Он взывал к ним почти месяц, не надеясь на отклик. Но в канун ритуального обмена они все-таки соизволили отозваться, приняв облик незнакомой Харонэссы. Она связалась с ним через Магическое зеркало* и продала ему за определенную плату (по поводу которой, кстати, еще должен явиться ее посланец) сведения о потенциальной рабыне, волей случая очутившейся неподалеку от его владений. Не суть, что у серолицей информаторши были необычно синие глаза странного разреза (что еще можно ожидать от Высших сил?). Не важно, что гостей из другого мира не засекли его соседи (не для них был послан этот "подарок", не им его и забирать). И то, что человек, сопровождавший девушку, обладал отнюдь не человеческими способностями, тоже не имеет никакого значения, ведь препятствия только делают победу слаще. Черному Харону срочно нужна была рабыня. Еще одна, помимо его светловолосой Грэты. И он получил ее. Именно сегодня, в день Аваргалы*, точнее… уже в ночь. Такая удача выпадает не часто и имеет привкус предопределения. Сладкий привкус с горчинкой неизвестности. Осталось чуть больше часа до того судьбоносного момента, когда он либо потеряет все, либо приобретет то, что так жаждет.
И все-таки Рагнару было жаль девчонку. Как не давил он в себе это несвойственное четэри чувство, оно подкрадывалось вновь и вновь, стремясь затопить своим ядом его черное сердце. Слишком долго он общался с человеком, слишком… наверное, потому и сам очеловечился. В чем-то. К счастью, для них обоих, далеко не во всем.
Длинные ленты серебряным дождем спадали вниз, тонкая ткань платья едва прикрывала молодое женское тело. Харон окинул его оценивающим взглядом и вяло улыбнулся. Хорошенькая… для человека. Но не это нравилось ему в ней. Ее глаза… Придя сюда на производимый его отпрыском шум, он, к своему удивлению и невольному одобрению, не заметил в ее черных глазах страха, зато там отражалась бездна любопытства, чуть-чуть раздражения и очень много беспокойства. В тот момент она почему-то напомнила ему Грэту. Особенно после того, как кинулась спасать живую игрушку, принесенную для его сына. Наверное, этот зверь что-то значил для Лоэль*… Жаль, что все так получилось. Рагнар не хотел ее расстраивать перед церемонией. Признаться честно, он вообще не хотел причинять ей вред, и сложись ситуация иначе, эта темноволосая девица осталась бы жить в его доме. Грэта всегда хотела иметь подругу из человеческой расы. Хотела, хоть и никогда не говорила о таком глупом и несбыточном желании. Но он знал, он слишком хорошо знал свою единственную рабыню, чтобы угадывать ее тревоги и мечты.
Тихий, едва слышный всхлип отвлек хозяина Харон-сэ от изучения его дневной добычи. Он поднял голову и посмотрел на белокурую женщину, так и стоявшую посреди комнаты, не решаясь уйти без разрешения хозяина. А спросить это самое разрешение она не отваживалась, боясь выдать голосом свое состояние. Руки ее дрожали, а по щекам струились беззвучные слезы. Ей не хотелось привлекать к себе внимание, поэтому она старалась не шевелиться и не производить лишних звуков, но от острого слуха четэри сложно скрыться. Особенно, когда этот слух за долгие годы привык улавливать каждое ее движение, каждый вздох…
Как случилось, что холодный и расчетливый четэри полюбил собственную рабыню? Никто не знает, в том числе и он сам. Никому знать и не надо. Даже родной ребенок не имеет ни малейшего понятия о том, что именно связывает его отца с человеческой женщиной, живущей в их доме. Для всех она — его игрушка, любимая кукла, его собственность. Та, которая скрашивает вечера своего хозяина, развлекая и ублажая его. Та, кто выполняет любую его волю, любой каприз. Та, о неприкосновенности которой так печется Черный Харон.
У обитателей Срединного мира не принято заводить семьи как на бывшей родине Грэты. Крылатые выбирают себе пару для продолжения рода, и для этого им достаточно всего нескольких встреч. Главное, чтоб оба партнера подходили друг другу по разным, наиболее важным для выживания общего ребенка параметрам. Потом, в соответствии с изначальным договором, новорожденное чадо забирает тот, кто оплатил его рождение и намерен обеспечить ему хорошее обучение и достойное будущее в дальнейшем. У Рагнара был сын, который не знал своей матери, как и большинство детей их расы. Зато он знал ласку отцовской рабыни, которая пела ему колыбельные песни и рассказывала на ночь странные сказки. О далеких городах и о сказочных существах, умеющих любить, хранить верность и жертвовать всем ради близких. А днем с мальчиком занимались высокооплачиваемые учителя, которые просвещали его на тему того, как все обстоит на самом деле. Но юный наследник Харон-се все равно любил слушать эти истории. Глупые, наивные, порой смешные… Он был по-своему привязан к белокурой няне, хоть и считал ее, как и большинство в их доме, живой куклой, существом бесправным, но забавным и недопустимо-добрым, не более того. И это хорошо, это правильно… никому не следовало знать их тайну. Тайну совершенно ненормальной любви между Грэтой и ее господином.
Сначала она его заинтересовала. Дрожащий голос, сцепленные добела пальцы и такие грустные глаза… необычные — светло-сиреневые, словно редкие цветы из его сада. А в глазах, в этих огромных, чистых глазах страх и надежда. Распущенные волосы покрывали ее плечи, играя алыми бликами в свете зажженных свечей. Девушка сидела в начерченном на полу круге вызова и, не мигая, смотрела на его отражение в стоящем напротив зеркале. Почему ее обращение услышал именно он? Случайность? Вряд ли. Скорее, судьба или происки небезызвестных Высших сил.
А потом она озвучила свое желание, чем сильно удивила своего Эгеле* и заинтересовала еще больше. Четэри по праву считали себя промежуточной расой между Высшими и людьми. Выносливые, практически бессмертные (если не убивать, конечно) и хорошо подкованные в сфере магических "трюков". Только они знали, как связаться с демонами, люди же упорно связывались с ними, принимая их самих за сверхъестественные существа, способные выполнить любую просьбу. Почти любую. Деньги, власть, слава… стандартный набор человеческих требований. А взамен… душа, которая в скором времени занимала законное место в кристальной ловушке. Человеческая жизнь коротка, можно и подождать несколько десятков лет. Так просто и так приятно. А главное, практически никаких колебаний соприкоснувшихся миров, а значит, и никаких пернатых блюстителей порядка на рогатую голову хитреца, поймавшего в сети соблазна очередную глупую жертву. Но хрупкое создание с сиреневыми глазами не просило денег, ей не нужна была слава, она не хотела власти… все, что ее волновало — это жизнь беременной сестры, умиравшей от неизлечимой во втором мире болезни.