Он тяжело вздохнул.
— Что ж, прекрасный способ убить сексуальные фантазии любого мужчины.
Вспомнив о роли, которую ей надлежало сыграть, Элеонора расплылась в кокетливой улыбке.
— Отчего же, фантазируйте, сколько хотите, но не стоит пытаться воплотить свои фантазии в жизнь.
— Замечательно. Тогда я попробую контролировать себя, хотя эта задачка не из легких.
Скрестив руки на животе, Дэймон откинулся на спинку стула. Он вытянул перед собой длинные голые ноги, отчего полы его халата разошлись, частично обнажив сильное тело. Элеонора уже не сомневалась, что под халатом ничего не было.
Тяжело вздохнув, она пригубила еще немного вина.
Однако от Дэймона не ускользнуло, на чем именно был сфокусирован ее взгляд, и он улыбнулся.
— Ты ведь не собираешься обвинять меня в том, что я снял свою мокрую одежду?
— Вы могли бы, по крайней мере, надеть бриджи.
— А с какой стати? Ты ведь теперь моя жена. Нам разрешается видеть друг друга совершенно голыми. — Он сделал паузу. — Как печально, что я не могу снять с тебя это одеяние. С тех пор как ты вошла в мою комнату, эта мысль не дает мне покоя. Что у тебя под пеньюаром, Эль? Ничего?
Горячее вино страсти разлилось внутри нее теплой волной. Для храбрости Элеонора сделала еще один глоток, а затем уклончиво ответила:
— Я знаю, что вы пытаетесь сделать, Дэймон.
— И что же именно, любимая?
— Вы пытаетесь опять околдовать меня своими чарами.
— Но и ты делаешь все возможное, чтобы раздразнить меня, как только умеешь, в течение вот уже целого вечера, пока мы здесь. А интересно почему? По-моему, тут все ясно — ты хочешь испробовать на мне рекомендации из своего любимого руководства.
Похоже, было глупо отрицать это обвинение, поэтому Элеонора ответила, беспечно пожав плечами:
— Ну, возможно, так оно и есть.
— А зачем? Тебе ведь больше не нужна помощь, чтобы обрести мужа, я уже и так твой.
Она посмотрела на него оценивающим взглядом, как будто спрашивая себя, насколько с ним можно быть откровенной.
— Но на самом деле я все же не получила вас всего, Дэймон. Для меня брак нечто большее, чем просто законный договор.
Казалось, он был такого же мнения.
— Тогда зачем ты противишься? Ты хочешь свести меня с ума от неудовлетворенного желания, чтобы я исполнял все твои требования?
— Частично да.
Уголки губ Дэймона изогнулись в кривой усмешке.
— Наверное, мне стоит почитать твое руководство, чтобы лучше понять методы обольщения, которыми ты пользуешься.
Элеонора с наивным видом улыбнулась ему.
— Ну, уж кому-кому, а вам вряд ли нужна инструкция по искусству соблазнения. Ведь по этой части вы большой знаток.
— Пожалуй, я приму это как комплимент, любимая. И хочу заметить, что у тебя нет необходимости искать тепло у огня, когда рядом есть я. Я мог бы согреть тебя лучше любого пламени.
Его голос перешел в хриплый шепот, и это насторожило Элеонору.
— Думаю, что так оно и есть, — засмеявшись, произнесла она дрожащим голосом. — Но если таким способом вы пытаетесь завлечь меня в свою постель, то должна сразу предупредить, — у вас ничего не выйдет!
Ответом ей была обаятельная улыбка.
— Обещаю, Эль, тебя ждет масса удовольствий. Отныне наши любовные утехи будут намного более приятными, чем это было в первый раз.
Она нисколько не сомневалась, что он мог бы доставить ей массу наслаждения. Потрескивающий камин, крепкое вино, шум дождя за окном — все способствовало романтическому настроению, но все же ничто не действовало на ее чувства сильнее, чем сам Дэймон. От его чарующего голоса и блестящих глаз при свете огня по телу Элеоноры пробежала волна жгучего желания.
Усилием воли, оторвав взгляд от Дэймона, она уставилась на мерцающие огоньки. Дэймон пробудил в ней чувственность, именно благодаря ему она впервые узнала, насколько сильно ее женское очарование, и сейчас он снова пытался разбудить в ней дремлющую страсть. Но проблема в их взаимоотношениях оставалась прежней: его влечение к ней основывалось лишь на физической страсти, а ей хотелось большего. Намного большего. Придвинувшись ближе, Дэймон снова привлек ее внимание.
— Доверься мне, Эль. Все, чего я сейчас хочу, — доставить тебе удовольствие.
Элеонора почувствовала, что от этих слов у нее пересохло во рту. Она-то думала, что именно ей выпадет роль соблазнять Дэймона, а на деле вышло совсем наоборот — он взял инициативу в свои руки. Его улыбка по-прежнему манила, а голос опять стал хриплым.
— У тебя восхитительные глаза. Этот ярко-голубой оттенок просто бесподобен.
Элеонора вдруг подумала о том, что у него глаза были черными и порочными.
— У тебя самое роскошное на свете тело, и я бы с удовольствием сейчас прижал его к себе…
— Дэймон… этого не произойдет.
— Это неважно, — улыбнувшись, сказал он. — Мне достаточно вообразить, как это все могло бы быть… Я до мельчайших подробностей представляю, как занимаюсь с тобой любовью. Ты хотела бы услышать, что бы я сделал, дорогая? Как бы я любил тебя?
Элеонора была не в силах что-либо ответить. Казалось, она лишилась дара речи.
Очевидно, Дэймон принял ее молчание за согласие, поскольку страсть с новой силой засверкала в его глазах, и он продолжил:
— Если бы я занялся с тобой любовью, то непременно на мягкой кровати, что кардинально отличалось бы от наспех совершенного акта в гондоле аэростата. Конечно же, то, что произошло под куполом воздушного шара, прекрасно, но далеко не идеально… Сперва я бы медленно раздел тебя и поцеловал каждый дюйм твоего прелестного тела, начав с грудей. Я бы стал гладить их, разжигая твое желание. Затем я бы заласкал губами твои соски…
От одной мысли об этом пальцы на ногах Элеоноры нервно сжались. Она почти физически ощущала, с какой сладострастностью его губы прижимаются к ее уже налившимся соскам.
— Я бы заставил твои груди налиться желанием, Эль. Они стали бы тяжелыми и горячими в моих руках… И я представляю себе твою реакцию на эту ласку. Ты бы стонала, а я бы продолжал до изнеможения мучить губами твои соски.
Элеонора увидела эту волнующую картину. Однако ей не следовало слушать его сладкие речи, она помнила, к чему это может привести, насколько опасным и чувственным мог быть Дэймон. Но у нее не хватило сил остановить его, и он продолжал описывать, как они занимаются любовью.
— Следующее, что бы я сделал, это скользнул рукой между твоих ног, чтобы убедиться, что ты уже влажная и готова меня принять. Я бы дразнил твой клитор пальцами, пока ты не застонала бы от голодной страсти ко мне. А затем я бы прильнул к нему губами и стал возбуждать тебя уже языком.