Ее звали Ирина. Она была крутая готка, как и моя Анжела. Вернее — уже не моя Анжела. Но готка — совсем иного стиля. Ирина носила черные платья и кожаные корсеты со шнуровкой. Ну, и ботинки — это святое. И еще она брила виски и красила волосы, имела золотую заклепочку в крыле носа — пирсинг, и Интернетовский ник — Blood_Cross. Мы очутились рядом, и разговорились о прошлой аварии.
Как выяснилось, давно уже друг друга знаем по виртуальным дневникам, иногда перекидываемся сообщениями, хотя и не состоим в формально дружеских отношениях.
Моя мысль еще не оформилась в словесную сущность, и не приобрела должных очертаний, как она уже отлично понимала, что хочу я от нее не столько духовного общения, сколько секса, и у меня не возникло проблем, как ей дать это понять. Еще имелось в виду, что мы будем периодично трахаться с элементами дружбы.
Передо мной был у нее какой-то парень. Любила, наверное. Но он ее бросил, и случилось так, что я у нее, как это не прискорбно, получился вроде центра реабилитации и клиники неврозов в одном лице. Дело не сдвигалось с мертвой точки долго, почти неделю. Уже подумывал, что у меня с ней так ничего и не получится, но тут после клуба, неожиданно увез ее к себе домой. Сама она передвигалась уже плохо и с большим трудом — не могла безнаказанно принимать такие дозы алкоголя. Когда я ее привез, то включил спокойную музыку, положил на диван, сделал массаж, и, когда она вся уже расслабилась, поласкал ей шею и плечи, сказал, какая она сегодня была умница красавица и прелесть, а после укутал теплым одеялом.
На этом — все.
А уже с утра, когда разбудил ее кофеем, она была совсем в другом настроении. Она, наверное, почувствовала мои мысли и сама первая поцеловала меня. Улучив момент, сгреб ее руки своей рукой и, сделав вид, что мне по фигу ее желания, принялся ласкать. Она была сильной девушкой, и при необходимости вполне могла постоять за себя. Когда она устала притворно и слабо сопротивляться, а я начал ее нежно целовать, то, наконец, сработало! Вот тогда я и залез к ней под одеяло…
Меня всё время обходила стороной такая замечательная вещь, как секс без обещаний, зато постоянно появляются обещания без секса. Это никоим образом не пропаганда аморального поведения, и даже не попытка анализа. Я не говорю, что мне не нужна женщина, просто мне не нужна женщина дома. Вообще-то я совсем не есть образец того, как надо социализироваться, а некоторые знакомые вообще полагают, что я так и не социализирован до сих пор. Но, может быть оно мне вовсе и не надо?
После этой ночи мы стали встречаться регулярно, и про Ольгу я забыл. Почти.
Чем руководствуются люди, производя безнравственные, аморальные и неестественные поступки? Просто в глазах окружающих они — ненормальные и безнравственные. А мне, например, все мои действия казались тогда вполне адекватными, на что часто получал: «ты — сисадмин, а это, извини, уже почти диагноз». Причем тут — сисадмин? Подобный «диагноз», и сам кому угодно поставить могу. Вот — сегодня. Сидел и целый день и занимался всякой фигней. Типа — срочная работа, которую только в конце года и можно делать. О чем народ раньше думал, почему не шевелился — не ясно. Странно все как-то стало. Вот и — «обжегшись на молоке, дую водку». На митинг на какой-то все зовут. Причем зовут с упорством, заслуживающим лучшего применения. Бред полнейший. А мне — не в радость, хоть и бред. А ведь были, были такие времена, когда бред — это было по моей части! Даже удостоился быть за это отмеченным одной замечательной девушкой, которая правда юмора не понимает, и за очень умную себя полагает, да и к жизни как-то уж очень серьезно относится, но это — ничего. Это — проходит. Исчезает вместе с остатками детства и привычкой мучить гитарные струны.
Жизнь продолжалась.
Хорошо еще, что за Интернет ничего не плачу. Это мне за него платят, а то бы разорился. Вчера прочитал скаченный из Сети роман Ивана Аксакова «Современные готы». Вообще, писать впечатления о литературных произведениях — дело неблагодарное. Для читателя. Во-первых, это уж очень напоминает набившие оскомину школьные сочинения, которые ничего кроме отвращения к литературе нам не прививали. Во-вторых, для того, кто уже прочитал, мои впечатления уже не интересны — у прочитавшего есть собственные. А для тех, кто еще не прочитал — впечатлений нет вообще, и мои слова могут отвратить потенциального читателя. Но не буду вдаваться в пустую болтовню, скажу по делу.
Не люблю положительных героев. И в литературе, и в жизни. Особенно не люблю, когда происходит «нравственное совершенствование» героя. В жизни такого не бывает никогда. И если какой-то живой прототип и эволюционирует в нравственном плане, то только в худшую сторону. И еще. В литературе положительный герой, как правило, необыкновенно скучен и неинтересен. Это чаще всего страшный зануда. И если положительный герой бывает чем-то привлекателен, то исключительно тогда, когда его окружают какие-то не очень положительные личности. Или герои очень не положительные. Во тогда — да. Происходит оттенение нашего «хорошего» персонажа и именно благодаря этим «отрицательным» лицам наш положительный герой делает свои самые замечательные поступки и совершает удивительные подвиги во имя Света, Добра и Справедливости. Легко представить произведение, где положительных, в классическом понимании героев вообще нет. Да и авторам всегда лучше удаются отрицательные персонажи. Это и в литературе, и в кино, и везде. Даже в живописи. Про такого героя обычно говорят, что у него «сложный» характер. А вот попробуйте прочитать некую вещь, где все герои насквозь положительны — будет такая тягомотина, что только специальному человеку под силу, да и то за отдельную плату.
Но «Готы» Аксакова даже меня поставили в тупик. Не понравился мне этот роман. Категорически. А как еще велите относиться к роману, в котором главный, с позволения сказать, герой через страницу либо неистово онанирует, либо упоенно с кем-нибудь совершает половой акт? При том, редко появляется в трезвом виде и постоянно мучается желанием сочинить что-нибудь грандиозное и написать нечто великое. Но, вместо этого, он бухает на кладбищах и трахает все то, что движется на двух ногах. Однако много и привлекательных черт, что не давало отвлечься бросить чтение не закончив. Автору не откажешь в чувстве стиля. Особенно бросается в глаза построение фраз: написано от автора и опущено личное местоимение — «он», а не от первого с бесконечным «я», как у большинства начинающих прозаиков. Достает, правда, изобилие мата, хотя в данном конкретном случае мат в принципе оправдан, поскольку, в общем-то, его объем не намного больше объема мата в речи моих знакомых готов. Неприкрытый натурализм и нецензурная лексика автора живописуют какие-то дикие, омерзительные зрелища, от которых и рад бы отмахнуться, но не так-то просто. Не потому ли, что я-то знаю — все это правда, а главный герой в чем-то подозрительно похож на меня?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});