Читать интересную книгу Стратегия одиночки. Книга третья (СИ) - Зайцев Александр А.

Куанг Нгиа, а именно такое имя было у противника Ронина, сразу, как только распорядитель объявил о начале поединка, ринулся в атаку. И его можно было понять, так как тесаки в его руках явно уступали в длине шесту фехтмейстера. Только резкое сокращение дистанции и постоянное давление позволяло Куангу перехватить инициативу.

Как бы поступил я на месте Ронина? Если бы хотел закончить бой быстро, то на последних разделяющих метрах сам пошёл бы в контратаку. Сбил бы атакующий порыв противника ударами по его ногам, а затем, полностью забрав в свои руки инициативу, довёл бы бой до логического завершения. Если бы наоборот, в моих планах было затянуть поединок, то я бы стал играть с дистанцией, не подпуская врага близко. Не давая ему даже шанса достать меня своими тесаками. Изматывал бы его, пока он не спёкся, и взял бы его затем «голыми руками».

Но Ронин поступил по-своему. Он не контратаковал и не стал разрывать дистанцию. Фехтмейстер остался стоять на месте. И встретил землянин противника не атакой в ноги, нет, он атаковал в грудь. Чем удивил даже меня. Потому как тесаки — оружие быстрое, маневренное, и отбить такую прямолинейную атаку ими не сложно. И Куанг Нгиа эту атаку закономерно парировал. Но за ней последовала новая, за той ещё одна. В бою парного короткого оружия против длинного древкового ты ждёшь, что давить и нападать будет тот, кому нужно сократить дистанцию. И это логично. Но Ронин всё перевернул с ног на голову. Тремя резкими выпадами он остановил атакующий порыв Куанга, а затем сделал шаг вперёд и атаковал снова. Причём, Ронин свои атаки проводил исключительно в корпус. Да менял направление выпадов и ударов, то целил в плечи, то в пояс, то бил в центр груди. Но я видел, что землянин осознанно игнорировал другие части тела врага, хотя легко мог дотянутся до коленей или ударить по ладоням. Но нет, вместо того чтобы разнообразить зону поражения, фехтмейстер, словно играя со своим противником, бил только в торс.

И каждый его удар закономерно парировался. Двойные тесаки достаточно быстры, чтобы оказаться там, где надо, если атаки идут исключительно в корпус. Чтобы пробить выстроенное ими плетение блоков, надо раздёргать их владельца, бить в разных плоскостях, атаковать то ноги, то руки, то голову. Но для Ронина, казалось, не существовало никаких иных зон поражения, нежели корпус.

«Прошлый я» сказал бы, что подобная стратегия боя глупа. Я нынешний видел, зачем Ронин это делает. Посох землянина атаковал беспрестанно, стремительно, резко, мощно. И под этим напором его противник отступал. Но отступая, продолжал держаться. Широкие лезвия его тесаков успевали защитить своего владельца. Два бойца почти не двигались, только редкие шаги одного вперёд, а другого назад. Но вот оружие в их руках наоборот мелькало, подобно вспышкам молний. И этот контраст между почти неподвижными телами и стремительным полётом оружия завораживал. Завораживал даже меня. Что уж говорить о зрителях на трибунах. Это было как старое кино, в котором Брюс Ли ведёт предельно ближний бой, и глаза едва успевают уследить за его атаками и блоками.

Квестеры меня забери, но это было реально красиво!

С первых мгновений боя было понятно, кто победит. Но Ронин своей необычной стратегией на этот поединок сделал так, что несмотря на то, что ты знаешь, чем всё закончится с первой секунды, тебе всё равно интересно смотреть за происходящим. А то, что землянин не изменил начальной канве и довёл бой до победы именно ударом в центр груди Куанга Нгиа, всё же продавив оборону обоерукого бойца, было по-настоящему красивым завершением.

Зрители провожали маску школы «Взлетающего Дракона» не просто аплодисментами, а делали это стоя. И даже я поддался этому порыву.

Глава 22

Проводив Ронина аплодисментами, не стал садиться, а, подозвав служку, попросил отвести меня в отведённую для подготовки комнату. Остальные бои Железной сетки турнира меня мало интересовали. А вот подготовиться к своему поединку, как бы я не был уверен в его исходе, всё же было необходимо. Оставшись один в комнате, уселся в позе лотоса прямо на бетонный пол и, положив копьё поперёк бёдер, погрузился в лёгкую, не очень глубокую, медитацию. Медитацию, призванную успокоить течение энергий, уравновесить его, сбалансировать. Не то чтобы в этом была особая необходимость, но и лишним подобное точно не было.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Бой землянина, то представление, которое показал фехтмейстер, заставило меня задуматься, как же мне провести свой поединок. Ещё сегодня утром я собирался опять притвориться «хромой уткой» и вытянуть свой бой «на соплях» и, якобы, «из последних сил», как это сделал в одной восьмой. Но изменения в регламенте ставок, а также выпавший мне сегодня противник делали подобный подход ненужным. Мне всё равно теперь не заработать на ставках много, так что и нужда в искусственном нагнетании неопределённости отпадает. То есть мне надо просто победить без каких-то дополнительных условий.

Хотя одно условие всё же было: желательно провести бой с тем же спокойствием, что и предыдущие. Не зря же я столько времени вложил в свой новый имидж, чтобы его разрушить просто так. И имидж этот мне поможет не только в Триесе, который я планирую скоро покинуть, но и в дальнейшем. Потому как моё пересечение с Цехом Алхимиков явно не последнее в этом Цикле. По крайней мере я на это надеюсь.

Когда служка пришёл проводить меня на арену, я был полностью готов к поединку. Раздражение из-за недополученной прибыли, что едва не захватило меня с головой, также отступило на задний план. Это уже случилось, и изменить ситуацию не в моей власти, значит нужно планировать и действовать, исходя из изменившихся вводных. У меня сейчас и так денег куда больше, чем я мог даже мечтать, так что горевать и правда не стоит. А как попасть побыстрее в Дейтран или как сделать этот путь максимально выгодным, я как-нибудь придумаю.

На песок арены я ступил в полностью умиротворённом состоянии. И моё спокойное лицо не было натянутой игрой, я и правда так себя чувствовал.

В отличие от того же Ронина, меня и Таяня Квариша зрители встретили намного прохладнее. Интересно, Аун успел распустить слухи о том, кто является учителем Квариша? Если да, то мне даже немного жаль. В свете изменившихся правил ставок, выставленная на показ правда мало что меняла. А вот жизнь юного мага могла подпортить знатно. Это я Ауну рассказывал о том, что открывшаяся тайна не нанесёт большого вреда и ударит в основном по учителю Квариша. На самом деле я думал иначе. Я прожил достаточно, чтобы понимать, что бедный, но талантливый ученик, которого явно выделяет учитель, подвергнется третированию, подставам и другим гонениям со стороны тех, кто посчитает такое отношение наставника несправедливым. А что такие найдутся, я не сомневался. В своих словах Ану я не кривил душой, когда говорил, что учитель, стоящий на легендарном ранге, справится с последствиями раскрытия тайны. Но и осознанно умолчал, что для самого Таяня Квариша открывшаяся правда точно не пройдёт бесследно. И сейчас, наблюдая за тем, как юный и талантливый маг шагает по песку, чувствовал лёгкие угрызения совести. И ладно бы если это всё принесло мне реальные деньги, но теперь этой прибыли мне не светит, а значит я нагадил человеку и заставил Ауна переступить через себя, по сути, зря. Не люблю ощущать себя сволочью, но сейчас испытывал по отношению к себе примерно схожие чувства.

Это было неприятно, царапало изнутри, и оправдание, что я всё это делаю ради великой цели, спасения всего мира, совсем не успокаивало. Ненадолго окунувшись в это чувство, я понял насколько «прошлому мне» пришлось себя ломать, чтобы ради мести квестерам творить куда более худшие и откровенно постыдные дела, предавать, подставлять, убивать. Именно сломать, потому как простым плавным дрейфом психики на фоне чужого мира и изменившихся обстоятельств подобный переворот в поведении не объяснить. Прошлый я принёс себя на алтарь мести. Принёс себя всего, включая и свои принципы, и свою мораль. При этом «прошлый я», как и «я нынешний», искренне считал, что действует ради чего-то намного большего. Не зря ещё древние заметили, что «благие намерения ведут в ад».