Читать интересную книгу Шаг в аномалию - Дмитрий Хван

Дул слабый тёплый ветерок, небольшие белоснежные облака лениво проплывали в далёкой небесной синеве, волны мягко плескались о борта лодии, слышался лишь скрип дерева да редкие птичьи крики. Тишь и благодать. А невысокие горы, сосны, цепляющиеся корнями за прибрежные склоны, спускающиеся к бирюзового цвета воде, создавали полную иллюзию летнего отпуска в Крыму.

— Ну так попела бы с переселенками. Они здорово выводят фольклор, — усмехнулся Вячеслав.

— Нет, это не для меня! Я понимаю, кому-то нравится, точнее, многим, но не мне! Может, тогда ещё и в спектаклях, устраиваемые работягами, участвовать в роли пятого зайчика?

— А что, неплохой вариант! — рассмеялся Соколов. — Какая-никакая, а моральная разгрузка, ты же так смеялась в прошлый раз, в Усолье.

— Когда они «Буратино» ставили? — хмыкнула Даша.

— Классно же у мужиков выходит! Дети в восторге были! — воскликнул он.

— Кстати, у меня задержка, — негромко сказала Дарья после некоторой паузы.

— Какая задержка? — Улыбка спала с лица Соколова.

Дарья укоризненно посмотрела на Вячеслава:

— Слава, ну какая у женщины может быть задержка, подумай.

— Да-да, я понял, — глупо заулыбался Соколов, — прости. Я очень рад, честно.

— Я знаю, спасибо. И я хотела с тобой поговорить о детях. Нет, не о наших, а вообще. Ты замечал, как ведут себя дети, рождённые тунгусками от солдат?

— Не обращал особого внимания. Дети как дети.

— А зря, Слава. Они будут постепенно и неуклонно деградировать. Не надо такое лицо делать. Они реально снизят общий уровень нашего населения. Они много времени проводят у родни в этих чумах, учатся всяким шаманским штукам. Слава, если так пойдёт дальше, через пару поколений наши потомки будут барабанить в бубен и скакать вокруг костра, в котором доходит до кондиции баранья лопатка, посредством которой боги будут с ними общаться. И никакой памяти о нас не останется, растворимся без следа.

— Ты слишком сгущаешь краски, Даша, — нахмурился Соколов. — К тому же вот ещё двадцать пять семей русских переселенцев привезли в этом сезоне беломорцы.

— Ничего я не сгущаю! Слава, русские переселенцы тоже не дотягивают до нашего уровня. Не стоит так нам мешаться, надо наши два посёлка закрыть от местных и переселенцев. Надо только молодёжь учить, воспитывать в нашем духе и морали. Мы с Радеком уже обсудили этот вопрос, он горячо его поддерживает.

— То есть у тебя уже есть решение проблемы? — прищурился Соколов.

— Конечно, иначе бы я не стала об этом говорить! — воскликнула она.

— Говори.

— Всё просто: тунгусов надо отселить от наших посёлков, детей воспитывать в нашем духе, прививать наши нормы поведения, наши педагогические приёмы. Сделать эдакий детский сад, у нас детей уже почти четыре десятка! Я считаю только тех, что от наших мужиков и женщин. Также Радек будет высматривать одарённых детей у переселенцев. Кто из них сможет обучаться механике, физике, химии. Учебники уже готовы, пока проблема лишь в бумаге. Уж чернила наготовили на год вперёд, ждём бумагу. Наше общество должно стать кузницей, в которой будут выковываться с нашей культурой и мироощущением, нашей идеей государственности.

— Да, Радек зря времени не терял, ты словно его мысли по бумаге читаешь. Почему он через тебя этот вопрос поднял? Ну да ладно, мы с ним ещё обсудим этот вопрос. Кстати, Даша, как тебе переселенцы этого года?

— Отлично, как ещё, другой оценки нет. Главное то, что они здесь. Кстати, странно, что язычники целыми деревнями ещё на Руси живут. Вон эти сегежские с васильевскими сразу спелись.

— А что странного, я помню, читал про Минское капище. Его в конце девятнадцатого века пытались уничтожить, под девятисотлетнюю дату принятия христианства на Руси. А по сути, закрыто оно было только в двадцатых годах, при большевиках. Вот оно как. Да и, кстати, с христианами родноверы-то вполне уживаются, что-то конфликтов я не видел.

— Угу, — согласилась Дарья. — И детей у них много.

— У тебя всё в детскую тему съезжает! — удивлённо воскликнул Соколов. Дарья, вместо ответа, озорно показала ему язык. — Эх, сейчас бы холодненького «Дюшеса»!

Поднявшись на ноги, Соколов резко оттолкнулся от борта и с криком сиганул в воды прогретой жарким солнцем бухты, вынырнув в нескольких метрах от лодии, азартно отфыркиваясь и приглашая Дарью в воду.

Ангарск

— Это же ганжа! Нет, точно, парни, это же сколько коробков можно насушить! — Марков удивлённо оглядывал небольшое поле, на котором колыхались на ветру высокие, кучно растущие стебли с характерного вида листьями.

— Не-е, ну его на фиг! Только оружие выдали, я пас. А то опять дворы мести целыми днями, а на ночь в клетку, как жирафу, — скороговоркой ответил Антипенко.

— Эх, трусишка, мля, — покровительственно махнул рукой Сашка, в мыслях, однако, полностью соглашаясь с дружком.

— Пошли, Сань, дальше, к казачкам. — Степан хотел узнать, на кой чёрт деревенским нужна конопля.

Бывшие штрафники, этим летом они были назначены нести караульную службу в Ангарск, которому суждено будет стать столицей сибирского государства. В начале августа в Ангарск на поселение прибыли ещё семь семей с Вологодчины, соседи белозёрцев по бывшим новгородским уделам. Среди них была семья священника, иерея Карпа. Это был высокий жилистый мужик, с натруженными руками, узловатыми пальцами и набитыми костяшками на огромных кулаках, а глубоко посаженные колючие глаза, крючковатый нос и щербатый рот так резко контрастировали для россиян с много раз виденными дома попами, что далеко не все воспринимали его как служителя церковного культа.

Однако, едва прибыв на Ангару, Карп сразу же отправился искать место для церкви, благо холмов в округе было предостаточно. Соколов понял, что теперь в Ангарске главным стал Карп, а не староста Тихомир, который при первой же встрече со священником дал понять, что считает того «набольшим». Поэтому все разговоры об обучении детей переселенцев Вячеслав решил вести уже с Карпом, которого доставили в Белореченский. Священник живо интересовался всем, начиная с редута в устье Белой и коптильни и кончая немногой оставшейся бумагой и шариковыми ручками. Особенный интерес у Карпа вызвало оружие поселенцев и кузница, где колдовала команда Репы. Московский плавильщик, в реальной истории сгинувший вместе с Хрипуновым на просторах Ангары или Байкала, тут проявлял чудеса самообучаемости, впитывая, как губка, всю полезную в кузнечном деле информацию от мастеров Соколова. Теперь он с нетерпением ожидал возвращения Бекетова, чтобы устроить плавильню на илимских рудах.

В начале мая команда Саляева и небольшая группа казаков во главе с Петром Бекетовым на трёх лёгких ботиках ушла в экспедицию, им было необходимо достичь золотых россыпей, известных ныне как Бодайбо. Второй задачей был осмотр района выходов железных руд на Илиме, а особенно установление местонахождения горы Железной, настоящего железного клада, сродни знаменитым горам Урала — Магнитной, Благодати, Высокой, являющим собой уникальные месторождения высококачественных железных руд. Из всех возможных маршрутов выбрали самый протяжённый, но самый известный и удобный. Надо было по Ангаре спуститься до устья Илима, подняться по нему, затем небольшой отрезок пути предстояло преодолеть посуху, перенося на руках ботики и груз до верховьев Лены. С Лены предстояло уйти на Витим и подниматься по нему до Бисяги. И лишь после зимовки и весеннего половодья часть экспедиции должна была возвращаться, а остальные — устраивать небольшое поселение да намывать золото Сибири. Золото было необходимо для задуманной торговли с Китаем и Московией. Формы для монет уже были готовы, а из нескольких эскизов утвердили вариант с атакующим соколом на реверсе. Будущая монета получила одноимённое с рисунком название, а именно — сокол или соколик. Монету предполагалось использовать только для внешней торговли, внутри княжества же никакого хождения золота не допускалось.

— А ежели у нас каждый дитёнок для работы нужный, родителям подспорье? — сразу заявил Карп, только зашёл разговор о том, чтобы дети переселенцев ходили в организуемую для них в Ангарске школу.

— Так ведь дети должны знать нашу грамоту, которая отличается от вашей! — воскликнул Радек.

— Нам нужны люди, которые разумеют грамоту так, как пишем мы, для того чтобы они смогли не только работать на земле, но и участвовать в нашей жизни полностью. То есть быть частью нас, — пояснил Соколов.

— Хм, а отчего же токмо в детях у вас нужда? Родители ихние не надобны или они стары для обучения? Я вот желание имею познать грамоту вашу. — Карп уставился на Радека колючим взглядом.

— Ну, если у кого желание будет, то можно, конечно, — промямлил профессор.