Гроза сместила свое внимание, инстинктивно отвечая на удар ударом.
«Ох, черт», – подумала я. Меня словно поймали в круг яркого света чудовищного прожектора, с большой мишенью, намалеванной на груди. Ураган с силой направил двадцатифунтовый кусок льда по косой траектории, целя в окно.
– Вниз! – крикнула я и прыгнула. То, что для джиннов закон гравитации не писан, позволило мне одним прыжком преодолеть разделяющие нас десять футов. Образовавшейся кинетической энергии хватило для того, чтобы столкнуться с Мартином Оливером и опрокинуть нас обоих на неприятно жесткий пол, под защиту боковой стенки стола.
Окно разлетелось с такой силой, что некоторые осколки глубоко вошли в стенку стола, сделанного из тика. Часть из них была окрашена кровью. Я вновь резко толкнула Мартина вниз, когда он попытался подняться, и отважилась приподнять голову. Ветер ревел в зазубренную дыру оконного стекла. Он тут же подхватил мои волосы, заставив развиваться за спиной на манер знамени.
На полу оставалось, по крайней мере, человек двадцать, некоторые двигались, некоторые – нет. Крови было много, и с каждой секундой ее вытекало все больше. Не принимавшие участие в сражении, в основном сотрудники ООН и уполномоченные представители различных государств, застигнутые в плохом месте в плохое время, кричали и давились у входов. Мэрион уже направлялась к раненым, уклоняясь от потока паникующих людей. Как Хранитель Земли, она могла сделать гораздо больше того, что было в моих силах. Некоторых раненых еще можно спасти. Она справиться с этим самостоятельно.
– Болдуин. – Это имя заставило меня оглянуться. На мгновение меня ослепили собственные волосы, вившиеся вокруг под действием ветра, пришлось поймать их и накрутить на кулак. Мартин Оливер успел встать на ноги и теперь уставился на меня тяжелым напряженным взглядом. – Джоанн Болдуин?
Времени для долгих объяснений у меня не было.
– Во плоти. – Более или менее. Детали уточнять я не собиралась. – Мне жаль, что так вышло, сэр.
Он нетерпеливым жестом прервал мои оправдания.
– Ты можешь с этим что-нибудь сделать?
Он указывал на серо-зеленого монстра, неясно маячившего снаружи.
Каждые несколько секунд ураган выстреливал молниями, раскаты грома слились в один сплошной грохот на грани человеческого восприятия. Что я могу со всем этим сделать? Какую траву он сегодня курил? Потом я вспомнила, что говорили, будто бы я по силе превосходила даже Боба Бирингейнина, а тот когда-то вышел один на один с чудовищным ураганом по кличке «Эндрю» и убил его раньше, чем тот унес множество жизней. Я никогда особо не верила в это… но сейчас Мартин Оливер, самая важная шишка в Ассоциации, являвшийся крутым Погодным Хранителем, смотрел так, словно во мне заключалась единственная надежда этого мира.
И, к сожалению, я должна была ответить:
– Нет, сэр. Простите.
Может быть, оставайся я человеком – возможно – но не сейчас, когда я нахожусь на пределе моих возможностей джинна и вынуждена выполнять желания…
…у меня появилась идея.
Я подняла палец.
– Я скоро вернусь.
Сейчас, когда я знала, что Свечение не причинит мне вреда, я могла путешествовать очень быстро. Я поднялась на эфирный план, и тут же затерялась в вихрях голодной голубой метели. Но в этот раз мне не требовалась пользоваться глазами, чтобы отыскивать путь. Меня вел инстинкт. Я возвращалась к хозяину.
Я полетела.
Искры налипали на меня, словно укутывая в толстое снежное одеяло, но я не позволяла им себя замедлить. Я не видела и не чувствовала ничьего присутствия на эфирном плане, но если бы здесь кто-то и оставался, он был бы таким же синим снежным человеком как и я, отрезанным от какой-либо связи. Любой джинн, пойманный на эфирном плане в ловушку, скорее всего, оставался здесь замороженным телом – если не до смерти замороженным.Проклятье.
Я с чем-то столкнулась. Не с твердым телом – такое на тонком плане было невозможно – но возникло некое возмущение пространство, удивляющее и приводящее в замешательство. Я вернулась, постаралась по возможности отряхнуть свечение и постаралась понять, обо что я ударилась. Голубые искры налипли на мою находку, словно лед на ветровое стекло, но, в конце концов, я поняла, что наткнулась на джинна. Какого, я разобрать не смогла. Но это было и не важно.
Я взяла его на буксир и полетела как можно быстрее, противясь потоком блестящего встречного ветра. Потом было паление с ошеломляющим ощущением тяжести в…
…в квартиру Патрика. Здесь все оставалось так, словно я только что ее покинула. Строгая, хорошо обставленная квартира, хоть сейчас помещай фотографии в «Лучшие дома и интерьеры».
Кровь высохла, образовав на ковре тусклую коричневую корку там, где лежал Льюис.
Я оглянулась на джинна, которого принесла с собой. Его глаза закатились, и он медленно осел на пол.
Я привела домой Патрика.
Даже притом, что, времени совершенно не было, я не могла оставить его в таком состоянии – голубое свечение уже начало поедать его. Оно походило на червей, заснятых на ускоренной съемке. Он уже кричал. Кожа шла пузырями и стала сползать. Я схватила его – стараясь не думать о скользком масленом ощущении от прикосновения – и позвала Свечение к себе. Оно нетерпеливо поднялось, покидая пиршественный стол, и охватило мою руку в искрящемся голубом безумии.
– Хорошие собачки, – пробормотала я и, убедившись, что собрала их достаточно, отошла на другой край комнаты и стряхнула, чувствуя разочарование и беспокойство этих тварей. Они словно невидимые блохи затерялись в ковре. Рано или поздно они отыщут новую жертву, но так или иначе, Патрик выживет. По крайней мере, пока живы все остальные.
– Сара? – он открыл глаза, синие и слепые. Очки потерялись. Я вернулась обратно и, опустившись на колени, склонилась над ним. Он медленно сфокусировал взгляд и пошел бледными пятнами. – О, ты.
– Да. Мило, что ты меня еще помнишь. Между прочим, эта фишка с рабством… она сработала великолепно.
Я сопротивлялась настойчивому желанию хорошенько ему вмазать, пока он и так лежит на полу. Его взгляд прояснился.
– Ты все еще жива.
– Удивлен?
Он выдал слабую улыбку.
– Приятно удивлен, если честно. Помоги встать. Он протянул мне руку, я мгновение изучала ее, потом взяла. Теплая кожа, настолько же человеческая и реальная, как и моя собственная.
Патрик поднялся на ноги и пару секунд лишь пьяно пошатывался, используя меня вместо трости.
– Тьфу! Я вижу, что насчет квартиры ты не передумала.
– Ну ладно, я допускаю, что дрянной ретро-стиль имеет свое очарование, но в данный момент меня больше заботит спасение нескольких жизней.