— У меня нож, — предупредил ирокез, предъявляя оружие. — Если у тебя нет, я брошу свой.
— Оставь. У меня есть чем биться с тобой.
Онор начала думать, что сходит с ума. Ей казалась забавной эта ситуация, а грозные воины напоминали ей озорных мальчишек, но часть ее четко осознавала, что это не игра.
— Позволь мне сказать два слова моей скво, — сказал Волк.
— Я жду, — его противник вежливо поклонился. Период взаимных оскорблений завершился, и теперь оба были галантны, как заправские парижские бретеры. Волк отвел ее в сторону.
— Лилия, ты вряд ли понимаешь, но тебе придется принять это. Наш обычай таков, что победитель получает все, что имел побежденный. Его оружие. Его жену. Все.
Она удивленно приподняла брови.
— Хочешь сказать, что… Я же не вещь, Волк.
— Нет. Но таков обычай.
Смысл сказанного постепенно дошел до нее. Она побледнела, и Волк не очень успешно попытался успокоить ее.
— Я не могу позволить ему победить, Лилия. Тебе нечего бояться. Я не проиграю.
— Ты не проиграешь, — эхом отозвалась она. Сумасшедший, жестокий мир окружал ее, и она не могла понять, как ей выжить в нем. — Что ж, иди, раз надо, — она знала, что уговоры не изменят ничего, только расстроят обоих.
Она скромно отошла в сторону, освобождая им место.
Кто был сильнее в этой схватке, должно быть, никто не мог бы сказать наверняка. Они оба были сильны, бесстрашны и увертливы, и в который раз острое лезвие рассекало воздух. Уставшая бояться, Онор с тупым равнодушием следила за ними. Вот ирокез на мгновение ослабил контроль, и нож вылетел у него из руки. Волк получил преимущество, но ненадолго. Враг сумел отвести его руку от своего горла и обезоружить его. Теперь они боролись голыми руками. До Онор доносилось их хриплое прерывистое дыхание. Время шло, их силы иссякали, а никто не побеждал, и никто не сдавался. И тогда вдруг тишину бескрайних просторов потревожил выстрел, прозвучавший где-то неподалеку, совсем рядом. Противники замерли, настороженно прислушиваясь.
— Это охотничье ружье, — неуверенно заметил ирокез.
— Белый охотник в этих краях? — усомнился Волк.
— Это охотничий карабин, — настаивал ирокез.
— Возможно, это охотник-одиночка. Солдат не рискнул бы выдавать себя.
— Не может быть, чтобы это был солдат.
Выстрел не повторился, и оба переглянулись, ощущая, что глупо было бы продолжать борьбу.
— Ирокезский воин силен и храбр, — наконец признал Волк.
— Не более, чем силен и храбр воин из племени гуронов.
Они поднялись на ноги.
— Я скажу моим братьям, не правильно, что мы враждуем с гуронами. Они одной с нами крови, — высказался ирокез. — Мы должны быть братьями.
— Мой народ поддержит меня. Мы не должны воевать. Мы закопаем топор войны.
Они уселись на землю, принявшись неторопливо раскуривать трубку. Важно передавая ее друг другу, они совершили свой обряд, значивший для них больше, чем любые подписи и печати.
— Вот, возьми, — Волк протянул ему свой пояс, расшитый загадочным узором из мелкого бисера. — В память о сегодняшнем дне.
— Я с радостью принимаю твой дар, но мне стыдно, что мне нечего подарить тебе в ответ.
— Подари мне услугу, — предложил Волк.
— Зоркий Орел заранее согласен на любую, — тут же согласился индеец.
— Эта скво — моя жена. Ты сможешь отвести ее в безопасное место?
У Онор вырвалось змеиное шипение, и она закатила глаза, сдерживаясь.
— Я знаю такое место, — подумав, объявил Зоркий Орел. — Там твоя скво будет в безопасности, и о ней позаботятся.
— Очень хорошо. Я благодарен тебе, Зоркий Орел.
— Знаешь, Волк, если ты ищешь способ избавиться от меня…
— Тигровая Лилия, — он возмущенно сверкнул глазами, — не заставляй меня приказывать тебе. Она обиженно умолкла, и он добавил помягче, — я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Я хочу, чтобы ты осталась невредима. Я приду за тобой. Разве я тебе лгал?
— А я не хочу быть вдали от тебя, — жалобно выговорила она. Однако это уже был не довод, а просто выражение ее тоски и нежности.
Последнюю ночь провели они вместе, а наутро она ушла с Зорким Орлом. С ним ей пришлось путешествовать недолго. Вскоре он привел ее в какой-то городок.
Там Зоркий Орел указал ей каменный дом на окраине.
— Здесь.
Она смотрела на него недоумевающе и ждала объяснений.
— Тебя здесь примут, Тигровая Лилия. Здесь живет Белый Ворон. Он разрешит жить у него.
Индеец постучал в дверь, удары гулко отдавались в тишине. Когда дверь отворили, Онор поняла, почему он был так уверен, что ее здесь примут. В дверном проеме показалась тоненькая фигура молодой женщины, индианки, она слегка взволнованно оглядела гостей, но овладела собой и вежливо пригласила их войти. Небольшого роста, с длинными черными косами, она выглядела совсем девочкой, а кроткий взгляд только усиливал впечатление.
— Это Важенка из племени ирокезов, — хмуро представил ее Зоркий Орел, неодобрительно глянув на простое темное платье, скроенное по французской моде, которое носила юная индианка.
— Э, да у нас гости, — низкий мужской голос донесся откуда-то снизу, и через пару мгновений Онор увидела, как взъерошенный мужчина с бутылкой вина в каждой руке и под мышкой поднимается по винтовой лесенке, похоже, ведущей в погреб. Вопросительный взгляд, обращенный к Зоркому Орлу, ничего не дал. Индеец его проигнорировал.
— Приветствую тебя, Белый Ворон.
Хозяин дома, ничуть не удивившись, приветствовал гостя по индейскому обычаю. Онор ничего не понимала.
— Я должен покинуть твой дом, Белый Ворон, но я оставляю тебе эту женщину. Береги ее, она дорога нашему народу. Готов ли ты отвечать жизнью за ее безопасность?
— Для меня дело чести оказать услугу моим друзьям, — церемонно ответил хозяин. Юная индианка все это время простояла с потупленным взором, словно провинившаяся девочка. Она подняла взгляд огромных оленьих глаз, только услышав свое имя. — Важенка обо всем позаботится. Да, дорогая? — он демонстративно чмокнул ее в затылок, и та совсем стушевалась. Зоркий Орел невозмутимо заметил:
— Ее зовут Тигровая Лилия. Береги ее, Белый Ворон.
Скрипнула дверь, и ирокез исчез. Онор-Мари, немного сбитая с толку, выдавила любезную улыбку.
— Вообще-то меня зовут Онор-Мари де Валентайн, и я полагаю, что вы, как и все мои друзья, будете называть меня просто Онор.
— К вашим услугам, Оскар Кантадьер. Приятно познакомиться, хотя и при столь странных обстоятельствах. Соланж, дорогая, не сходить ли тебе за бокалами? Я, кажется, весьма кстати отправился за вином. Вы любите вермут?
— Клянусь, я так устала, что люблю все, что наливают.