Объятая голубым пламенем от прекрасных пышных волос, от струящегося по слегка продолговатому лицу, которое было плохо различимо, кроме горящих зеленых глаз, на лебединый изгиб шеи и умопомрачительные формы груди, талии, бедер, пламя стекало со стройных икр в землю, не сжигая ее, а усиливая ощущение прекрасного видения.
Ее глаза звали Петра за собой и он сделал несколько шагов к огненному кольцу, но что-то остановило его и Петр резко сел, глубоко вонзив пальцы в землю, схватившись за корни высохшей мертвой травы. Все его существо рвалось к ней, но остатки холодного рассудка предостерегали от непоправимого поступка. Он дергался, но не двигался с места, натянутый как струна. Пот градом лил с головы на его шею и ручьем бежал по спине. Но он держался и держался, из последних сил.
Наконец ее движения, превосходившие по красоте любой виденный им танец женщины, стали замедляться и она ступила в центр. Голубое пламя вокруг нее уплотнилось и ярко вспыхнув, скрыло удивительное тело. Посреди круга завертелся огненный смерч, который обдал Петра не жаром, а ледяным холодом. С тонким звенящим гулом пламя взметнулось в небо и все исчезло, оставив лишь красные язычки вокруг кольца и выжженный в памяти образ настоящей женщины, с ее непередаваемыми движениями.
Петр сидел и сидел, не в силах оторваться от земли, боясь, что может шагнуть за ней следом. А она, словно отпечаток на сетчатке глаза от сильного света после темноты, стояла у него перед глазами.
Петр был ошарашен, подавлен, уничтожен! Такого он не ожидал.
Он не помнил сколько провел времени у кольца, наверное очень долго, потому что почувствовал приближение серого тумана, вводящего его в бессознательное состояние. И в этом было его спасение.
Проснувшись утром в своей кровати, Петр долго лежал с закрытыми глазами, отчетливо наблюдая за всеми движениями ведьмы, едва не околдовавшей его. Он любовался изгибами ее тела, каждым мимолетным движением руки или бедер.
Видения прервал требовательный стук в дверь. Петр нехотя поднялся и пошатываясь пошел открывать. Пришла Мария, вновь с пакетом продуктов. Она внимательно вгляделась в него и испуганно спросила:
– С тобой все в порядке?
– Почти, – вяло ответил Петр.
Мария прошла на кухню и взялась за приготовление завтрака. А Петр вновь упал на кровать и закрыл глаза. Видение стало слабее, призрачнее, но все равно можно было заметить даже мелкие детали вчерашнего спектакля.
Почувствовав, что на его лоб легла рука Марии, он с трудом открыл глаза.
– Что случилось? – встревоженно еще раз поинтересовалась Мария.
Петр отрицательно покачал головой и медленно встал, нащупал на спинке кровати спортивные брюки, стал их медленно натягивать.
– Ты весь мокрый! – сочувственно заметила Мария: – Заболел?
– Нет, – едва слышно ответил Петр и с трудом поднявшись на ноги, прошел на кухню.
Мария недоуменно покачала головой и уселась на железный табурет напротив него. Петр попробовал уже надоевшую колбасу, яичницу и отодвинул тарелку в сторону. Ему захотелось пить. Он налил себе сразу полную чашку крепкого чая и стал восполнять потерянную ночью воду.
– Расскажешь? – неуверенно поинтересовалась Мария.
Петр задумался на несколько минут, взглянул на Марию, которая… Которая была самая обыкновенная женщина: щуплая, угловатая, немного походившая на подростка, с коротковатыми для нее ногами, что она компенсировала высокими каблуками. Льняные волосы, грубоватые черты лица… И отвернулся. Поколебавшись еще немного он медленно произнес:
– Я видел ЕЕ…
– Кого?! – удивилась Мария.
– Диву, – коротко ответил Петр: – Ту, что может лишь раз присниться во сне.
– Ты видел ЕЕ во сне?
Петр отрицательно помотал головой:
– Она ведьма, – произнес он, все же откусив кусочек от вареной колбасы, которая вновь стала напоминать картон: – Очевидно явилась как воплощение самых прекрасных черт земной женщины, – и тяжело вздохнул: – Теперь я понимаю, почему из-за некоторых женщин мужчины кончали со своей жизнью, или бросались за ними в костер инквизиции.
Мария задумалась, что-то вспоминая или прикидывая. Наконец она гордо вскинула голову и с сарказмом сказала:
– Я знаю о ком ты говоришь. Читала о такой в летописях. Но не очень верила, – она на секунду замолчала и продолжила задумчиво: – Не ожидала, что ты такое увидишь в жизни. Хотя в нашем положении, а особенно в твоем, – она усмехнулась: – Что-то вроде спасителя – увидеть необычное вполне реально, – и посмотрев как Петр неохотно ест, твердо сказала:
– Ладно! Тебе кусок в горло не идет. Давай-ка мы с тобой кое-куда съездим, – и хитро улыбнулась: – Может быть найдем лекарство от твоей болезни.
Петр покорно оделся и спустившись с Марией вниз, уселся на место пассажира в кофейный «Форд». Мария резко сорвала машину с места и помчалась по магистралям на другую сторону города, как определил Петр. Он хмыкнул. Мария это услышала в почти абсолютной тишине салона, хотя скорость была приличной.
– Что тебя развеселило?
– Я во второй раз еду на иномарке, – сказал Петр: – В придачу ко всему, за рулем женщина, а они, насколько я знаю, управляют машинами не так как мужчины.
– А как же, позвольте спросить, милостивый государь? – съехидничала Мария.
– Мужчина едет на машине так как надо, а женщина – туда, куда ей надо.
Мария изогнула губы в улыбке и после некоторого раздумья согласилась:
– Не спорю. Очень близко к истине. Но я стараюсь выполнять почти все требования правил дорожного движения. Хотя там очень много офонаризмов, но… Закон есть закон!
Она привезла его к желтому трехэтажному старинному зданию и приветливо кивнув пожилому вахтеру, под огромным красным носом которого топорщились пышные черные усы, потащила на второй этаж, по слегка обгрызенным бетонным ступенькам с бронзовыми кольцами в углах, при помощи колец и стержней ими когда-то к лестнице прижимали ковер. Ворвавшись в обширный светлый зал с гигантскими окнами под потолком, Мария повела Петра налево, вдоль длинного бруса, вдоль зеркальной стены. Собственно, в этом зале все стены были в зеркалах, это Петр отметил сразу. А у дальней стены, у станка, около стайки молоденьких и угловатых девчушек, стояла женщина затянутая в черное трико. Ее фигура издали напоминала фигуру ведьмы. Она громко отсчитывала:
– И… раз! И… два! И… три!
А щупленькие девушки усердно махали в воздухе ногами. С их вероломным вторжением темп у некоторых будущих балерин немного сбился, и женщина оглянулась.
Нет. Она была черноглазой. Петра это разочаровало. И он тут же заметил в женщине другие недостатки.
– Здравствуй Оленька! – Мария поцеловала подругу в щеку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});