В Тривандраме нет большого рынка. По городу разбросаны небольшие базарчики — скромные тортовые ряды, где вы можете найти самое необходимое. Один из таких рынков находится по соседству с Главной улицей, другие расположились по пути к побережью. Они не имеют ничего общего с большими, яркими, шумными и обильными базарами Дели и Хайдарабада.
Первое, что вы видите на этих базарах, — это бананы. Груды бананов на земле, гроздья бананов на прилавках, целые ветви бананов, висящие на столбах между рядами. Бананы разной величины и формы, разной окраски и вкуса. Маленькие зеленые бананы вяжут рот, но зато хорошо утоляют жажду. Пара больших желтых или красных бананов, может заменить обед в жаркое время. Их мучнистое приторно сладкое мясо очень питательно. Среди банановых, залежей высятся горы кокосовых орехов. Продавцы овощей сидят прямо на земле. Над ними раскрыты большие черные зонты. В разных углах рынка вы найдете местные изделия: кувшины для охлаждения воды, циновки из бамбука, веера и шляпы из рисовой соломки, корзины из пальмовых листьев.
На рынках, близких к побережью, много рыбы. Рыбные ряды самые шумные. Обычно продают рыбу женщины. Загоревшие дочерна разбитные рыбачки энергично зазывают покупателей. Здесь идет бой за каждую ану, а ана для семей рыбаков значит много. Аны иногда складываются в рупию, а если ты имеешь рупию, то сегодняшний день тебе не страшен.
В Индии на рынках больших городов торгуют и изящными изделиями ремесленного производства. Но в Тривандраме таких лавок на рынках нет. Они расположены на Главной улице, рядом с большими магазинами. Керала издавна славится резьбой по слоновой кости. Миниатюрные статуэтки, изображающие богов, искусные композиции из жизни древних героев, жанровые сценки, поразительно сделанные животные, корабли, модели исторических памятников — все это заполняет витрины кустарных лавок. На витринах выставлены также различные поделки из скорлупы кокосового ореха: украшенные резьбой круглые и овальные коробочки, пепельницы, вазочки, подставки. Этим видом ремесла занимается в основном Керала да некоторые районы штата Мадрас.
Мимо лавок, торгующих ремесленными изделиями, мимо крытых красной черепицей домов Главной улицы густым потоком катят грузовики, такси, тонги, автобусы, бегут рикши. Рикши — постепенно исчезающее наследие прошлых времен. С каждым годом их становится меньше. Особенно сократилось их число, когда к власти в штате пришли коммунисты. Сейчас в городе осталась только одна стоянка для беговых рикш. В часы затишья здесь собирается не более тридцати повозок. На смену рикшам пришли автобусы. На автобусе можно попасть в любой уголок города. Большинство автобусных линий — государственные, но есть и частные. Старомодные неуклюжие частные колымаги, чихая и воняя бензином, курсируют на окраинных улицах. В государственных автобусах платят одну ану за проезд, в частных платят шесть.
Регулярный маршрут автобуса соединяет город с побережьем. Берег океана порос высокими кокосовыми пальмами. Изогнутые стволы пальм тянутся к воде. На белый горячий песок набегает чистая и прозрачная волна. В песке ютится огромное количество крабов. Днем они зарываются в свои норы, а ночью целыми стаями шныряют по берегу. Под тенью кокосовых пальм лепятся хижины рыбацкой деревеньки. В океанском просторе снуют рыбачьи лодки. У них высокие загнутые носы, а по своей конструкции они напоминают индейские пироги. Около хижин на песке сушатся сети. Тут же женщины разбирают и укладывают в корзины мелкую рыбешку. Стайка босоногих бронзовых ребятишек бегает по самой кромке прибрежных волн. Солнце стоит высоко над океаном, и его почти отвесные ослепительные лучи раскаляют все вокруг: и песок, и прибрежные камни, и стволы деревьев. Но даже в эти самые жаркие часы работа на море не прекращается.
Большинство рыбаков побережья — католики. В самом Тривандраме процент христианского населения очень высокий. Мне сказали, что христиан около 90 процентов. Возможно, эти сведения преувеличены, но тем не менее католиков в городе очень много.
Апостол Павел простер свои каменные руки над городом с крыши самого высокого католического собора. Кроме собора в городе много церквей. В уличной толпе то и дело мелькают длинные сутаны католических священников и монахов. Их головы прикрыты тропическими шлемами.
Однажды я наблюдала такую сцену. Худой, измученный рикша, обливаясь обильным потом, с трудом тащил свою коляску. В ней сидели две дородные монахини. Отдуваясь от жары, они смотрели на прохожих осоловелыми глазами. Рикша выбивался из сил. Дорога пошла в гору, и я наивно полагала, что монахини выйдут из коляски, сжалившись над беднягой. Однако они продолжали спокойно сидеть. Рикша заплетающимся шагом потащил коляску в гору. Монахиням медленная езда не понравилась. Одна из них брезгливо ткнула рикшу рукояткой зонтика и бросила отрывисто: «Скорей!». Рикша глотнул воздух открытым ртом, судорожно дернул тонкой шеей и попытался ускорить шаг. Было видно, что последние силы начинают ему изменять. Однако шестипудовых проповедниц «любви к ближнему» это не трогало и не волновало. Очевидно, христианские принципы «человеколюбия» на индийских рикш не распространялись.
…Перед рождеством город ярко украсили. В витринах магазинов были выставлены лучшие товары, перед домами христиан висели цветные бумажные фонарики. Изображения Христа и девы Марии были увиты гирляндами цветов. В лавках и прямо на улицах продавались раскрашенные рождественские поздравительные открытки. На них были нарисованы елки, заснеженные деревни и улыбающиеся деды-морозы. На Главной улице в витрине одного из магазинов я увидела деда-мороза. Он был сделан из ваты и ярко раскрашен. Толпа полуголых черных ребятишек не отрывала от витрины широко раскрытых восторженных глаз. При виде стоявшего под лучами тропического солнца деда-мороза в теплой шубе я внутренне содрогнулась, как если бы увидела человека в купальном костюме, окруженного льдами и айсбергами Северного полюса. Однако ребятам он нравился. Я слышала, как они тихо переговаривались между собой. Самый старший из них решительно сказал:
— Это Шива. Так его одевают христиане.
— Нет, Кришна, — возразил ему быстроглазый мальчуган, — смотри, у него из мешка торчит флейта.
Третий, самый рассудительный, сказал, что это — христианский бог.
— Это дед-мороз, — вмешалась я.
Шесть пар любопытных глаз уставились на меня с некоторым изумлением.
— А что такое «дед-мороз»?
Но объяснить им этого мне так и не удалось.
В ночь на рождество весь город был иллюминирован. Звонили колокола, рвались хлопушки, и цветными звездами в ночном небе рассыпался фейерверк. И это торжество, и сама манера его празднования чем-то очень напоминали индусский праздник Дивали.