Читать интересную книгу Без Вечного Синего Неба. Очерки нашей истории - Мурад Аджи

Ну, а во-вторых, что, пожалуй, еще серьезнее, едва ли кто из читателей понимает смысл, стоящий за словом «Россия». Не удивляйтесь, говорить так есть повод.

Известно ли вам, что «Россия» появилась в XVI веке в Риме, когда там вынашивали план колонизации Восточной Европы и внедрения сюда христианства? Новый топоним для Московской Руси и ее будущих колоний предложил руководитель иезуитского корпуса, папский легат Антонио Поссевино – это еще одна страница малоизвестной нашей истории, но она была, и к ней вновь и вновь возвращаюсь я в своих книгах.

Да, здесь не все очевидно, но всплывает на поверхность при анализе причинно-следственных связей, выявляющих начало и итог события. Именно анализ позволил увидеть невидимые контуры геополитики того времени, когда одно событие проистекало из другого, образуя логическую последовательность.

Мне важно было понять, что для осуществления своего замысла Западная церковь руками тайных монахов, в прямом смысле слова, вытравила царскую династию Рюриковичей, устроила на Московской Руси кровавую Смуту и христианское крещение в 1589 году, потом буквально протащила на престол неспособных Романовых – людей, всецело подвластных папе из-за незаконности своего выдвижения. В 1666 году Запад провел раскол русской Церкви, утвердил де-факто крепостное право, а по сути узаконил в России рабство… Это все хорошо известно, но не во взаимосвязи событий.

Россию создавали намеренно – с конкретными политическими целями, чтобы подчинить народ бывшей Золотой Орды, весь Запад стоял за спиной иезуитов, благоволил к ним. Огромная сила управляла движением. Но… ни одно историческое событие не бывает случайным, или стихийным, каждое имеет и причину, и следствие. Значит, утверждаю я, события можно моделировать хотя бы в рамках завершенных логических схем!

Заметьте, в русское общество иезуиты закладывали духовные ценности и мораль, чуждые Руси. Иначе говоря, они кроили по своим лекалам принципиально новую страну – с другой верой, с другой государственностью, с другими действующими лицами и политическими ориентирами, но с одним и тем же народом, которому меняли сознание и память. Поэтому-то Российское государство и стояло на рабстве, заговорах, унижении своего прошлого, крепостном праве и бунтах, а также на бюрократии, которая, едва явившись неизвестно откуда, стала вершиной общества и государства, аристократической элитой. Цензура лютым Цербером стояла на защите интересов иезуитов, которым подчинялся сам царь.

Такова в двух словах моя позиция, мой взгляд на убитую нашу Историю. Что тут добавить? Да и надо ли добавлять, если первый русский летописец Нестор стал святым Римской католической церкви… Выходит, Россия – это и колония Запада, и его дочь-союзница, христианская империя, которая не знает себя, но постоянно ощущает внутри себя боль и неудобство. Она, как пика, нацелена на Восток, одновременно являясь частью этого Востока. Она едина в двух лицах: палача и его жертвы. Увечит себя сама.

Москва любила подчеркнуть эту редкую свою особенность, подчеркивала войнами с ближними и дальними соседями… А сколько карательных экспедиций провела она внутри страны. На покорении собственного народа взрастала российская армия, подвиги одного Суворова чего стоят – миллионы трупов на руках генералиссимуса, которого и ныне с ужасом вспоминают башкиры, ногайцы, не забывшие тот страшнейший геноцид.

Рим поставил Романовым две глобальные цели – физическое уничтожение татар (так назвали российских тюрков) и создание военного плацдарма для нападения на мусульманский мир. Как видим, в Третьем Риме духовного было мало, зато политики хоть отбавляй: ему предназначалось захватить Кавказ (Кавказскую Албанию) и «остатки» Дешт-и-Кипчака (земли нынешнего Казахстана)… Впрочем, зачем пересказывать здесь то, что давно описано в моей книге «Тюрки и мир: сокровенная история».

…Отвечая на ваш вопрос о патриотизме, скажу: как романовское творение Россия не прельщает. Мне, тюрку, она враждебна. На протяжении веков Романовы миллионами уничтожали моих предков, клеветали на мою культуру, фальсифицировали мою – русскую! – историю, унижая «тюркскую» Русь. Быть патриотом такой России значило быть предателем своего народа. Не хочу.

Но как отнестись к сегодняшнему, крайне неопределенному понятию «Россия», что явилось миру после распада СССР, я откровенно не знаю. Если она продолжательница романовской традиции, очень и очень плохо. Если нет, при чем тут «Россия»? Это топоним, составленный по грамматическим правилам Рима из слова «Русь», его подноготную выдает окончание, означающее «территория, подвластная папе». Как – Италия, Румыния, Словения и другие. К месту замечу, такого же глубинного разбора просит и другой привычный топоним – Европа и в нем «гуляющее» окончание.

Увы, неудачно выбранное имя страны показало невежество демократов, которые, затеяв «перестройку», толком так и не вошли во власть – мое предположение уместно. Действующие после распада СССР политики не знали, как появились имена их стран, им голову пьянило хлесткое слово «независимость». Даже африканцы оказались умнее: после освобождения от колониализма первым делом они убрали колониальные вывески. Наши этого не сделали, но День независимости ввели, тем запутав себя и свою «демократию».

Пример тому Казахстан, Кыргызстан, Азербайджан, где даже не сразу поняли, что случилось тогда в Беловежской пуще.

Не исключаю, сегодня слово «Россия» демонстрирует желание каких-то кругов вернуться в досоветское прошлое, и топоним сигнализирует о том желании. Ныне, как видим, страсть к Западу у Москвы не меньше, чем в романовскую пору, оскорбление стран-соседей стало едва ли не нормой, которая отличала и Романовых, тоже не имевших ни друзей, ни союзников во внешней политике. К чему это приведет? Увидим. Однако с любой стороны посмотри, а у Москвы новая мораль. И опять чужая! Американская, еще какая-то. Молодежь уже щеголяет «легким зарубежным акцентом», модным сейчас, она стесняется родной речи, так было и в период великой Смуты. И после. Достаточно вспомнить французский язык, заменивший родную – тюркскую! – речь у новоявленных «аристократов» в послепетровской России.

Тем не менее я все-таки патриот, то есть человек, любящий Родину, болеющий за нее, работающий ей на благо, поэтому езжу в экспедиции, пишу книги, где пытаюсь докопаться до правды… Искать правду о своей Родине не самое пустое дело, ему стоило посвящать жизнь. Признаюсь, мне не безразлично, кто, как и почему создал Россию, но для меня она по-прежнему – Дешт-и-Кипчак, страна Великого переселения, пришедшая с Алтая. И ничего с собой поделать не могу.

Известно же, не все лекарства сладки на вкус, так и мои книги, призванные лечить общество, страдающее беспамятством, они для тех, кто, как и я, потерялся в водовороте Времени. Мое лекарство – правда, горькая, как полынь, имя ей историческая публицистика, новый литературный жанр. При моделировании истории эти два слова сошлись и оказались рядом, их соседство зависит от того, какими глазами смотреть на прошлое – глазами исследователя или глазами политика.

Гегель подметил, истина поначалу кажется ересью (вспомните его знаменитую фразу: «Истина рождается как ересь, а умирает как предрассудок»). Точно. Мои идеи сегодня кажутся еретическими. Но еще раньше подметили другое: «Никто не избавился от тени и от своего прошлого»… У моделирования неплохие шансы на будущее, не правда ли?

– Почему же славянский мир умалчивает о «тюркском следе» в своей истории?

Да не умалчивает, он просто не знает о нем. Запрещалось цензурою! Впрочем, о каком знании или незнании речь? Это плоды внутренней политики государства, российская власть сознательно прививала обществу невежество, веками продолжало издевательство над собственным народом… Думаю, вопрос здесь даже глубже.

Не славяне, а силы, руководившие славянами, желали, чтобы те забыли о своей Родине, о стране-предшественни-це Киевской Руси. Не знали о тюркской культуре, на обломках которой в XVIII веке построили славянскую Россию, в этом соль проблемы.

Наблюдательному человеку доказывать нечего, все на виду, но никто не изучал тюркскую тему в российской истории, и не только потому что запрещала цензура, а потому что за изучение не давали ученых степеней и званий. Чаще давали сроки заключения или лишали работы. Пример тому страшная трагедия академика Агафангела Ефимовича Крымского и других великих ученых, настоящих патриотов, которые ушли из жизни, оставив незавершенными свои труды… А получались интересные исследования.

Руководствуясь моделированием как методом познания, на примере прошлого Болгарии хорошо видно, как появились славяне, как выходили они на политическую арену. Именно анализ ситуации впервые подвел меня к мысли, что термин «славяне» до X века означал «раб» и происходил от «slave». Термин относился к христианам северных колоний Византии (а до этого – южных) и даже этнического запаха не имел, был сугубо церковным термином, с оттенком явного пренебрежения.