«На смену бескорыстию, самоотверженности, преданности идеалам приходит жажда власти»…
Ведь теперь Урм наиболее вероятный преемник Лоора!
Очень боюсь за Асду. Настоял на том, чтобы она окончательно перебралась в мою — теперь уже нашу! — секцию. Стараюсь не выпускать ее одну, провожаю и встречаю, когда это удается.
Асда переменилась. В ее голосе больше не звенят насмешливые колокольчики. На глаза легла тень, пригас их сиреневый блеск.
— Как все плохо, Фан! — расплакалась она вчера.
А ведь ее не назовешь излишне чувствительной.
— Ну, перестань! Ведь ничего не случилось. Мы вместе, это главное, — успокаивал я ее.
— Скоро мы расстанемся, любимый, — шептала она, покрывая мое лицо поцелуями. — Я чувствую…
У меня защемило сердце. Жизнь без Асды? Нет, это невозможно!
— Никуда ты от меня не денешься, глупышка! Я так люблю тебя! Слышишь, люблю!
Она улыбнулась сквозь слезы.
— Я знаю… Прости, любимый, нервы не выдержали. Но я справлюсь, поверь.
— Конечно, справишься! — с нарочитой бодростью подтвердил я. — Ты ведь мой маленький мужественный человечек и чаще поддерживаешь меня, чем наоборот.
Я вынул из тайника деструктор. Носить его с собой опасно, однако еще опаснее ходить без него. Тем более, что Реут наверняка не забыл унижения.
А Космополис меняется на глазах. Отлаженная, жесткая, сцементированная страхом система начала давать сбои. Во многих местах появились сделанные наспех надписи:
«Куда ты нас ведешь, Лоор?»,
«Покончить с террором!»,
«Хотим знать правду о Геме!»…
Не успеют их закрасить, как появляются новые, хотя на пандусах, в переходах и шлюзах — повсюду! — «верняки». По двое, по трое. В повседневной форме мышиного цвета и в обычной одежде, но и в ней безошибочно узнаваемые.
Мои вечерние прогулки прекратились: не хочу оставлять Асду в одиночестве. Да и куда ни пойдешь, обязательно натолкнешься на «верняка», на его подозрительный, злой взгляд.
На Форумной площади проходят стихийные митинги. Их разгоняют «верняки». Толпа рассеивается, чтобы через час сгуститься снова…
Еще месяц назад о таком нельзя было и помыслить! И как не похожи бурные, насыщенные эмоциями, скоротечные всплески общественной активности на чинные собрания лиги и космола с заранее написанными и утвержденными речами, предопределенными решениями!
Эх, Урм! Надо было обратиться к людям, рассказать им правду. Только еще вопрос, послушали бы они человека, запятнавшего себя в их глазах принадлежностью к верхушке лиги? Что, кроме презрения, может вызвать ренегат, еще вчера публично клявшийся в верности «идеалам», а сегодня с легкостью предающий их?! И попробуй доказать, когда ты был самим собой — вчера или сегодня?
А почему то, что не смог сделать Урм, не сделал я? Отошел в сторону, как будто меня это не касается. Убоявшись запачкаться, постыдно бежал от Кея…
Теперь я уверен, что «сон» вовсе не был сном. Молю, чтобы «чудо» повторилось. Откликнитесь, Кей, я согласен!
Но чудеса не повторяются. Звездный миг в жизни человека случается однажды. Я проморгал его и презираю себя за это…
А люди все исчезают. И ничто не может положить конец этим таинственным исчезновениям — ни патетические речи на митингах, ни настенные призывы.
На сцену вышли какие-то новые, темные силы. Несмотря на вездесущих «верняков» кое-где произошли погромы и явные диверсии. Заклинивали перегородки тамбуров, рушили автоматику. Бессмысленный вандализм? Нет, скорее продуманная акция. Кто за ней стоит — Лоор, Урм или кто-то третий?
Да, механизм «замкнутого общества» все больше буксует. Энерголиния, соединяющая завод синтетических продуктов с главным реактором, оборвана в нескольких местах. Когда починят, неизвестно. Запасов же, которые были наполовину израсходованы после того, как уменьшили план-заказ, хватит на несколько дней. А что потом?
Дело идет к социальному взрыву, и во что он выльется, никто не знает…
Размалеван черной краской самый большой монумент Лоора, перед которым я, глупый, восторженный мальчишка, когда-то подолгу стоял в благоговейном трансе. А на космольских собраниях, как ни в чем не бывало, разыгрывают прежние спектакли. Только актеров и зрителей становится все меньше и меньше.
По всесвязи выступил Лоор. Меня поразили нотки растерянности в его голосе. Он пытался придать ему твердость, говорил громче обычного, с надрывом, периодически переходил на крик, но от этих истерических срывов впечатление беспомощности только усиливалось.
Лоор не сделал ни малейшей попытки как-то проанализировать кризисную ситуацию, тем более, признать ошибки, покаяться перед людьми. Прежний набор заклинаний: сплотим ряды в борьбе с временными трудностями, в которых виноваты проклятые «призраки», но наша победа уже близка, скоро они будут уничтожены, и вот тогда…
Паранойя, маразм? А ведь раньше Лоору нельзя было отказать в изощренном уме. Одурманить народ способен лишь злой гений. А может, это в природе людей — позволять себя одурачивать, и так было от века и будет до скончания времен?
Сегодня вечером я не смог встретить Асду — допоздна задержался на энерголинии, лишний раз убедившись, что устранить повреждения в оставшиеся считанные дни невозможно. Дома ее не оказалось. Сжимая в кармане деструктор, я больше часа носился по пустынным переходам. Шарахался от «верняков», заглядывал во все уголки, звал:
— Асда! Асда!
С колотящимся сердцем вернулся домой, она там. Не сдержавшись, накричал на нее. Асда расплакалась, стала объяснять, что ее задержал Орт, которому вдруг понадобилось скорректировать режим криостатов.
— При чем здесь ты? Этим же занимаются интеллект-автоматы!
— Не буду же я спорить с профессором…
— Он тебя обхаживаает, а ты и рада!
У Аcды задрожали губы.
— Вот видишь, Фан, ты уже груб со мной. Как все изменилось, какой ужас нас ожидает!
— Но мы сами хотели изменений.
— Кто ожидал, что они будут такими! Знаешь, Фан, я начинаю думать, что мы ошибались. Космополис и демократия несовместимы. Чего добился Урм, расшатав систему? Террор обернулся против нас.
— Я предупреждал его, что так произойдет!
— Да, наступил хаос. Все рушится. Мы же гибнем, неужели не понимаешь?
Мне стало жутко. Мои необдуманные слова вызвали реакцию, которую я не мог предвидеть. А может, они просто вынесли наружу глубинный поток депрессии, именно в этот миг переполнивший душу Асды?
— О чем ты, родная моя? Еще немного, и ты скажешь, что Лоор — великий вождь!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});