Внезапно огоньки впереди перестали двигаться и потускнели, и Оррис понял по их дугообразному движению, что Баден и Сартол спешились. Он тут же остановился, чтобы они не услышали стука копыт его коня по выжженной солнцем земле. И все же по пути к Амариду надо было найти возможность подобраться к ним поближе. Терпение, терпение...
Похоже, Магистры расположились на ночлег. Очень хорошо. Он достал из седельной сумки немного сушеных фруктов, лег в высокую прохладную траву и попытался расслабиться и забыть о болящих ранах. Гнев и тоска снова захлестнули его. Девять лет он был связан со своим ястребом, своей первой птицей, и потерять ее было так же мучительно, как руку или ногу. Каждый раз, когда он пытался установить связь и вспоминал, что птицы уже нет, боль от потери возвращалась, сильная, как в первый раз. Почти десять лет он не знал одиночества. Но здесь, на пустынной равнине, раненый и без птицы, он был одинок, как никогда в жизни. И винить сову Сартола в смерти Пордата он не мог - птица не может ослушаться своего мага. Но Оррису хотелось, чтобы однажды Сартол пережил такое же жгучее одиночество - пережил, прежде чем он, Оррис, убьет его.
Он не хотел убивать сову даже из мести - просто не мог себя заставить. Но Магистра он убил бы не раздумывая - точнее, обоих Магистров. Баден не меньше Сартола заслуживал смерти.
Предательство Бадена удивило его. Да, они всегда недолюбливали друг друга, но Оррис его уважал - по крайней мере больше, чем Сартола и других Магистров. Баден казался другим - более надежным, чем Сартол, и более озабоченным судьбами народа, чем Одинан, Ньялль и другие старшие маги. Более того, это был близкий друг Транна, что само по себе говорило о многом. Но либо Транн обманулся, либо сам предал Орден; Оррис предпочел бы, чтобы оправдалось его первое предположение.
Когда он наткнулся на тела Джессамин и Передура, а потом вступил в бой с Сартолом, когда тот гнал Элайну и Джарида в Рощу Терона, казалось, что Сартол - единственный предатель. Магистр оказался невероятно силен; Оррис и представить не мог, что маг может обладать такой мощью. Он надеялся убить или поймать Сартола, но вскоре понял, что надо бежать и спасать собственную жизнь, а потом Джарида и Элайну. Последнее не удалось. Он лишь спасся сам и потерял Пордата, не сумев ничего сделать для молодых магов. И тогда он отправился в лагерь, надеясь найти Бадена и Транна и заручиться их помощью. И вот он увидел всех троих вместе, очевидно обдумывающих, что делать дальше. Он не слышал, что они говорят, но наблюдал за ними, прячась в темноте, и скоро узнал, что по крайней мере один из них - кажется, Транн не участвует в заговоре.
Очевидно, Магистры устроили погребальный обряд, чтобы обмануть Транна, и эта гипотеза подтвердилась на следующее утро, когда Баден и Сартол уехали, оставив товарища. Конечно, во всем этом нельзя было быть до конца уверенным. Возможно, в сговоре были Сартол и Транн или Сартол действовал в одиночку. Поэтому вместо того, чтобы перерезать Транну глотку или вступить с ним в союз, он украл одного коня и освободил остальных. По крайней мере, это дало ему время удрать из лагеря и броситься в погоню за Магистрами.
Однако чем больше он думал над ролью Бадена во всем этом деле и над действиями Сартола, тем больше убеждался, что эти двое совместными усилиями пытались подорвать доверие народа к Ордену, убить Джессамин и Передура и вместе править Тобин-Сером. Забавно, но ему было приятно думать о невиновности Транна. Ему были симпатичны этот темноволосый маг, Урсель и еще некоторые молодые коллеги. Транн имел больше оснований, чем кто-либо другой, считаться его другом. Оррис даже жалел, что не подошел к нему поговорить, а попросту выпустил лошадей. Он покачал головой. Опять это чувство пустоты и одиночества. Надо его преодолеть или, по крайней мере, обуздать, пока живы Сартол и Баден. Потом можно будет оплакивать Пордата.
Он уже не помнил, когда решил убить их. В общем, это даже нельзя было назвать решением. Они убили Джессамин и Передура и были виновны в гибели Джарида и Элайны. Даже если они сами не участвовали в нападениях, на их совести были убийства в Серне и разрушение Каэры. Разумеется, Магистры заслуживали смерти. Более того, их нужно было срочно остановить. Бегство в Амарид доказывало, что они собрались захватить власть над Орденом. Оррис не мог допустить, чтобы так случилось.
Убить их трудно, особенно сейчас, когда у него почти не осталось сил. Его рука инстинктивно потянулась к рукояти кинжала, который он носил в складках одежды. Он снова мрачно усмехнулся. Выслеживать и приканчивать добычу в этих травах он умел. Мощь Магистров не поможет им, когда кровь из горла Бадена обагрит почву и клинок погрузится в череп Сартола по самую рукоять. Тем не менее надо быть вдвойне осторожным. В случае неудачи он мог пополнить ряды Неприкаянных.
- Порази тебя Арик, Терон! - сказал он в ночь. - Тебя и твое проклятие!
Проклятие Терона. Он никогда особенно не задумывался об этом. Понятно, что Пордат был не бессмертен, но пока ястреб жил, маг не находил причины для беспокойства. И потом, он надеялся, что быстро найдет новую птицу - за месяц, может, за два. Ему никогда не приходило в голову, что можно потерять любимца в бою или что придется столкнуться с такой опасностью без своей птицы. И все же сила и отвага были теперь нужны ему как никогда, а у него не было ни возможностей, ни воли. Он знал, что нужно сделать, но в то же самое время боялся - впервые с тех пор, как стал взрослым. Смерть не страшила его, но стать Неприкаянным!
Он закрыл глаза и глубоко вздохнул. "Да поразит тебя бог, Терон", сказал он сквозь стиснутые зубы.
В последнее время он много слышал, как старые и молодые члены Ордена говорят о незаслуженно забытом наследии Терона. Магистр не меньше, чем Амарид, преуспел в обуздании Волшебной Силы и при основании Ордена, говорили многие маги. Он заслуживал, чтобы его имя связывали не только с проклятием. Оррис не разделял этого чувства, особенно сейчас. Честь, которой заслуживал Терон, сводилась на нет ужасом, на который он обрек Неприкаянных. Далее до этого Первый Магистр рассматривал Волшебную Силу как путь к власти и богатству, а Амарид - как возможность служить стране. Оррис знал, что его точку зрения относительно недостаточного участия Ордена в управлении Тобин-Сером рассматривают как поворот к философии Терона, но сам был категорически против такого понимания. Он считал, что управление - это одна из форм служения, которая сейчас к тому же нужна как никогда. Оррис считал, что Амарид согласился бы с этим. А подход Терона означал гордыню и продажность - качества, подобные тем, какие овладели сейчас двумя Магистрами, заговор которых угрожал Ордену.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});