Читать интересную книгу Паломничество Ланселота - Юлия Вознесенская

Инга ела очень неуклюже, то и дело роняя кусочки мяса обратно в тарелку: обе ее руки повиновались ей гораздо хуже, чем одна рука с браслетом соседу. На их троицу поглядывали из-за других столиков одинокие едоки, и было непонятно, осуждают они их или завидуют им.

Когда они уже заканчивали еду и по столикам разнесли пластиковые бокалы с энергеном, в зале появились распорядители в зеленом и разложили по столикам картонные прямоугольники — игровые карточки. Каждая карточка содержала список из ста номеров с указанием, до какого яруса намерен добраться участник гонок. Перед каждым положили по две карточки.

— Вы должны обвести тот номер, на который делаете ставку, — пояснил Ланселоту Жерар. — Потом отдаете золото распорядителю, и он пишет сумму на карточках, ставит печать и одну карточку возвращает тебе. Заметь, что финишные ярусы обозначены цветами радуги — от фиолетового до красного. Игрокам выдадут куртки соответствующих цветов, так что сразу будет видно, кто до какого старта намерен добраться. Играть можно на все финишные ярусы. Низший выигрыш получают те, кто ставил на тридцать третий ярус, но и это не мало: если твой игрок приходит первым из пятерки, ты получаешь один к десяти, а если он показывает рекордное время, то и один к двадцати.

— А что получает тот, кто поставит на сотый ярус?

— О, там уже другие правила! Если твой паломник приходит первым, ты и все, кто на него ставил, срывают банк. Бывает, что выигрыш составляет до тысячи золотых планет.

— А если паломник заявил пятидесятый ярус, а до тридцать третьего дошел первым? Он получает какую-нибудь награду?

— Он не получает ничего, кроме восторга своих болельщиков и ненависти тех, кто ставил на других: он ведь отнимает выигрыш у того, кто мог дойти первым до своего финиша. Но на него самого сразу же повышаются ставки. Кстати, их можно делать до девяносто девятого яруса.

— А что делают зрители, когда паломники мимо них уже пройдут?

— Покупают билеты на следующие ярусы, если у них есть деньги, а если нет — уходят домой. — И долго эти гонки продолжаются?

— Примерно неделю. Все зависит от состояния паломников. Если есть крепкие парни, то до верха они идут около пяти дней. Мне шепнул один паломник из нашей сотни, что в этом заходе, который уже начался, сильны пятнадцатый, сорок четвертый и семьдесят второй номера: он слышал разговор служителей, которые видели их на старте. Но не стоит спешить делать ставки до того, пока мы их сами не увидим на дороге. Просто приглядись к ним, а ставки сделаешь позже. Даже за четверть часа до финиша можно сделать ставку и выиграть. Тут важно оказаться поблизости от финиша, когда расклад уже ясен — тогда и вправду можно выиграть. А ты вообще-то будешь делать ставки? — Я — нет, — сказал Ланселот. — Тогда зачем я тебе все это рассказываю?

— Ну, знаешь ли, меня это все в какой-то мере касается, так что спасибо тебе за информацию.

Разглядывая карточку, неуклюжая Инга задела Ланселотову банку с энергеном, и тот выплеснулся на стол.

— Ох, простите! — воскликнула она, достала из кармана большой платок и принялась было вытирать стол.

— Стой! — остановил ее Жерар. — Ты с ума сошла — пачкать платок из натуральной ткани! Оставь, служители вытрут.

— У меня есть еще платки, — сказала Инга, робко и виновато на него глядя. — Сколько?

— Шесть… В моей семье было принято пользоваться платками. У меня была когда-то семья…

— Разбаловали тебя, — проворчал Жерар. — Ты, девушка, побереги свои платки: на трассу выйдешь — там тебе душа не будет, платки пригодятся когда вспотеешь как следует.

— Если бы я умела потеть, — вздохнула девушка.

Когда они уже заканчивали еду, мимо них прошел подросток с номером 35. Его лицо и руки были покрыты красными струпьями и белыми лишаями наподобие рыбьей чешуи.

— Эй, парень! — окликнул его Ланселот. — Ты ведь из нашей пятерки? Подойди ко мне, когда будешь свободен.

Парнишка взглянул на него из-под лишенных ресниц красных век, ничего не ответил и отвернулся.

После обеда паломников вывели в коридор и на четырех огромных грузовых лифтах подняли на один из балконов тридцать третьего яруса.

Балконы шли по спирали, повторяя движение круговой дороги и были отделены один от другого перегородками. Отличались они тем, что на одних зрители стояли тесной толпой, а на других были в несколько рядов расставлены скамейки. Были также балконы для привилегированной публики. Перегнувшись через перила, можно было видеть на дальнем балконе, расположенном прямо над фиолетовой лентой первого финиша и полукругом нависающим над трассой, нарядных женщин в больших шляпах, привольно стоящих и разгуливающих вдоль его ограды. На балконах по соседству с паломниками теснились горожане-простолюдины.

Ланселоту повезло встать в левом углу между железной оградой балкона и сетчатой стеной-перегородкой. В самый угол встала Инга, и он коляской ограждал ее от давления толпы. Безрукий Жерар устроился справа от него; локтями согнутых рук он зацепился и крепко держался за верхнюю перекладину ограды, чтобы не быть оттиснутым назад.

Долгое время дорога под ними была пустой, по ней только прошли небольшой группкой распорядители, оглядев трассу, по которой должны были пройти участники. Потом вышли служители в серых халатах и клоны. Служители недовольно оглядывали балконы, клоны подбирали в совки и уносили мусор, беспрерывно с этих балконов летевший: пустые пластиковые банки из-под напитков, пакетики из-под сушеных соленых сухопутных креветок, любимого лакомства иерусалимской толпы. Кое-как очистив трассу, служители с клонами скрылись в дверях под балконами.

Вдруг снизу донесся разом взорвавшийся рев толпы, затем перешедший в ровный гул — начались гонки.

Долгие часы на трассе под балконом паломников — будущих игроков ничего не происходило, только слышался шум нижних ярусов, изредка прерываемый взрывами криков. Шум толпы усиливался, вот он уже докатился до балконов тридцать второго яруса, скрывавшихся за изгибом стены Башни.

И вот на дороге появился первый паломник. Он не шел, он бежал к фиолетовой ленте финиша, а на нем была фиолетовая куртка точно такого же цвета с номером 11 на груди. На соседних балконах закричали, засвистели, заулюлюкали болельщики.

— Давай, одиннадцатый, давай! Мо-ло-дец! Мо-ло-дец!

На балконе паломников стояла сосредоточенная тишина, никто не сводил глаз с бегущего игрока, за исключением, конечно, двух слепых, стоявших позади всех и старавшихся по слуху понять, что происходит на дороге.

Одиннадцатый номер легко и уверенно бежал к победе: вот он пробежал под балконом паломников, вот уже ему осталось метров триста до финиша, а следующий за ним паломник еще так и не появился на дороге. И тут в воздухе перед бегущим сверкнула длинная молния, и он, будто врезавшись в невидимую стенку, рухнул на асфальт дороги, перекатился по нему и замер.

Балконы взревели! В упавшего полетели открытые банки с энергеном всех цветов, некоторые попали в него, и через минуту его одежда была покрыта пятнами густой разноцветной жидкости.

— Дерьмо! Подымайся! Беги, сволочь! — вопили с соседнего балкона.

Упавший как будто очнулся, но продолжал лежать. Он повернул голову, оглядел вопящие балконы, потом поднял руку и сделал в их сторону неприличный жест. Балконы ответили восторженным воплем. Одиннадцатый огляделся, поднял банку из-под энерегена, потряс ее и выпил остатки жидкости. Потом он потер себе уши, помотал головой, ощупал ноги… И вдруг легко вскочил на ноги и, оглянувшись, побежал вперед — к финишу. Правда, уже не так легко, теперь он заметно прихрамывал — и все-таки он бежал!

И вот он сорвал грудью финишную ленту, пробежал еще с десяток метров и рухнул на руки подбежавших служителей. Тотчас зазвучали фанфары, и раздался громкий, хорошо поставленный мужской голос, объявивший, что победителем на фиолетовом финише стал игрок Габриэль Финн, выступавший под номером одиннадцать.

— Молодец парень! — со вздохом облегчения сказал Жерар.

Внезапно поднявшиеся крики на соседнем балконе почти заглушили его слова, и вдруг оттуда вылетел какой-то крупный предмет и упал на дорогу. Ланселот вытянул шею, но не смог увидеть, что это там лежит почти под их балконом. Зато это увидел Жерар и тут же пояснил:

— С соседнего балкона, откуда бросили проволоку в ноги одиннадцатому номеру, теперь сбросили человека. Веселые у нас соседи!

— Наверное, его сбросили за то, что он сбил паломника, — предположил Ланселот.

— Сомневаюсь. Скорее его сбросили за то, что он его плохо сбил. На гонках орудует целая мафия, которая берет заказы на устранение соперников. Им и служители помогают — за плату, естественно. А еще люди мафии бросают допинги тем, на кого делают ставку.