– Они сели в Мглистом Логе, – пояснил всезнающий Ян. – Поначалу-то ребенка в вагон-ресторан не брали, а сегодня решили вот… Наверно, чтобы мог по сторонам посмотреть. Тут-то окна побольше, чем в купе.
– Хм, – протянул следователь.
– Мама, хочу мороженого, дай, хочу-у-у!!! – и без того высокий голос еще повысился. Берт невольно потянулся к уху, видимо, хотел поковырять в нем, но вовремя спохватился.
Измученная женщина в синем платье поволокла одетого в матросский костюмчик отпрыска за собой, на перрон. Король Януш посмотрел ей вслед.
– Какой… интересный голос, – проговорил Бессмертных, когда в вагоне-ресторане воцарилась благословенная тишина.
– Да, можно сказать, оперный, – усмехнулся Мягко-Жестоких.
– Вполне возможно, врачи помогут сохранить такой талант… – проговорил Немертвых, глядя в окно на перрон.
Там неугомонное дитя успело оторваться от маменьки и теперь нарезало круги около фонтанчика, издавая победные вопли, если судить по тому, как шарахались люди. К нему приблизился некий господин в строгом темном костюме, с располагающим улыбчивым лицом, поманил пальцем… Ребенок подозрительно покосился на господина. Тот показал ему большой яркий леденец на палочке. Ребенок мгновенно вцепился в лакомство, и ясно стало, что он не отдаст конфету ни за что на свете.
Улыбчивый господин взял малолетнего хулигана за свободную руку и куда-то увел.
– Кто бы это мог быть? – вслух поинтересовалась Каролина.
– Директор старой оперы, – ответил ей незаметно приблизившийся Януш Беззаботный. – Ищет таланты. А иногда делает их. Операция несложная, но, знаете ли, специфическая… Господа… Госпожа Кисленьких… Позвольте попрощаться. Искренне надеюсь увидеть вас на новогоднем приеме.
Каролина протянула руку, король, вернувшийся в свое королевство, сдержанно к ней приложился и откланялся. В окно видно было, как он идет по перрону. Немедленно присоединившаяся к нему охрана уже вручила господину корзинку со спелыми вишнями, и тот рассеянно одаривал ими всех встречных.
– Удивительной судьбы человек, – сказал Бессмертных, и все с ним согласились.
– Поезд отправляется! – провозгласил обер-кондуктор. – Дамы и господа, отправление поезда через пятнадцать минут!
– Жаль, что стоянка так коротка, – вздохнула Каролина. – Должно быть, и останавливались лишь ради того, чтобы Януш мог сойти…
На перроне началась какая-то суматоха, постепенно переместившаяся в поезд.
– Господа, вы не видели ребенка? – спрашивала дама в синем платье. Запыхавшийся усатый коротышка, очевидно, муж, молча вытирал лоб платком. – Такого, в матросском костюмчике?
Опрашиваемые пожимали плечами.
– Поезд ведь сейчас отправится! – в ужасе вскричала дама и обратилась к мужу: – Сделай же что-нибудь!
– Господа, вы не видели ребенка? – уныло обратился тот к Бессмертных и компании. – В матросском костюмчике?
– Бегал тут какой-то мальчик… – неохотно сказал Ян.
– Мальчик?
– Какой мальчик? – в один голос спросили супруги.
В вагоне-ресторане появился проводник. На буксире он тащил искомое дитя, заливавшееся слезами, но не выпускавшее, тем не менее, порядком обсосанный леденец.
– А-а-а… – надрывалось оно. – Дядя обещал мороженого-о-о! И лошадку-у-у-у!! И кораблики-и-и-и!!!
– Какой дядя, что случилось?! – кинулась к ребенку мать.
– Ма-ма-а-а! – провыло прелестное дитя. – Я не феноме-е-ен!! Дядя сказал, я не феноме-е-ен!!
– Что, почему не феномен? – ничего не поняла та.
– Потому, что я девочка-а-а! – пояснило существо. – Мама-а-а!! Хочу быть мальчиком, мама, хочу быть феноменом, дай, мама, хочу-у-у-у!..
Проводник поспешил исчезнуть.
Пол Топорны привычно заполнял приговор.
– Дэвид, ваше мнение? – поинтересовался он неожиданно.
– Похищение? – неуверенно выдал тот.
– Ну, скажете тоже! – расстроился Бессмертных. – Причем здесь похищение? Впрочем, незаконная смена пола, о которой вы явно хотите сказать, тоже сюда не подходит. А вот как этот господин так быстро установил, что этот юный монстр – девочка?
– Незаконный медосмотр без присутствия родителей или опекуна, отягченный злоупотреблением доверия путем заманивания леденцом, – отчеканил Дэвид, сообразивший, чего от него ждут. – Дело… э-э…
– Дело Анны Загребски и Шарля Красивеньких, – пришла на помощь Каролина. Память у нее была феноменальная. – Он тоже любил леденцы.
– За что и поплатился, – хмыкнул следователь. – Сидеть в подвале поэтессы и декламировать ее стихи в принудительном порядке… Хватило бы и одного часа! А он сколько отсидел?
– Два года, – вздохнула госпожа Кисленьких. – Теперь, как увидит книги – плачет, а рифмованные строки и вовсе вызывают у несчастного припадок! Тем не менее, по освобождении он предложил злоумышленнице взвеситься и затем сочетался с нею законным браком. И даже поймал!
– Вот вам подвальный синдром во всей красе, – поучительно сказал Бессмертных.
– Зато живут, – усмехнулась Каролина. – А что касается наказания…
Договорить она не успела: в вагоне-ресторане снова появился проводник, и вид у него был самый печальный.
– Господа, – провозгласил он. – С прискорбием вынужден сообщить, что сегодняшний показ киноленты не состоится.
– Вышел из строя проектор? – спросил кто-то.
– Никак нет, – вздохнул проводник. – Тапёр только что скончался. А без музыкального сопровождения…
– Ну вот, – огорчился Дэвид. – Сегодня же должны были показывать продолжение ленты о кровососе!
– А отчего он умер? – поинтересовался Немертвых.
– Фельдшер считает, что это сердечный приступ, – сообщил проводник негромко. – Тапёр выглядел совершенно здоровым, а потом вдруг схватился за грудь, захрипел, упал и умер… Никто не успел ничего предпринять!
– Хм, – сказал доктор. – Интересно.
– Думаете, это по нашей части? – приподнял бровь следователь.
– Кто знает, – вздохнул Немертвых. – Но я бы взглянул…
– Признайтесь, Теодор, вы просто заскучали, – хмыкнул тот. – Но если вам угодно, то давайте посмотрим. Дэвид, идемте с нами!
Они в сопровождении офицера суда и оперативников направилась к выходу. Адвокат остался любезничать с Каролиной под строгим присмотром Вит-Тяя.
Позади громко возмущалась госпожа Приятненьких, сегодня поражавшая окружающих изумительным цветом лица и бьющей через край энергией.
– Безобразие! – говорила она и стучала ложечкой по краю креманки с подтаявшим мороженым. – Неужели даже на экспрессе такого класса нет запасного тапёра? Чем мы должны заниматься вечером? Почему мы не можем посмотреть интересную картину? Я считаю, это происки каролевской военщины, которая стремится загнать прогрессивных культурных людей в каменный век, превратить их в необразованное тупое стадо, которым так просто управлять! Но нет!..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});