– Все просто, сударь. Пишите о том, что видите.
– Закрой глаза – и увидишь, хи-и-и-и-и… – развеселился Летучий Мыш. – Я тебе сказочку расскажу, а ты ее и увидишь. И запишешь. И всё сбудется… Вот прямо сейчас и закрой.
Кравцов послушно опустил веки. И действительно увидел.
16
Юрка Зырин жил в Спасовке, а работал (вернее, служил) в Царском Селе, в железнодорожной милиции. Милиционером, естественно.
Понятное дело, никакого права останавливать катящие по трассе Гатчина-Павловск машины он не имел, для таких дел ДПС и ГИБДД существуют. Зато Юрка имел милицейскую форму и жезл, самолично выстроганный, раскрашенный черной и белой красками. Этого хватало, чтобы приносить Зырину небольшой приварок к зарплате. Впрочем, в своей неправомерной деятельности лжегаишник чересчур не усердствовал и разбогатеть на ней не мечтал – совершал редкие набеги на трассу в поисках денег на выпивку да на опохмелку.
Вот и сегодня он вооружился жезлом и терпеливо поджидал жертву на обочине неподалеку от своего дома – впереди выходной, поллитровка (самая дешевая, паленая) стараниями Юры и двух его приятелей моментом показала дно, а денег на продолжение банкета ни у кого из троицы не оказалось… Натянув форму, Зырин дождался, пока дождь ослабнет – и отправился на охоту.
Какую попало машину при таком рискованном промысле не остановишь. Но увидев «Газель»-фургон, Юра сразу понял: его клиент! Грузовичок катил медленно и несколько зигзагообразно. Наверняка шофер тоже принял слегка на грудь, не ожидая встретить на пустынной второстепенной трассе инспектора. Ну а коли рыльце в пушку, на отсутствие нагрудного знака внимания не обратит, и официальной квитанции требовать не станет. Отстегнет без разговоров стольник и будет безмерно рад, что не расстался с правами…
Зырин решительно шагнул на проезжую часть, преградив «Газели» дорогу. Повелительно взмахнул самодельным жезлом.
И через секунду испуганно отдернулся – бампер машины застыл в считанных миллиметрах от форменных милицейских брюк. Юра подумал, что принял водитель не чуть-чуть – а слегка побольше. И слупить с такого меньше двух сотен – непростительный грех. Но спустя секунду разглядел сидевшего за рулем человека и понял, что придется искать другую жертву.
– Здорово, Колян! – радостно поприветствовал хорошего знакомца, распахивая дверцу. – Тебя чё, с «голландки» на эту…
Он осекся. Вместо продолжения фразы из горла вылетел нечленораздельный звук. За рулем сидел не Колян Прохоров. Вернее, не совсем Колян. Не полностью. Верхняя часть туловища дружка, измазанная чем-то липким и лоснящимся, торчала из заполнившей салон мерзкой шевелящейся груды. Тягучая, медленная струйка слизи потекла из кабины к форменным милицейским ботинкам. Не совсем Колян молча смотрел на Юру мертвыми глазами, лицо застыло искаженной маской…
Зырин сделал шаг назад. Второй. Третий… Табельный ствол был в кобуре, и сейчас – именно сейчас – Юра мог легко добить издыхающую тварь парой выстрелов. Но о такой возможности он не подумал. Подумал другое: «Ну сука Анчутка… Что ж за …ня в ее водку намешана?!»
Дверца машины закрылась словно сама собой – руки Коляна от руля так и не оторвались. «Газель» тронулась с места и покатила дальше.
Дождь закапал гуще. Шагая к дому, Зырин твердил себе: «Надо завязывать, надо завязывать, надо завязывать…» С чем ему надо завязать – с незаконным дорожным промыслом или с потреблением водочных суррогатов – Юра не уточнял.
Через несколько минут «Газель» протаранила новенькую ограду озера-провала. Остановилась на берегу. Тварь, уменьшившаяся раза в четыре по сравнению со своими размерами в морге, выпала из кабины. Полежала, собираясь с силами – и потащилась к воде. Верхняя часть тела Коляна Прохорова осталась лежать в машине – сморщенная, скомканная, похожая на надунную куклу с выпущенным воздухом.
Вода раздалась беззвучно. Тварь опускалась всё глубже. И чувствовала, что там, в глубине, ее ждут…
17
Кравцов закрыл глаза – и действительно увидел … Причем не только и не просто увидел – спектр восприятия был полным. Присутствовали звуки, запахи, осязательные ощущения: тянуло вечерней прохладой, в кустах перекликались устраивающиеся на ночлег пичуги, копыта шлепали по земле… Остро пахнуло конским потом. Кравцов ощущал даже вкус – вкус табака во рту. Причем отнюдь не тот слабый привкус, какой бывает от выкуренной сигареты – но сильный и терпкий.
Жевательный табак… Кравцов не догадался – он знал. Непонятно откуда, но знал.
Конь шел мерной рысью. Рядом – чуть сзади – ударяли о землю копыта другой лошади и слышалось тяжелое, с присвистом, дыхание спутника. И, опять-таки непонятно откуда, но совершенно точно – Кравцов знал: рядом едет Ворон. Не тот, не его знакомый, не Георгий Владимирович… Но человек, первым в своем роду получивший это прозвище, ставшее затем фамилией.
Он попытался обернуться, проверить неведомо откуда пришедшее знание. Не удалось. Тело всадника Кравцову не подчинялось. Он мог смотреть чужими глазами – и не более того.
Сон, приснившийся во сне… А если открыть глаза и снова очутиться в подвале Летучего Мыша? Кравцов попытался проделать необходимые манипуляции со своими – настоящими своими – веками. Вновь неудача.
Понятно. Дверь кинотеатра заперта. Сеанс придется досидеть до конца.
Однако фильм оказался однообразным. Скучноватым. Взгляд всадника был устремлен вперед, скользил по освещенным закатным солнцем кустам и деревьям. Лишь один раз в поле зрения мельком попала рука, держащая поводья. Сверкнул перстень на безымянном пальце. И Кравцов успел разглядеть рукав из синего сукна с широченным малиновым обшлагом. Старинный мундир? Похоже, дело происходит давно… Задолго до экспедиции Дибича – во времена штабс-ротмистра и мундиры были иные, и мода жевать табак прошла: в основном курили да нюхали.
Кравцову было тревожно. Не нравилось присутствие Ворона за спиной. И он подумал: «Не стоило, пожалуй, оставлять Баглаевского… Его драгуны могли бы пригодиться…»
Мысль была чужая… Мысль человека, чьими глазами смотрел на мир Кравцов.
Всадники двигались пологим склоном речной долины, и Кравцов не сомневался: это Славянка. Более полноводная, и называется сейчас по-иному, – но именно она. Он попытался мысленно убрать из окружающего пейзажа густо разросшийся лес, и добавить линии электропередач, распаханные поля, заасфальтированные дороги… И понял: дело происходит примерно на половине пути от Пяйзелево к Спасовке… Вернее – где-то между местами будущего расположения этих деревень. Если скорость и направление движения не изменятся – вскоре покажется Попова гора. Наверняка она и есть цель экспедиции.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});