— Нам придется торчать в Ки-Уэсте до завтра, — сказала Джоли. — Но это не значит, что я должна торчать в отеле с тобой. Я собираюсь поехать в город и окунуться в здешнюю ночную жизнь.
— Если ты идешь, то и я тоже. Чем ты хочешь заняться? Куда хочешь пойти?
— Куда угодно, только не с тобой!
Джоли ушла, даже не попрощавшись, просто отошла от Макса, вышла из их номера и хлопнула дверью. Практически у него перед носом. Она, по-видимому, не понимала, что даже если она может убежать от него, от себя ей не убежать. Жгучее желание, снедающее ее, никуда не денется. Напротив, чем больше она его отрицает, тем оно будет становиться сильнее.
Макс подождал несколько минут и пошел за ней. Неужели Джоли не понимает, что он не позволит ей разгуливать по Ки-Уэсту одной? Даже в этом субтропическом раю любой женщине может угрожать опасность, а уж на такую красавицу, как Джоли, мужчины слетятся как мухи на мед. А из-за того, что она так отчаянно боится своих чувств к нему, она может натворить глупостей — только затем, чтобы доказать ему и себе, что между ними не происходит ничего особенного. Макс никогда еще не испытывал ничего похожего на собственническое желание защитить, которое испытывал по отношению к Джоли. В этом чувстве было нечто старомодное и, наверное, примитивное, видит Бог, Макс сам на себя злился за то, что не в силах держаться от нее на расстоянии, за то, что он шел за ней тайком, прячась, как слишком бросающийся в глаза телохранитель или отвергнутый любовник.
Макс последовал за Джоли по Дюваль-стрит, где толпы туристов любовались фантастическим закатом, слушали уличных музыкантов и смотрели выступления уличных артистов. Когда Джоли заметила его на пол квартала позади нее, она постаралась затеряться в толпе.
«Беги, беги, chere. Избегай меня всеми силами, но что бы ты ни делала, я все равно тебя найду».
На западе растекались расплавленным золотом последние лучи заходящего солнца, играла музыка. Макс медленно, но верно продвигался навстречу Джоли, маневрируя между туристами, смаковавшими прелесть уходящего дня.
Наконец он подошел к ней сзади почти вплотную и обхватил руками. Джоли ахнула и оглянулась.
— Ну что, наслаждаешься? — спросил Макс.
Джоли сковало напряжение, ее голубые глаза сверкнули.
— Хватит меня преследовать!
— Попроси что-нибудь полегче, например… попроси меня перестать дышать.
Джоли едва заметно вздрогнула.
— Не надо, прошу тебя.
Она попыталась освободиться из его рук, извиваясь.
— Не надо — что? — прошептал Макс, согревая дыханием ее ухо. — Не желать тебя до умопомрачения? Не думать о том, как я обнимаю тебя, целую, как мы занимаемся с тобой любовью всю ночь напролет?
Джоли рывком освободилась из его объятий и бросилась бежать по улице. Несколько человек обратили на нее внимание, но поскольку Макс не бросился сразу за ней, ему никто ничего не сказал.
Он дал Джоли возможность немного оторваться от преследования и не спеша пошел в том направлении, в котором она убежала. Довольно скоро он заметил в толпе ее платье — она метнулась в кафе «Маргаритавилль». Макс остался стоять на улице, слушая живую музыку, раздававшуюся из кафе. Выждав время, достаточное, чтобы Джоли почувствовала себя в безопасности и расслабилась, Макс вошел в кафе.
Макс постоял у стойки бара и подождал, пока Джоли закажет обед, потом, когда ей принесли еду, взял свой напиток и пошел к ее столику.
Когда он сел, Джоли метнула на него свирепый взгляд:
— Уходи!
Он пожал плечами:
— Думаешь, если ты будешь повторять эту фразу достаточно часто, она сработает?
— Человек живет надеждой.
Макс поставил полупустой стакан, скрестил руки и положил их на стол.
— Да. — Он улыбнулся. — Человек и правда живет надеждой.
— Ты можешь оставить меня в покое хотя бы за обедом? Джоли посмотрела на свою тарелку, потом снова на Макса.
— Если ты раздумываешь, не вывалить ли обед мне на брюки, то не делай этого.
Губы Джоли дрогнули в озорной улыбке.
— Что ты, такая мысль мне даже в голову не приходила.
— Нуда, конечно, не приходила.
— Если ты остаешься, тогда я ухожу.
Макс пожал плечами. Джоли достала из сумочки бумажник, вынула из него пару купюр и бросила их на стол.
— За обед заплачено, можешь остаться и поесть задарма. Она встала и вышла из кафе.
Макс недовольно буркнул что-то. К столику подскочил официант, посмотрел на нетронутую тарелку Джоли, потом на Макса.
— Дама передумала, — сказал Макс. — Знаете, как бывает с женщинами.
Макс встал из-за стола и поспешно вышел из кафе — и тут же усмехнулся, заметив Джоли не более чем в квартале от него. Она не бежала, даже шла не очень быстро. Макс спросил себя, осознает ли она, что не очень-то старается действительно от него сбежать. Он шел за ней по Дюваль-стрит от пятисотого квартала до двухсотого, догадываясь, что она знает, что он отстает от нее не более чем на полквартала.
Яркие огни и звуки музыки приглашали прохожих зайти в «Слоппи Джо» и приобщиться к легендарным «славным временам». Сегодня в баре выступала группа в стиле кантри-вестерн. Войдя внутрь вслед за Джоли, Макс обратил внимание, что площадка для танцев заполнена танцующими парами. Джоли он заметил возле бара. Она небрежно оглядела зал, и ее взгляд сразу встретился со взглядом Макса. Он пошел в ее сторону. Она не двинулась с места и не отвела взгляд. Она его ждала. Но Макс не тешил себя мыслью, что она сдалась. О нет. Она всего лишь сменила тактику.
Он подошел к стойке бара и протянул руку. Ни один из них не произнес ни слова, но оба поняли друг друга, Макс приглашал ее на танец. После секундного колебания Джоли приняла руку Макса, и он повел ее в середину танцевальной площадки, в окружение других пар. Джоли пришла в его объятия так, словно там ей надлежало быть. Когда Макс привлек ее ближе, он не почувствовал в ее теле никакого сопротивления. Она положила голову на его плечо, вздохнула, закрыла глаза и прильнула к нему всем телом, каждым его податливым дюймом. В эту минуту Макс мог думать только о том, какое это райское блаженство — прикасаться к Джоли Ройял, и если он получает такое удовольствие просто от того, что обнимает ее, то что же он почувствует, когда они займутся любовью?
В толпе танцующих Джоли чувствовала себя в безопасности. В общественном месте Макс мог зайти только до определенного предела, и ее охватило радостное ощущение свободы. Она наслаждалась мгновениями, которые могла без сожалений и безо всякого ущерба урвать от реальности. До тех пор пока длился танец, она могла делать вид, будто для нее существует только здесь и сейчас. Не существует ни завтра, когда они встретятся с Аароном Бендаллом и обменяют миллион долларов на материалы дела об убийствах в Белль-Роуз, ни вчера, когда смерть и предательство воздвигли между ними непреодолимую преграду.