучше всего молоденьких, с идеальными фигурами и пустыми головами.