Во время допроса Джон Дейви признался, что Кингсли тайно сговорился с Мендосой убить Гаррета. Гаррет, по его словам, слышал о семействе Мендоса нечто такое, что ему не понравилось, и, не желая потворствовать рабству, собирался прервать всякие деловые сношения между двумя семьями.
Но убить Гаррета оказалось не так просто: на него напали неподалеку от дома Мендосы в Кордове, избили и ранили ножом, но кто-то спугнул убийц, и они убежали. Позже Гэри узнал, что Гаррета выходил один купец, а когда оказалось, что его брат потерял память, Гэри продал его Мендосе, и тот отправил несчастного на галеру, рассчитывая, что через несколько месяцев опасного свидетеля не станет.
Джулиана слушала этот рассказ с нескрываемым ужасом; она давно не имела иллюзий насчет отца, но убийство…
– Я уничтожу его, – прохрипел граф Чадуик.
Джулиана вся сжалась:
– Только, прошу вас, не трогайте мою мать!
– Не бойся, ей ничего не грозит. Я пошлю за ней. Здесь ее дом.
– И в Инверлейте, – добавил Патрик, обнимая Джулиану.
Когда вечером прибыл Гэри, его тотчас схватили и доставили в покои отца. Увидев Патрика, Гэри начал было возмущаться, но тут неожиданно его взгляд упал на стоявшего в тени Гаррета…
Глаза Гэри расширились, рот открылся, но он так и не издал ни звука.
– Мерзавец! – Графу явно стоило огромного труда сдерживать себя. – Твое имя – Каин, и, как Каина, я выгоняю тебя. Ты уйдешь сегодня же в том, в чем есть, без лошади и без денег.
– Неужели ты поверишь этим чужакам…
– Разумеется, и не только им. Джон Дейви мне все рассказал.
С исказившимся от ненависти лицом Кингсли повернулся к отцу:
– Ты всегда предпочитал Гаррета, а я для тебя как будто вообще не существовал. Что бы я ни делал, все было плохо, все было не так. Но теперь я сумею постоять за себя! – Выхватив кинжал, Кингсли бросился на Гаррета, но Патрик успел встать между ними. Лезвие вонзилось ему в бок, но он сумел перехватить оружие, вырвать его из своего тела и, повернув, вонзил кинжал в сердце Кингсли.
Прогуливаясь с Джулианой среди нависших над морем скал, откуда открывался чудесный вид на позолотивший море закат, Патрик крепко прижимал ее к себе. Как же сильно изменилась его жизнь за последние месяцы!
Теперь в его душе воцарился мир, и все благодаря Джулиане.
Наклонившись к ней, он коснулся губами ее щеки; из-за его ранения они пока не занимались любовью, но Патрик рассчитывал вскоре это поправить. Его рана заживала, и они рассчитывали уже на следующий день тронуться в путь.
После недавних трагических событий Джулиана ни на минуту не расставалась с Патриком. Его братья тоже по очереди навещали его, как и Диего с Джейми. Сюда же приехал и Лахлан, который был очень недоволен тем, что ему не довелось поучаствовать в столь захватывающих событиях. В Лондоне он выяснил, что молодой Кингсли был замешан в ряде нелицеприятных дел, включая контрабанду, что делало его вину еще более очевидной.
Прогресс Денни с каждым днем становился все заметнее: память постепенно начала возвращаться к нему, и теперь для него не составляло тайны, кто он и откуда. Даже старый граф, казалось, помолодел и не переставал от души радоваться обретению любимого сына.
Как долго пробудет с ними Диего, никто не знал: испанец не уставал твердить о своей любви к путешествиям, но Патрик и Джулиана дали ему понять, что в Инверлейте он всегда желанный гость…
– Пора возвращаться домой, – наконец сказал Патрик. – Нас ждет Инверлейт. – Он повернул Джулиану к себе и крепко обнял. – Надеюсь, ты не возражаешь, чтобы он стал твоим домом и домом твоей матери?
Слегка помедлив, Джулиана кивнула, и Патрик коснулся ее щеки губами.
– Я люблю тебя, Джулиана Мендоса. Скажи, ты выйдешь за меня замуж, как только мы вернемся?
Она ответила улыбкой, от которой у него сжалось сердце, потом привстала на цыпочки, и их губы встретились.
– Ты мой господин-воин, – нежно произнесла Джулиана со страстью и любовью.
Сердце Патрика исполнилось неимоверной радости.
– Уже нет, любовь моя, мои дни воина кончились.
Сдержанный смешок за спиной заставил его оглянуться, позади них стояли Рори и Лахлан.
– Немедленно уходите! – взорвался Патрик.
– Уже уходим. – Рори снова хмыкнул. – Я только хотел сказать тебе, что теперь Маклейны окончательно похоронили проклятие.
Эпилог
О том, что Диего уезжает, Патрик догадался еще накануне за ужином, во время которого испанец был непривычно молчалив и задумчив.
После возвращения в Инверлейт Диего пробыл с ними два месяца. Джулиана уговорила его остаться на свадьбу, и он согласился.
Венчание состоялось два дня назад, и это были два восхитительных, волшебных дня, когда и солнце светит жарче, и небо голубее, и звезды горят ярче.
Мать Джулианы приехала неделю назад и привезла с собой любимую кобылу дочери Джойю. Добраться в Англию ей помог граф Чадуик, который предъявил королю Фердинанду доказательства попытки убийства своего сына и выдвинул обвинения против Мендосы.
Король Генрих потребовал от Испании репарации, и в результате английский лэрд стал национальным героем.
Память Денни-Гаррета постепенно восстанавливалась, хотя врачи говорили, что некоторые события он, по-видимому, так никогда и не вспомнит. Что до Луиса Мендосы, то он теперь сидел в испанской тюрьме, и спасти его не помогли даже родственные связи с Фердинандом.
* * *
Дверь в конюшню открылась, и испанец, войдя внутрь, на мгновение замер: увидеть здесь Маклейна он явно не ожидал. Патрик стоял, облокотившись о перила, держа поводья двух оседланных лошадей.
– Полагаю, ты не будешь против, если я проедусь с тобой. – Патрик дружелюбно улыбнулся, и Диего не стал спрашивать, как тот догадался о его отъезде. Вместо этого он стал пристально приглядываться к лошади.
– Кажется, это не моя…
– А у тебя и нет своей, – усмехнулся Патрик.
– Но я собирался взять какую-нибудь похуже, а это один из твоих любимцев.
– Да, но теперь он твой.
– Почему?
Патрик пожал плечами.
– Считай это моей очередной прихотью. – Он проворно вскочил в седло, и Диего последовал его примеру.
– Когда речь идет о добром коне, я не могу отказаться.
Они выехали за ворота конюшни.
– Не понимаю, как ты можешь бросить прелестную Джулиану ради меня? – Диего с любопытством взглянул на Патрика.
– А я не понимаю, почему ты решил уехать не попрощавшись…
– Я никогда не прощаюсь.
– Вот как. И куда же ты теперь направляешься?
– В Лондон: возможно, там мне удастся умножить мое новое богатство.
– Но ведь ты мог остаться с нами…