— Нет, мы должны уехать, — твердо повторил Ричард.
В голосе его звучала такая решимость, что Ванда ничего более не спросила. Собственно, ей все равно, куда ехать. Главное — они будут вместе. Как только они поженятся, решать все вопросы их жизни она предоставит Ричарду. Сама же будет просить у него лишь позволения быть рядом с ним, куда бы он ни отправился.
— Если бы я мог увезти тебя к себе домой! — неожиданно воскликнул Ричард. Думать в эти минуты о том, что въезд в его родную, любимую страну для него закрыт, было невыносимо.
«Ох, как смеялись бы над ним его соотечественники-англичане в клубах на Сент-Джеймс, если бы он рассказал им, что человек должен трястись за свою жизнь, в случае если русская княгиня без ума от любви к тебе, а русский князь, наоборот, категорически тебя не любит…»
Ему бы ничуть не поверили, расскажи Ричард в своем клубе о заговорах и контрзаговорах, похищениях и чудесных спасениях в последнюю минуту, об отчаянных мерах, какие на континенте нужно предпринимать, чтобы избежать возмездия. Никто в Англии не поверит этим россказням, однако все это наяву случилось с ним, Ричардом Мелтоном, и его возлюбленной, австрийской графиней по имени Ванда Шонборн.
— Если бы мы могли поехать в Англию, туда, где мой дом!
Ричард повторил эти слова, следуя ходу своих мыслей, которые всегда приводили его к одному и тому же — бередили в нем жгучее желание оказаться дома, на родине…
— А есть на это надежда? — осторожно спросила Ванда.
— Никакой!
Ричард уже рассказал ей о том, что произошло той ночью, когда он бросился разыскивать своего кузена, а в результате оказался козлом отпущения: был обвинен в преступлении, которого не совершал.
— Предположим, ты пойдешь к принцу-регенту и расскажешь ему обо всем, что тогда?
— То же самое предлагает Гарри, но принц мне не поверит.
Как горько было Ричарду вспоминать, сколь дружески относился к нему принц в недавнем прошлом, когда он был у него в чести, а репутация его не была подмоченной!
— Черт бы побрал всех этих принцев, князей, королей, императоров… — с сердцем выдохнул Ричард. — Почему мы должны так зависеть от них? Пусть бы они оставили нас в покое, чтобы мы жили своей жизнью, тихо и счастливо.
— А мы с тобой счастливы, — негромко ответила Ванда. — И если у нас будет что-то еще, счастливее от этого мы не станем.
Ричард улыбнулся. Слова Ванды изгнали из его головы мрачные мысли. Он повернулся и заглянул ей в глаза.
— Ты права, моя умница, — с нежностью сказал он. — Если я буду, кроме тебя, иметь что-то еще, счастливей от этого я точно не стану.
— Обязательно произойдет что-то такое, что поможет нам, я уверена! — воскликнула Ванда. — Нам уже через столько пришлось пройти, и тем не менее мы нашли друг друга, и мы вместе.
— И будем вместе всегда, — подхватил Ричард. — Обещаешь не устать от меня?
— Обещаю. Я от тебя никогда не устану, — отвечала Ванда. — Боюсь лишь, что в роли жены ты найдешь меня глупой и неумелой, не такой привлекательной и изящной, как другие женщины, которых ты знал.
— Не сравнивай себя с ними, — строго приказал Ричард. — Ты другая, ты совсем не похожа ни на кого. Я люблю тебя и прошу судьбу только об одном — чтобы мы с тобой всегда были вместе, любили друг друга, и чтобы нам не грозила опасность.
— Разумеется, все это у нас будет, когда мы поженимся, — уверенно заявила Ванда. — Неужели ты сомневаешься в этом?
Ричард решил не огорчать ее и промолчал.
— Мы поженимся немедленно, как только окажемся в Вене, — вместо ответа сказал он, — и сразу уедем в Брюссель. Ты веришь мне?
— Ты же знаешь…
— Повтори!
— Я верю тебе — безгранично.
— Тогда не задавай лишних вопросов. Как только мы приедем в Вену, я пойду к лорду Стюарту, это английский посол. Мы можем обвенчаться прямо в посольстве.
Помолчав, Ванда спросила:
— Ты не рассердишься, если я попрошу тебя об одной вещи?
— Рассержусь? — от неожиданности переспросил Ричард. — Можешь не опасаться, дорогая моя, я, конечно же, не рассержусь и сделаю все, что ты у меня попросишь.
Ванда пошевелилась в его руках и доверчиво посмотрела ему в глаза.
— Тогда… можем мы прежде всего увидеться… с князем Меттернихом?
Ванда почувствовала, как Ричард напрягся.
— Прошу тебя! — горячо прошептала она. — И ты обещал, что не рассердишься! Видишь ли… Князь был добр ко мне. А моя мать дорожила знакомством с ним. И потому я хочу попросить, чтобы он дал благословение на наш брак. Прошу, ну прошу тебя, Ричард!
Тон ее был умоляющим, и Ричард сдался. Меттерних так Меттерних… Драки с ним не предвидится, прятать в шкаф его, связанного, не придется, душить тоже, так какие проблемы? И потом они о нем навсегда позабудут — в конце концов, кто он им?
— Мы сделаем, как ты хочешь…
Ванда открыла рот, чтобы произнести слова благодарности, но Ричард понял это и не дал ей заговорить, продолжив:
— Нет, не нужно меня благодарить за то, в чем я не вправе тебе отказать. Иначе ты избалуешь меня, и я стану деспотом. Но у меня есть причина желать жениться на тебе так скоро, как только возможно, и прошу простить меня за мое нетерпение.
— Сначала к князю, — строптиво повторила Ванда, — а оттуда в посольство.
Ричард крепче прижал ее к себе.
— Хорошо…
И, взявшись за руки, положившиеся, словно дети, на судьбу, которая свела их вместе, они проспали всю оставшуюся часть пути. Проснулись они ранним утром, когда сани приближались к южным воротам Вены.
— На виллу князя Меттерниха! — подсказал Ричард вознице, когда тот собрался было повернуть к дворцу Хофбург.
Лошади устали, но грум-возница заставил их напоследок эффектно пробежать по красивой аллее, что вела к парадному входу в здание. Возле крыльца лошади остановились, Ричард выскочил из саней, а к нему уже спешил мажордом с недоуменным вопросом в глазах: кто это пожаловал к его сиятельству ни свет ни заря?
— Прикажите накормить грумов, а лошадей отвести в конюшню и дать им отдохнуть. Я не собираюсь возвращаться на них в Хофбург в течение нескольких ближайших часов.
Мажордом невозмутимо выслушал эту странную просьбу.
— Да, сир. Вы прибыли по приглашению его сиятельства?
— Нет, — отвечал Ричард, — но он пожелает видеть графиню Ванду Шонборн. Пожалуйста, доложите его сиятельству, что она здесь и настоятельно просит принять ее по чрезвычайно важному делу.
И Ричард повернулся, чтобы помочь Ванде выбраться из саней. Она замерзла, устала и, вероятно, могла упасть, если бы Ричард не подхватил ее на руки. Однако губы Ванды улыбались, а глаза задорно блестели.