Читать интересную книгу Одна из них - Ромм Катерина

– Вы кто? – повторила Кассандра.

С синяками под глазами и растрёпанными русыми волосами дама выглядела неважно. Она запыхалась, словно до этого бежала по коридору. Скорее всего, так и было – она бежала на крик Кассандры.

– Зачем вы здесь? – в изумлении спросила Кассандра, так и не получив ответа на первый вопрос.

– Я искала… тебя, – выдохнула женщина, не отводя глаз от лица Кассандры. Она благоговейно сложила руки, словно в молитве.

Кассандра вспыхнула, с опозданием догадавшись, кто перед ней. От одной мысли о предстоящем разговоре боль в теле и тоска по миру по ту сторону усилились… Но отступать было некуда. И Кассандра произнесла первое, что пришло в голову:

– Кажется, это ваши покои?

Губы Эстель Амейн дрогнули.

– О нет. Здесь жила… магистр Аврора.

– Да? – Кассандра снова оглянулась на узорчатый диван. – Но комнаты же огромные!

– Когда-то здесь у всех были такие комнаты, – склонила голову Эстель и несмело улыбнулась.

* * *

Кассандра позволила последней королеве Флориендейла ещё раз провести её по тем же коридорам. Эстель, очевидно, не знала, о чём говорить, и пыталась заполнить тишину подробным разъяснением всех деталей бывшего королевского убранства. Описания выходили скомканные: Эстель то и дело запиналась на полуслове, с болезненным вниманием следя за каждым движением и выражением лица Кассандры. Кассандра слушала вполуха, не совсем понимая, как вести себя с этой женщиной – с её…

– Конечно, старейшины Ориендейла вовсе не жили в этом замке, – неловко заметила Эстель, дотрагиваясь до лепнины на стене. – Я тебя, наверное, запутала?

Кассандра рассеянно кивнула и пошла дальше.

– Прости меня, – беспомощно сказала Эстель, не двигаясь с места.

Кассандра обернулась. Рука Эстель соскользнула с гипсового цветка и повисла вдоль тела. В глазах стояли готовые в любой момент пролиться слёзы.

– За что? – пробормотала Кассандра.

– За всё, что произошло. У тебя была своя жизнь до того, как… я со своим глупым письмом… втянула тебя в эту историю.

Кассандра нахмурилась. Эстель могла извиняться за что угодно – что отдала её, что проиграла вой ну… но не за это! Никуда она её не втягивала. Она просто отказалась от своего ребёнка и согласилась пожертвовать чужим. Но ведь при этом Эстель действительно спасла её, подарила много счастливых лет – и даже сестру. Уж скорее ей надо было просить прощения у Вероники!

– Это моя история, – возразила Кассандра. – Она началась давным-давно. Не думаю, что у вас был выбор.

Эстель молчала. Её погасший взгляд скользнул по стенам покинутого замка, и она покачала головой.

– Выбор есть всегда, Ве… Кассандра. У меня он тоже был, когда я принимала решение, продолжать вой ну или нет. И я… больше не хотела. У меня не было сил, мне… мне хотелось это прекратить. И ты тоже можешь. Ведь ты ещё совсем ребёнок… – Эстель запнулась. – Если ты захочешь остаться собой, я пойму.

Кассандра застыла. Шум в ушах, тянущая боль – всё сразу отступило, отошло на задний план. Касси взглянула в лицо Эстель, чтобы убедиться, что та говорит искренне. Да, Эстель верила в то, что говорила, и это было самое абсурдное во всей ситуации. Надо же, её первая встреча с настоящей матерью – и такое разочарование! «Совсем ребёнок»? «Остаться собой»? Кассандра не смогла сдержать смешок. Появившаяся было улыбка Эстель тут же угасла, когда она поняла, что Кассандра вовсе не радуется.

– Я сказала что-то не то? – растерялась женщина.

– Не то?! – Кассандра с трудом подбирала слова. – Я думала, вы проиграли вой ну! А вы просто сдались?

– Не просто…

– Нет, очень просто! – воскликнула Кассандра. – Вы сдались – и ни капли не раскаиваетесь? Я сейчас даже не говорю про подмену – вы меня спасали, это понятно. Но ведь тут речь не обо мне! Как можно было отречься от своей страны, от своего народа?! Как можно было их предать?! Посмотрите, к чему привело ваше решение! – она махнула рукой в сторону города. – Нет никакого выбора, это был ваш долг!

Эстель хотела что-то сказать, и Кассандра сделала паузу. Вскинув брови, она смотрела на бывшую королеву Флориендейла и надеялась услышать связное, весомое оправдание. Но Эстель лишь потупила взгляд, словно учительница отчитывала её за ошибки в контрольной.

– Выбор есть всегда, это верно. Когда отвечаешь только за себя, – яростно подытожила Кассандра. – А если у тебя семья, друзья, страна, отряд, да что угодно… нельзя не думать о последствиях для всех, для каждого из них. В этом смысл слова «ответственность», в конце концов!

И тогда слёзы всё-таки пролились из глаз Эстель. Она смахнула их, оставляя грязные разводы на щеках, а затем сделала нечто совершенно неожиданное – глубоко, чуть ли не до пола, поклонилась Кассандре, приложив обе руки к сердцу.

– Я буду так счастлива, если однажды… может быть, нескоро, но когда-нибудь… ты позволишь мне назвать себя твоей мамой, – сказала Эстель.

δ

Ему ещё не доводилось бывать в суде. Однако, как известно, всё когда-нибудь происходит в первый раз. Алишер без особого интереса рассматривал вытянутое помещение с бесчисленными рядами стульев, массивные железные двери и высокие окна, забранные решётками. Зал был забит под завязку. Те, кому не хватило стульев, толпились у дальней стены. Должно быть, они уже устали стоять – процесс явно затянулся…

– Господин Андрис? – нетерпеливо окликнул его прокурор.

Алишер перевёл тяжёлый взгляд на мужчину в тёмно-синем пиджаке, с сияющей звездой Федерации на груди.

– Не могли бы вы повторить вопрос, пожалуйста? – подчёркнуто вежливо сказал Алишер.

Мужчина мотнул головой, но подавил в себе раздражение и снова протянул Алишеру фотографии Вероники – до маскарада Джоан и после.

– Вы знакомы с этой девушкой, господин Андрис?

Перед глазами Алишера пронеслась череда картинок: Ника в обмороке на заправке, Ника бережно прижимает к груди букет цветов, Ника среди ливьер в Ангоре…

– Нет, – ответил Алишер.

Губы прокурора сжались в ниточку.

– Вы дали присягу и будете привлечены к ответственности за дачу ложных показаний.

Алишер пожал плечами.

– Могу быть привлечён, – поправил он, – если вы докажете, что мои показания ложные. Всё, что знаю, я вам уже рассказал.

Прокурор был недоволен таким ответом, но сдержался. Наверняка он надеялся загнать Алишера в угол позже, после показаний других свидетелей. Да Алишер ни на что особо и не рассчитывал – куча людей видели его и Кенжела вместе с Никой. Кто-нибудь да расскажет. Но он… он не хотел. Пропади всё пропадом! Кенжел погиб, Ирка погиб – вон его мать беззвучно плачет в углу зала, – а Ли так или иначе получит пожизненное, и связи родителей ему не помогут. Кенжелу теперь уже всё равно, встречался он с Вероникой или нет, а Алишера здесь не судят. Они не знают, что он тоже был во Флоре в тот день. Хотя, наверное, это лишь вопрос времени.

Не успел он вернуться на своё место на свидетельской скамье в первом ряду, как прокурор, поковырявшись в бумагах на столе, неожиданно вызвал Тобиаса. Алишер даже не знал, что Тоби тоже в зале, и чуть не вывернул шею, отыскивая его глазами. Охранник придержал его за плечо.

– Да не убегу я, – буркнул Алишер.

Тоби Госс прошёл, ссутулившись, по центральному проходу и занял кресло. С самого начала допроса стало ясно, что из пилотов он был знаком только с Кенжелом и что судей в первую очередь интересовали его свидетельские показания насчёт Кенжела и Вероники. Алишер скрипнул зубами. Понятное дело, хотят свалить всю ответственность на Кенжела, подстрекателя, изменника – ну и пусть, чего уж теперь! Тем более что так оно и было. При этом ни судья, ни прокурор не обмолвились ни единым словом, что патрульные разнесли генератор в щепки. И это было любопытно. Как долго Роттер собирается скрывать эту информацию от своего народа?

Тоби хорошо держался, но было видно, что его что-то беспокоит. На вопросы он отвечал чётко и предельно кратко, не отрывая при этом грустных глаз от невидимой точки в конце зала. Да, девушка с фотографии ходила в библиотеку, он часто видел её. Да, братья Андрис тоже. Нет, они никогда не общались друг с другом. Нет, он не думает, что они были знакомы. Алишеру вдруг стало жарко: Тоби врал, безнадёжно лжесвидетельствовал перед судом, как и он сам! И при этом даже бровью не повёл, ни разу не обернулся, не покосился в сторону Алишера. После гибели брата и Кассандры Алишеру было всё равно, что произойдёт сегодня в зале суда. Но что заставило Тоби так поступить? Неужели и ему нечего терять?