— В самом деле? — Пеншоу в задумчивости направился к письменному столу.
— Не торопитесь, мистер Пеншоу, — произнес Герсен. — Теперь я — ваш работодатель. Вы — платный служащий «Котзиш Мючюэл»?
— Да, это так.
— В таком случае я предпочитаю, чтобы вы воспользовались вот этим стулом, когда мы разговариваем.
Пеншоу криво усмехнулся.
— Пока что вы ничем еще не доказали, что являетесь на самом деле держателем контрольного пакета.
Герсен протянул ему документ, подготовленный Еврамом Даем.
— Вот официальное подтверждение этого факта вместе с судебным распоряжением о том, чтобы вы без всякого промедления осуществили передачу мне всех документации, корреспонденции и архивных материалов, относящихся к сфере деятельности «Котзиш», вместе со всеми активами, включая деньги, акции, ценные бумаги, контракты, движимое и недвижимое имущество, оборотные средства, короче — абсолютно все.
Губы Пеншоу, все еще изогнутые в усмешке, задрожали.
— Все это так неожиданно и странно для меня. У меня, естественно, теперь нет сомнений в отношении обладания вами компанией «Котзиш». Вот только позвольте узнать, что вас побудило к этому?
— Зачем вам утруждать себя подобным вопросом? Вы ведь все равно не поверите не единому моему слову.
Пеншоу пожал плечами.
— Я не настолько подозрителен, как вам это, похоже, представляется.
— Ближе к делу, — произнес Герсен. — Каково ваше официальное положение в «Котзиш»?
— Генеральный директор.
— Кто, кроме меня самого, крупнейший держатель акций?
Пеншоу насторожился.
— Довольно существенным пакетом владею я.
— И какова сейчас основная сфера деятельности «Котзиш»?
— В основном — разведка месторождений стодвадцатников.
— Будьте любезны уточнить.
— Этим, в общем, все сказано. «Котзиш» располагает определенными привилегиями и исключительными правами, вот мы и пытаемся распорядиться ими.
— Уточните, каким образом и где именно?
— В данный момент наше внимание приковано к Шанитре.
— Кто принимает подобные решения?
— Я, естественно. Кто же еще?
— Из какого источника вы получаете необходимые для этого средства?
— Немалую прибыль приносят дочерние предприятия.
— Которую вы не распределяете среди акционеров?
— Мы остро нуждаемся в оборотном капитале. Генеральный директор обязан распоряжаться капиталом наивыгоднейшим по его мнению образом.
— Я намерен внимательно ознакомиться со всеми сторонами деятельности «Котзиш». А пока что я хочу, чтобы любая деятельность была приостановлена.
— Дело ваше, — вкрадчиво произнес Пеншоу. — Вам нужно только отдать необходимые распоряжения.
— Совершенно верно. Вы намерены продолжать работу в компании в соответствии с вашим нынешним положением?
Пеншоу несколько смутился.
— Вы застали меня врасплох подобным вопросом. Мне нужно время для того, чтобы оценить ситуацию.
— Короче говоря, вы отказываетесь сотрудничать со мною?
— Пожалуйста, — пробормотал Пеншоу. — Не ищите какого-то скрытого смысла в моих высказываниях.
Герсен прошел к столу. С одной стороны — дисплей, он же и экран коммуникатора, и клавиатура. Позади небольшой шкафчик для текущей корреспонденции. Большая часть, если не вся, информация о деятельности «Котзиш» хранится в такой хрупкой на вид голове Пеншоу.
Пеншоу сидел, погрузившись в грустное раздумье. Герсен, исподтишка за ним наблюдавший, теперь был несколько раздосадован. В каком-то смысле он, похоже, перехитрил самого себя. Для того, чтобы предоставить возможность Пеншоу переговорить по телефону, вероятно с самим Ленсом Ларком, теперь придется на какое-то время оставить его одного в кабинете, тем самым создав угрозу уничтожения или изменения документации «Котзиш».
Приемлемое решение пришло само собой.
— Такой поворот событий оказался для вас весьма неприятной неожиданностью, — произнес как можно спокойнее Герсен. — По-моему, я должен предоставить вам несколько минут на размышление.
— Это было бы очень любезно с вашей стороны, — произнес Пеншоу, позволив себе только самое малейшее проявление иронии в тональности своего голоса.
— Пройдусь несколько раз по коридору, — предложил Герсен, — а вы садитесь за свой стол, если вам так удобнее, но только, пожалуйста, оставьте в неприкосновенности всю документацию.
— Разумеется, — негодующе произнес Пеншоу. — Неужели вы обо мне такого низкого мнения?
Герсен вышел из конторы, умышленно оставив дверь открытой. Медленно прошел к лифтовой площадке, затем повернул в обратном направлении. Проходя мимо открытой двери, заглянул внутрь. Как он и ожидал, Пеншоу горячо разговаривал с кем-то по коммуникатору. Экран Герсену был не виден, но он не сомневался в том, что он все равно отключен. Не задерживаясь, Герсен дошел до противоположного конца коридора и снова повернул назад. Пеншоу все еще разговаривал с кем-то, недовольно хмурясь и все еще нервничая.
Герсен совершил еще один тур по коридору и, когда проходил мимо открытой двери в очередной раз, увидел, что Пеншоу сидит, откинувшись к спинке стула, лицо его, хоть и оставалось задумчивым, но теперь было почти совершенно спокойным.
Герсен прошел внутрь кабинета.
— Вы пришли к определенному решению?
— Да, пришел, — ответил Пеншоу. — Мой адвокат разъяснил мне, что для меня есть только две возможности сохранить незапятнанной свою репутацию. Я могу или немедленно прекратить всякую дальнейшую деятельность в компании, или попытаться в ней остаться на должности платного служащего. Я склоняюсь к тому, что мне только повредит в будущем, если я сейчас брошу все на произвол судьбы в порыве раздражения.
— Весьма благоразумное решение, — произнес Герсен. — Насколько я понимаю, вы согласны сотрудничать со мной?
— Вы правильно меня поняли, нам остается только уладить финансовые отношения.
— Прежде, чем я смогу вам что-то предложить, я должен более подробно ознакомиться с компанией: ее средствами, источниками финансирования, обязательствами и активами.
— Понятно, — сказал Пеншоу. — Для начала позвольте мне сказать вот что. У вас потрясающе острое природное чутье. Я упрекаю только самого себя за совершенную мной глупость и проявленную нерешительность — мне давным-давно самому следовало позаботиться о контрольном пакете. Я пренебрег этим и теперь должен понести наказание за это, проявив максимально возможный при этом такт.
Герсен прислушался к словам Пеншоу повнимательнее — не указывает ли эта едва заметная фальшь на то, что Пеншоу знает о том, что все им сказанное прослушивается еще кем-то, но ни к какому определенному выводу так и не пришел.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});