— Похотливые самки, называющие себя ведьмами, желают власти. Но они ошибаются, считая, что обладают ею, — громко произнесла сухопарая, строго одетая блондинка с тусклыми глазами и узким ртом, тоже глядя только на Альву. — На самом деле они только потакают своим ничтожным страстишкам. У них нет власти даже над собой!
Альва поднял голову.
— Это правда, — заметил он.
Бесцветная блондинка самодовольно улыбнулась. Она явно считала себя умнее всех присутствующих, но была слишком высокомерна, чтобы демонстрировать им это.
— Желания тела просты, грубы и примитивны. Но разум, свободный, разрушающий все границы дозволенного, может зайти гораздо дальше по пути, указанном нам Господином! Только те, кто живет жизнью ума, достойны называться людьми, — продолжала блондинка, взглядом ясно давая понять, что из присутствующих таковыми могут считаться лишь она и Альва. — Все прочие — просто животные. Они пригодны только для одного, — с неожиданной злобой загнила она, уставившись в упор на брюнетку, — на развод и на забой!
Красотка побагровела. На миг мне показалось, что сейчас она вцепится блондинке в жидкие косы. В неловкой тишине раздался одинокий веселый смех. Хихикала та бедно одетая черноглазая женщина с лукавым взглядом.
— Девочки, как вы все серьезны! Быть ведьмой — так весело! Какое это удовольствие — смеяться над всеми!
— Да уж, если больше ничего нет, остается только смеяться, — буркнула красотка.
Шутница пропустила мимо ушей любезное замечание, бросила осторожный взгляд на Альву, правильно истолковала его безразличное выражение, и на ее губах тут же появилась ехидная улыбка.
— Но особенно приятно смеяться над мужчинами!
За столом тут же начался оживленный галдеж.
— За что ты так ненавидишь мужчин, Анилу?
— О нет, я их нежно люблю, они такие потешные!
— Да ладно, скажи нам правду! Когда у тебя последний раз был мужчина?
— Не уверена, что это был именно мужчина... Он был слишком хорош для него. Больше напоминал инкуба.
— О-о! Демон?
— Ну что вы, девочки! Демон — это банально...
Все были заинтригованы. Даже чародей отошел на второй план. Анилу, оказавшись в центре внимания, удовлетворенно улыбалась.
— Смотря какой демон, — заметил кто-то очень многозначительным тоном. — Вот, помнится...
— Главное, чтобы не в виде черного пса!
— А что такого? — под общий хохот невозмутимо возразила Анилу. — Подстричь когти, и пользуйся на здоровье! И заметьте, сколько преимуществ перед мужчиной: не спорит, не требует пищу, а если требует, всегда можно треснуть кочергой по спине и выгнать ночевать во двор. А еще...
Гомон стал оглушительным. Теперь трещали все одновременно.
— «Пошел вон, кобель»! И он и слова поперек не скажет, потому что это правда! Ха-ха!
— Дура, потому что он не умеет разговаривать! Он же пес!
— Гм, а что? Мне даже понравилось, — сказала я, когда оставив веселой компании, совершенно про нас забывшей, стол и кувшин с вином, мы вышли на крыльцо подышать свежим воздухом. — Весьма забавно. Напомнило иные посиделки на факультете целительниц. Хорошо, что я туда ходила нечасто!
Альва улыбнулся, глядя в усыпанное звездами небо.
— Незримая Академия... Славное было время!
Почему-то от этой невинной реплики у меня в душе вспыхнула ярость. Но я решительно задавила ее. Нет, только не здесь. Не в Ронге. Никаких лазеек демонам. Наивно полагать, что за нами не следят. Конечно, следят — каждое мгновение, дожидаясь малейшей ошибки. Пусть Альва предается ностальгическим воспоминаниям, если они его тешат. Какое мне дело?
— Как ты, Эри? — спросила я девочку, которая вышла из таверны вместе с нами.
— Отвратительные, уродливые старухи! — спокойно ответила она.
Я настороженно взглянула на Эризу. Весь ужин я косилась на нее, готовясь прийти на помощь, если понадобится, но она держалась очень прилично. Что там скрывалось под этим спокойствием? Что у нее на душе?
— И глаза у них мертвые, и пахнут они, как мертвецы, — говорила Эриза все тем же пугающе ровным голосом. — Нет, хуже! Мертвецов упокоила земля, и они тихо спят в ней, мирные и чистые... А эти — все умирают и умирают, да никак не умрут!
— Это может продолжаться долго, — заметил Альва.
— Нет, не может, — резко сказала я. — У них с начала лета нехватка еды. Раньше их кормили окрестные фермы, но теперь, видно, и до них дошел черед. Сейчас они доедают прошлогодние запасы... Хассим сказал бы — «и допивают»... Кстати, где он?
Я оглянулась. На крыльце, кроме нас, никого не было. Приоткрыла дверь в таверну — за столом болтали и пили одни женщины. Мне почему-то стало тревожно.
— Эриза, ты не видела Хассима?
Девочка качнула головой с отсутствующим видом.
— Кто последним его видел?! Альва?
— Он вроде выходил незадолго до нас...
— Один?
— Нет, — помедлив, сказал он. — С какой-то девушкой.
Я с тревогой вспомнила грудастых теток, что оглядывали и ощупывали парня за столом с таким видом, будто собирались его съесть... Гм, а вдруг?! В таком месте, как Ронга ни в чем нельзя быть уверенным...
Ощутив кожей холодное прикосновение, я резко обернулась. Паладин, о котором я совершенно забыла, тронул меня за руку и указал в сторону площади.
Хассим отыскался на удивление быстро. Я заметила его почти сразу — стоял, прислонившись спиной к раскидистому платану, и мечтательно смотрел в толпу танцующих. Я устремилась к нему, испытывая смешанные чувства гнева и облегчения. Кажется, ничего плохого не случилось. Но как он может быть так беспечен? Можно подумать, пришел на деревенский праздник! Почему он скрылся, никого не предупредив?!
На упреки Хассим, к моему удивлению, даже не огрызнулся.
— Едва отвязался от тех баб, — небрежно проговорил он, словно только что меня заметив. — Чокнутые старухи! Я уж думал, тут вообще нормальных людей не осталось...
— А что, нашел кого-то? — спросила я с искренним интересом.
— Угу.
— Не верю. Тут уже младенцы норовят кого-нибудь придушить.
— Вон, смотри!
Я прищурилась, вглядываясь в пляску огней, шалей и пестрых юбок.
— Ах, вот оно что. Это ты с ней ушел из таверны?
Хассим кивнул.
— Сидел там как в чаду, и тут она — как ведро холодной воды на голову! Я словно проснулся и думаю — что я тут забыл? И пошел к ней...
Танцующие, держась за руки, пронеслись мимо нас. В хороводе снова мелькнуло розовое платье и нежное девичье лицо. Девушка глядела на Хассима так, словно встретила свой идеал. Тонкая, легкая и воздушная, она казалась одной из добрых богинь, по непонятной ошибке слетевших в погрязшую во тьме и грязи Ронгу. За руки ее держали два косматых демона.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});