А пока он вымахался, как говорят фехтовальщики: дыхание его сбилось, руки напряглись. Зато восприятие стало чуть-чуть быстрее, чем обычно, потому что Желтоголовый психологически приспособился к скорости… Или, наоборот, он стал чуть медлительнее из-за усталости? Лотар уже не знал ответа на эти вопросы. И еще он понял, что бойцам с его техникой следовало атаковать эту девушку только вдесятером, и желательно, когда ее ноги будут плотно связаны веревкой.
– Ладно, – проговорил он, пытаясь успокоиться, – мы показали, на что способны, теперь предоставим слово даме.
Бетия все еще смеялась:
– Ты даже не коснулся меня, Непобедимый.
– Удача не на моей стороне сегодня.
– Удача для тебя началась и кончилась, когда твой мальчишка накинул на себя твой плащ и я ошиблась, потому что стреляла из межвременья. А теперь все вершит не удача, недоумок, а выучка.
Лотар сокрушенно вздохнул и чуть заметно поклонился:
– Я привык уважать соперника, а вот ты нарушаешь эту часть боевого кодекса.
Последние слова он произнес по-восточному. Несомненно, она лучше знала восточную бойцовскую терминологию, чем неуклюжие и грубые термины Запада.
Она снова усмехнулась:
– Я уважала тебя, когда собиралась биться, но теперь…
Вдруг Лотар понял, что потерял Сухмета из виду. Он быстро огляделся. Восточник пытался атаковать Жалына, причем делал это так неловко, что оказался слишком далеко от Лотара. Это сразу же поняла и Бетия.
Со страшным воплем, который был явно изобретен не для девичьего горла, она бросилась вперед и напала на Сухмета, слишком долго замахивающегося на Жалына.
Лотар едва успел за ней. Но немного все-таки опоздал. Она уже вырвала Утгелу из руки Сухмета, уже обработала его спину своим закованным в доспех кулачком и пыталась сломать основание черепа, когда Лотар отчаянной атакой все-таки заставил ее отступить.
Но только после того, как Бетия пропустила удар. Правда, один-единственный и очень легкий. Однако на ее совершенной груди появилась неширокая полоска разрезанной кожи и струйка крови.
Знать бы, что заставило ее ошибиться, подумал Лотар, попытался бы повторить… Но, посмотрев на лежащего бессильно, хотя еще и в сознании, Сухмета, на довольно улыбающегося и почти невредимого Жалына, он понял, что повторить эту атаку больше не сумеет. Просто у него нет второго Сухмета.
Он еще раз посмотрел на Жалына. Тот храбрился, а еще мгновение назад был откровенно испуган. Даже теперь он был еще бледен, покусывал свои пухленькие губы, а руки его слегка дрожали, когда он смахивал каплю пота со лба.
Это почувствовала и Бетия. И тогда она разозлилась. Она встала в совершенно расслабленную позу и невыразительным, как шелест ветра в тростнике, голосом прошептала:
– Ну, все, Желтоголовый, теперь тебе конец.
Дальше началось что-то невероятное. Для начала она поймала последовательно оба клинка Лотара в захват, который неожиданно открылся на ее перчатке, и вырвала их так же легко, как взрослые вынимают нож из рук несмышленого ребенка. Потом принялась колотить ногами, да так точно и сильно, словно это были чудовищные, неостановимые маховики какой-то машины, которая забивает одну сваю за другой, только сегодня каждой сваей оказывался Лотар…
Он хотел было блокироваться, но потом понял, что она легко обходит его блоки и все равно достает его грудь, живот и бока. А когда он попробовал уклоняться, то получилось еще хуже – она подлавливала его и била на встречном движении, что было еще больнее.
Очутившись наконец на песке, практически потеряв всякое представление о том, что и как с ним происходит, Лотар вдруг осознал, что она не будет его добивать в таком нелепом, лежачем положении. Пока он лежал, она ходила вокруг, невредимая, свежая, как роза на утренней грядке, злая и прекрасная, недостижимая и непробиваемая ни для одной из его атак.
Он поднялся, и Бетия снова принялась бить его, но уже чуть-чуть слабее, чтобы он не потерял сознание, чтобы мог соображать, или двигаться, или… Зачем-то ей это нужно, тупо подумал Лотар, лишь в самом конце ослабив ее проникающий удар в область сердца, нанесенный из такого положения, из какого его невозможно было нанести…
Потом он снова поднялся, роняя на песок капли крови, смешанной со слюной, стекающей из разбитой челюсти, и приготовился к тому, чтобы умереть. Вот тут-то он и понял, куда она гонит его своими ударами. А когда она в третий раз завалила его на песок, он уже не сомневался – она собиралась утопить его в янтарной скале, в Яйце Несбывшегося… Краем сознания он вдруг догадался, что тогда умрет с наибольшей пользой для Жалына, хотя непонятно, с какой именно.
И еще он заметил, что Сухмет, неподвижно лежа на песке, принялся что-то готовить. Знать бы что, подумал Лотар, оглядываясь на янтарный валун, который находился уже в десятке футов от его спины, попробовал бы помочь.
Теперь, когда его биозащита была пробита множество раз, когда он сам был измочален, как груша для отработки ударов, он чувствовал, что от янтарной скалы исходит странный, чуть кисловатый запах. Удивительно, подумал Лотар, как это я раньше не догадался, что можно воспринять эту штуку на запах? А на вкус?
– Скоро узнаешь, какова она на вкус, – ответила вдруг Бетия.
Неужели он заговорил вслух? Или она читает мысли?
– Знаешь, я не рвусь оказаться там.
– Тебя никто не спрашивает, Желтоголовый.
Она стояла над ним, подбирая ногу для последнего удара, чтобы втолкнуть его в эту ровную, блестящую, золотистую поверхность, от которой никто и никогда не может отлипнуть. Он вспомнил, как тонул в ней Санс, представил, как будет тонуть сам…
Но он знал, что своей мыслью маскирует то, что подготавливал Сухмет. Он думал об этом отчетливо и громко, приковывая к себе все внимание Бетии, заставляя ее успокоиться и стать еще более высокомерной, то есть хотя бы немного уязвимой…
Ее нога пошла чуть назад, чтобы удар был более размашистым. Она уже не очень торопилась. Она наслаждалась и готова была бить медленно, чтобы даже Сухмет мог это видеть во всех подробностях…
Оказалось, Сухмет этого и ждал. Он стремительно выбросил вперед руку. Жалын, который стоял в двадцати саженях, не ближе, выкрикнул что-то. А Лотар уже понял, что это и есть его последний шанс – нелепый, почти глупый, но единственный… И еще он понял, что именно должен сделать, чтобы все-таки не оказаться в этой прозрачной янтарной толще без дна.
Почти одновременно с презрительной усмешкой Бетии он поймал то, что Сухмет телепортировал ему. Это был Матрипост. Простой платок, который создает вокруг человека ровное течение времени, и даже самый быстрый противник, такой, как Бетия, не может преодолеть его слабую, очень ограниченную, но такую нужную для единственного движения защиту…