И вдруг я понял, что мне напоминает этот лес, история с Дастиновой «сказкой» и весь необходимый антураж в виде прекрасных принцесс, влюбленных баронетов и зловредных ведьм — Эмиелю стоило лишь произнести имена местных божеств. Чуточку похоже на кельтскую мифологию. Если судить по виселице, эльфы здесь тоже живут, только не возвышенные сверхчеловеки из «Властелина Колец», а самые настоящие эльфы-сиды — угнетаемое и терроризируемое людьми нацменьшинство. Злобные, жестокие, коварные, ненавидящие смертных твари. Неудивительно, что их вешают. Тогда становится понятным имя, коим одарили Дастина. «Гвинблейд» по-гэльски — «Белый волк». Только почему я безошибочно и не задумываясь перевел это словечко? Ведь в жизни на гэльском не говорил и даже не представляю, как он звучит. Выходит, мерзопакостный Хозяин воздействует и на нашу психику, заканчивая непосредственно в головы людей необходимую информацию. Минуточку! Если Дастина натаскали лихо драться на мечах и прыгать, подобно спятившему кузнечику, то, может быть, я умею сочинять баллады? Как потенциальный поэт? И играть на арфе? Или на гитаре?
Неожиданно вспомнилось, что моя гитара, которая здесь называется лютней, лежит в фургоне, тщательно запакованная в мягкую кожу. И играть на ней я, что характерно, могу… С ума сойти!
Мы уже находились на дороге, ведущей по склону холма к воротам заколдованного Каэр Тулейна, но Эмиель продолжал изводить меня своими подначками:
— Правильно-правильно, молодой человек! Рифмы «кровь-любовь» и «грезы-розы» давно приелись. Нужны новые веяния в поэзии!
— Моя любовь — моя морковь? — хмуро осведомился я, воспользовавшись подсказкой вампира. — Вы, уважаемый Эмиель, это так представляете? Романсера о любви к вкусной и здоровой пище? Вот для вас лично слово «кровь» подошло бы идеально.
— Ах, оставьте, Юлиан! — аристократическим жестом отмахнулся Эмиель. — Представьте, какой прекрасный сюжет вы наблюдаете: принцесса и беззаветный рыцарь, готовый сложить голову ради спасения красавицы, томящейся где-то в темном саркофаге и дожидающейся возвращения к солнцу, свету и радости.
— Это не про меня. У меня контракт, — буркнул Дастин, рассматривая мрачнейший надвратный барбикен Каэр Тулейна, украшенный горгульями-мутантами и желтыми черепами. Я же напрягся и внезапно выдал первые в своей жизни рифмованные строчки, предварив их кратеньким вступлением в прозе:
— Значит, принцесса в саркофаге? Саркофаг, надо полагать, в подземелье? И великий герой? Тогда это могло бы выглядеть так:
…Ты далеко от меня,
Копать еще мне два-три дня,
И все драконы мне не смогут помешать
Перевернуть тонкий пласт,
И, расколов замерзший наст,
Упав с ночных небес,
Тебя, холодную, обнять.
Дастин откровенно заржал и сказал: «Во-во, самое оно!». Эмиель скривился:
— Вы что же, виконт, некрофил?
— Пока не замечен, — пытаясь не рассмеяться, выдавил я. — Дальше сочинять?
— Вы насочиняете… Тихо! Подъезжаем. Лошадей оставим у ворот, сами отправимся искать Аманту. Господа, просьба отнестись к делу серьезно, хотя я вновь говорю: зря вы за это взялись!
— Почему? — я неуклюже сполз с седла и примотал поводья к вбитому в камень металлическому кольцу. Камень, разумеется, покрывал желтоватый мох, а кольцо, само собой, чудовищно проржавело. — Эмиель, вы всю дорогу заявляете, будто расколдовывание Аманты — дело благое, и одновременно занудствуете, пытаясь нас отговорить. В чем дело?
— Повторяю: своими действиями Гвинблейд разрушает ту самую сказку, о чистоте которой столь яро печется. Зачарованный замок, спящая красавица, чудовища, летучие мыши — это и есть сказка. Ну, расколдуете вы Аманту, привезете в баронство, выдадите замуж… Что потом?
— Госпожа баронесса проживет с мужем долго и счастливо, и умрут они в один день, — вздохнул Дастин, а я дополнил:
— К облегчению подданных и радости наследников.
— А будет вот что! — не слушая нас, втолковывал Эмиель. — Лес повырубят под крестьянские наделы, чудовищ истребят, летучие мыши будут вынуждены переселиться в горы, в замке начнется невероятная кутерьма — реставрация, ремонт, уборка. Лет через десять, глядишь — легенда сгинула навсегда, заменившись грубой прозой жизни. Здесь, возле ворот, околачиваются полупьяные вислоусые стражники. Их капитан вон в той нише увлеченно обжимает юную прачку, не имеющую привычки отказывать господам гвардейцам. Во дворе — кучи лошадиного дерьма. Герцогские детишки постреливают из луков в голубей. К прекрасной Аманте — теперь уже растолстевшей и дебелой матроне — снова пришла повивальная бабка, принимать седьмого ребенка. Где-нибудь на дороге построят трактир под названием «Гвинблейд» и хозяин будет рассказывать заезжим путешественникам о том, что якобы был лично знаком с избавителем принцессы, а заодно показывать проезжающим старинную виселицу и темное пятно на стене — туда, мол, благородный ведьмин швырнул бутылку «Медвежьей крови», будучи одержим белой горячкой… Пропала сказка! Запахло тушеной капустой, навозом и нестираными пеленками. Стоит ли ради этого спасать принцессу? Никогда не задумывались над тем, что произойдет с героями по окончании сказки?
— Болото, — заключил я. — Юному баронету и прекрасной герцогине предстоит обыденная семейная жизнь, а муж Аманты только и будет мечтать о том, как бы сбежать на очередную войну.
— Аванс, между прочим, получен, — напомнил Дастин. — Кончайте пудрить мне мозги! Сказки хороши в книжках, а у нас, извиняйте, жизнь. Вот скажите, на хрена здесь торчит эта заброшенная постройка? Почему лес, занимающий половину угодий баронства, попросту опасен для людей? Липеры всякие, арфаксаты… Все, хватит языками молоть! Пошли денежки отрабатывать.
* * *
Если где и можно было снимать очередную версию о жизни графа Влада Цепеша по прозвищу «Дракула», то Каэр Тулейн идеально подходил в качестве киносъемочной площадки. Строение вовсе не сочеталось с Темным Лесом — если снаружи замок выглядел обветшавшим, внутри он отлично сохранился. Ни пылинки. Мебель, ковры, позолота: обстановка — как новенькая. Каэр Тулейн, вероятно, как и сама принцесса, находился в стазисе. Время было просто остановлено.
— Ага, магическая лаборатория, — со знанием дела заявил Эмиель, заглянув в очередную комнату. — Никто не возражает, если я тут кое-что позаимствую?
Пока вампир шарил на обширном столе, я ради любопытства осмотрелся. Никогда не видел магических лабораторий. Выдержано в классическом стиле: ветхие гирлянды сухих трав, полдесятка хрустальных шаров разного калибра, на столе полно замысловатых реторт и горелок, коричневый человеческий череп с камешками в глазницах, под потолком — чучело неизвестного мне мутанта. Эдакая неопрятная помесь крокодила с древнеегипетской мумией. Два специалиста (Эмиель с Дастином) опять поспорили и заключили, что перед нами плохо выполненное чучело полозубой безжаберной гронгады в возрасте от трех до пяти лет. Сюда же можно добавить кипы зачитанных гримуаров, подозрительного вида меч на стойке (от клинка при попытке дотронуться шибануло синеватыми искрами) и висящую на вбитом в стену крюке голову миловидной белокурой девицы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});