Побрезговать? Шутишь, дяденька... Длинный — почти до пят (если принять во внимание мой рост, конечно) — плащ с рукавами. В плечах должен сидеть плотно, а полы — широкие. Двойное шерстяное сукно, подбитое коротко стриженым мехом и отороченное лисьими шкурками. Замечательная вещь. Тёплая. Ноская. В чём-то очень стильная.
— Почту за честь!
Он передаёт мне плащ, потом, немного помявшись, достаёт из-за пазухи туго набитый кошель.
— Знаю, что жизнь стоит гораздо дороже, но... Не сочтите оскорблением...
Усмехаюсь. Так выразительно, что «купец» улыбается в ответ.
— Следовало бы гордо отказаться, но, пожалуй, не буду лукавить: деньги никогда не бывают лишними.
— Вот это правильный подход! — одобряет спасённый нами путешественник. — Вот это я понимаю! Мы могли бы найти общий язык, благородный лэрр!
— Всегда к Вашим услугам, почтенный! — отвешиваю короткий поклон.
— Будете в столице, заходите на улицу Проигранной Зари, третий дом от пересечения с Аллеей Шипов и спросите на воротах дядюшку Хака! А уж я найду, чем вас приветить! — он хитро подмигивает, подбирает с земли одну из сумок и с неожиданной прытью вскакивает в седло разбойничьей лошадки: — Я, с вашего позволения, вернусь в город... Ещё успею к закрытию ворот, если скотинка не подведёт... И дождусь ближайшего обоза, чтобы больше не попадать впросак. Заодно сообщу Страже о происшествии.
— Как пожелаете, — пожимаю плечами. — А мы двинемся дальше... То, что Вы здесь оставляете, может, собрать и довезти до «приютного дома»?
— Буду премного благодарен! А сейчас позвольте откланяться! — он лихо ударил пятками по бокам лошади и покинул поле боя местного значения.
Отправив эльфа за каретой, я прошёлся по трупам разбойников. Ничего особенного не нашёл, и даже обрадовался этому: когда нет причин для беспокойства, и само беспокойство не спешит с визитом.
К «приютному дому» мы подъехали уже в совершеннейшей ночи: пришлось даже факел зажечь, чтобы заехать во двор и распрячь лошадей. Впрочем, и не теряя времени на водружение имущества «купца» и тела убиенного слуги в возок, трудно было бы успеть добраться до места ночлега засветло, а поскольку мы добросовестно собирали все раскиданные вещи... Утомились, одним словом. Кучер, едва перекусив кашей с вяленым мясом, отправился спать, а вот эльф «на боковую» не торопился. Сидел напротив и буравил меня своим лилово-серебряным взглядом. Но первые слова он произнёс только, когда прерывистое дыхание нашего возницы стало спокойным и начало перемежаться похрапыванием.
— Я всё думаю... Ты сказал, что собираешься переждать, пока разбойники расправятся с купцом... Я решил, что это шутка, но... Ты был так серьёзен...
— Вообще-то, самые глупые вещи говорят с самыми серьёзными лицами, не замечал? Правда, не в этом случае. Я говорил то, что думал.
Эльф нахмурился.
— То есть...
— То есть, я не собирался вмешиваться.
— Но...
— Этого человека мы видели впервые в жизни, верно? Так на кой фрэлл рисковать ради него собственной шкурой? — стараюсь говорить резко и грубо: если сейчас не удастся прогнать туман идеалистичного отношения к событиям, никогда не удастся.
— Но его могли убить...
— И убили бы, разумеется! Только ты-то здесь причём?
— Это... неправильно. Недостойно — позволить погибнуть невинному!
Охохонюшки... Тяжёлый случай. Едва ли не столь же тяжёлый, как с котёнком. Боги, как я завидую этим детям! Их светлой наивности... Да этот же самый купец, который, скорее всего, и не купец вовсе, проехал бы мимо с чистой совестью и закрытыми глазами, поменяйся мы местами!
— Угу. Первое предупреждение!
— Какое ещё предупреждение? — растерянно хлопнули серебристые ресницы.
— Поручение Совета имеет отношение к этому человеку?
— Нет...
— Ты отвечаешь за своевременное выполнение этого поручения своей честью?
Он молчит, но тут ответ и не нужен. Продолжаю разнос:
— Встревая в чужие дела, ты рисковал не только своей жизнью, но и тем, что порученное задание останется невыполненным, либо будет выполнено не в срок или недостаточно тщательно!
Эльф съёжился, втягивая голову в плечи.
— Своими необдуманными действиями ты поставил под удар успешное выполнение задания и подверг риску мою жизнь!
— Ну да, и чем ты рисковал?
— Я совершенно ничего не знаю ни о скорости твоей реакции, ни об остроте твоего глаза, ни о твёрдости твоей руки! Что бы я делал, опоздай ты с выстрелами на несколько вдохов?
— Думаю, и без меня бы справился! — обиженно буркнул эльф. — Того ведь уложил... Без малейших сомнений и угрызений совести, между прочим!
— Откуда тебе знать? Моя совесть отчитывается только передо мной!
— Что-то я не заметил на твоём лице раскаяния... — обида постепенно уступает место ехидству, но за ней всё же прячется осознание непростительного проступка, и это хорошо: есть шанс донести здравую мысль до восторженного юного разума.
— А в чём мне раскаиваться? — удивлённо расширяю глаза. — В том, что старался сохранить свою жизнь в целости и сохранности? По меньшей мере, глупо. Раскаиваться следовало бы тебе... Впредь старайся не принимать участия в сомнительных приключениях. Особенно, если на карту поставлено нечто большее, чем твоё личное желание развлечься!
Мэй пристыженно молчит. И правильно: нельзя поддаваться первому же порыву чувств, какими бы благими намерениями не руководствовался!
— Вот что... Иди спать, а я посижу и присмотрю за очагом. Идёт?
— Ладно... — он встаёт и направляется к одной из свободных лежанок. Но прежде, чем закрыть глаза, интересуется: — А сколько всего предупреждений?
— Три!
— А что будет потом?
— Потом ты будешь предоставлен самому себе, l’hassy! — он что-то недовольно отвечает, но слова запутываются в натянутом на голову одеяле и я остаюсь в счастливом неведении относительно своего очередного «прозвища».
Как всё сложно в этой жизни! Стоит на мгновение пожелать спокойствия и уюта, как судьба хватает за шкирку и бросает в самую гущу событий, что характерно, совсем не требующих твоего участия. Зато, как только в эти самые события вляпываешься, воронка вихря начинает закручиваться именно вокруг тебя...
Даже допустив, что ничем ни рисковал, принимая участие в спасении жертвы разбойников, не могу не стукнуть себя же по затылку. Самонадеянно и безрассудно увлечься совершенно неприемлемой в некоторых ситуациях ролью — на что это похоже?! Тем более, что лэрры (не хочу говорить ничего дурного, но надо смотреть правде в глаза!) в большинстве своём — довольно ограниченные люди, воспринимающие шутку, как вызов, а критическое замечание, как оскорбление. И что мне теперь делать? Выставлять себя на посмешище, влезая в любую ссору и драку? Так я рискую не добраться до столицы с целой шкуркой... Да и Мэй поступил опрометчиво: пусть и не светил перед «купцом» своими длинными ушами, но мало у кого останется сомнение в расовой принадлежности стрелка, уложившего в течение одного вдоха пятерых человек... Как же всё запуталось... И тащиться нам ещё столько времени...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});