Читать интересную книгу Те же и Скунс - Елена Милкова

А спустя ещё время Антон вернулся из офиса каким-то очень уж не таким. «Ничего не случилось, просто устал», – успокоил он взволнованную жену. Однако любящую женщину не обманешь. Было ясно, что он получил известие, даже его умудрившееся выбить из колеи. И само собой вспомнилось, что квартира и ещё многое было почему-то оформлено не на него, а на неё и на дочек. А остальное – завещано. Хотя, если по уму, Антону в его тридцать восемь да при железном здоровье о смерти даже и отдалённо думать не полагалось…

Меньшов редко смотрел телевизор, предпочитая свои, более надёжные источники информации. Развлекательные программы его мало интересовали, а на политических обозревателей с их репортажами о подковёрных баталиях в коридорах власти у него была натуральная аллергия. Однако в тот дождливый летний день, приехав домой, он первым долгом ткнул кнопочку «Панасоника» и включил петербургский канал. Когда комментатор дошёл до убийства Сергея Петрухина, директора пресловутого «Балт-прогресса», Лена увидела, что Антон начал постукивать пальцами по столу.

В таком состоянии она до сих пор видела мужа всего однажды. На самой заре их супружества, в девяносто втором, когда они отправились на тогда ещё мало обжитые россиянами Канары. В тот раз Антон ничего не стал ей объяснять. Она знала, что и теперь ничего от него не добьётся.

Она молча подсела к нему и обняла его, сперва осторожно, потом – так, словно его у неё вот-вот собирались отнять. Антон глубоко вздохнул, отгоняя очень тягостные мысли, и тоже обнял её.

Шведский херр и другие

Трудно объяснить, по каким признакам мы безошибочно распознаём в питерской толпе иностранцев. По одежде? Лет двадцать назад это, пожалуй, работало, но теперь и наш народ тоже через одного в «тамошнем». По неуловимо чужой манере двигаться, по долетевшим отзвукам сугубо импортной речи, которую уже воспринял слух, а сознание ещё не успело зарегистрировать?..

Виталий Базылев бывал в Стокгольме несколько раз. Помнится, в их с Мишкой самое первое посещение шведской столицы он увидел на торговой улице Дроттнинггатан здоровенного «викинга» и только успел восхититься выставочным экземпляром скандинавской породы, когда «викинг» обратился к своему более мелкому спутнику… на чистейшем русском языке.

С тех пор Виталий повзрослел, стал наблюдательней и таких детских ошибок больше не допускал. Ну да и приехавший в «Инессу» господин Моде был, конечно, самый шведский швед, без подмесу. Высокий, русоволосый, брови трогательным «домиком». Короткая бородка (художественная имитация двухнедельной небритости). И очки, выглядевшие так, словно кто взял обычные линзы и распилил пополам, оставив только нижние половинки. Кажется, «у них» это был последний писк. Монс Моде смешно смотрел то сквозь стёклышки, то поверх.

Виталий уже выяснил, что «господину» соответствовало в шведском языке смешное слово: «херр».

Его несколько удивило только одно. Базылев подсознательно ожидал, что такой важный фирмач прикатит на белоснежной «Вольво» какой-нибудь офигенной модификации. Однако тот прибыл на самой что ни есть пролетарской «девятке». И за рулём сидел не шофёр при галстуке и в костюме, а русская девушка-переводчица.

Базылев знал, что маленькие хохмочки идут только на пользу знакомству, и через переводчицу высказал господину Моде своё шутливое недоумение.

– О-о, что вы, что вы! – заулыбался гость. – Мы, шведы, стараемся во всём экономить. Мы, если вы замечали, даже у себя дома стараемся ездить в основном на японских автомобилях. Наши, отечественные, представляются слишком дорогостоящими…

Он развёл руками, а переводчица добавила уже от себя:

– Я бы попросила впредь говорить мне «вы». И «киской», если можно, меня больше не называйте. Я на работе.

Виталий только усмехнулся в ответ. Деловая фифа тоже носила очки, и глаза за стёклами были как у школьной учительницы, собравшейся выгнать из класса нерадивого ученика. А тон!.. Базылев даже Мишке Шлыгину с собой такого не позволял. Ну до чего все они храбрые, пока никто не пугает. В другой бы обстановке с ней по душам побеседовать…

Монс Моде посмотрел сперва на него, потом на неё, что-то понял и разразился длинной фразой по-английски Ни одного забугорного языка Базылев не выучил ни в школе, ни тем более после. Однако такие вещи, как «мисс Катерина», «эскорт» и «Эгида-плас эйдженси» были понятны без перевода.

Название «Эгида» давно уже действовало на Виталия, как красная тряпка на быка. Хренова контора далеко не впервые перебегала ему дорожку, причём весьма болезненным образом. Эгидовцы устанавливали сигнализацию, с которой не удавалось справиться даже очень головастым ребятам. Эгидовцы регулярно наведывались в «Василёк», и, хотя делового сотрудничества между фирмами по-прежнему не замечалось, можно было не сомневаться – в случае чего Меньшов только свистнет, и на помощь его громилам тут же примчится эгидовская группа захвата.

И долгожданному шведу переводчицу эту етитскую почему-то понадобилось взять именно в «Эгиде»…

Шлыгин, в отличие от бывшего одноклассника, по-английски говорил достаточно бегло. Даже кончил в своё время какие-то курсы, где ему поставили правильное произношение.

– Очаровательная мисс Катерина – очень знающий специалист и, конечно, выручит нас в случае каких-либо затруднений, – тоже по-английски сказал господин Моде. – Однако я рад, что дошедшие до меня сведения о вашей европейской образованности, херр Шлыгин, соответствуют истине. Нам, предпринимателям, всё же лучше говорить о своих делах без посредников, вы согласны?..

Мишка Шлыгин засмеялся и повёл его в гостеприимно распахнутые двери, а Базылев шагнул за спину переводчице и наклонился к её уху, так, чтобы она ощутила его дыхание у себя на щеке:

– Эскортируем, значит, шведского херра?.. Он сказал это негромко, но так, чтобы она поняла, какой именно смысл он вкладывал в понятие «эскортировать». Известно же, сколько сейчас развелось всяких агентств, предоставляющих деловым мужчинам прекрасных спутниц для званых вечеров и приёмов. Может, где-то и бывает, что услуги эти обходятся без интима… Переводчица оглянулась.

– Для вашего сведения, – всё тем же ледяным голосом проговорила она, – шведы говорят «херр», когда перед фамилией. «Херр Моде», например. А если просто «господин», то «херре».

Она была довольно высокая, ладная, в строгом костюмчике и элегантных туфлях. Базылев с удовольствием побросал бы этот костюмчик за диван и выяснил, какого цвета под ним бельё.

Двери в «Инессе» были прозрачные, из толстенного бронированного стекла. Мисс Катерина не удосужилась придержать их за собой, и Виталию пришлось выставить руку, чтобы не получить по лбу. Блин. И зачем он отсоветовал Мишке, когда тот вознамерился было сделать двери автоматическими и снабдить их телекамерой?..

– Our little fortress,[25] – сказал Шлыгин гостю.

– A cute contrast between the severity outside and the comfort inside,[26] – ответствовал гость.

Кое-кто из инессинских, как потом выяснилось, тоже таскал в школьном дневнике не одни двойки. Женя Крылов воспитанно поздоровался с господином Моде по-английски. Женя теперь неотлучно состоял при «Мерседесе» шефини и красовался опрятный, наглаженный, в белой рубашке – как всегда, с длинными рукавами.

– Amazing! – сказал швед. Потом посмотрел на Шлыгина поверх очков и лукаво спросил: – But isn't this young man, as I'm afraid and it is common now in Russia, a hоpеless young scientist turned out to be a chauffeur?[27]

Хозяин фирмы охотно и с гордостью принялся ему объяснять, при каких обстоятельствах появился в «Инессе» этот милый молодой человек.

– Ты чё, правда шпрехаешь или так, твоя-моя? – подойдя к Жене, вполголоса спросил его Базылев.

– Шпрехаю…

– И чё, всё понимаешь, что они там между собой? – удивился Виталий.

– Понимаю, – сказал Женя. Помялся и добавил: – Шведа хуже, он с этим своим акцентом… где «р» и «с» вместе, он всё время «ш» произносит… и «я» вместо «дж»… А Михаила Ивановича – один к одному. Такой выговор чистый…

Базылев вдруг спросил:

– А где это ты в своём закаканном райцентре так уж настропалился? А?

– Бабушка научила…

Виталий знал, что в глухих углах области можно встретить кого угодно, вплоть до великокняжеских внучек. На всякий случай он хотел расспросить Женю подробнее, но отвлёкся. Краем глаза он всё время косился на переводчицу. И заметил, что она прикрывает платочком нос и морщится, словно от неприятного запаха. У Виталия ёкнуло сердце. Неужели?!. Он поспешно принюхался… ничего. Он мог бы поклясться – ничего. Запахи вокруг витали самые гаражные, да и времени прошло… Ф-фу, дьявол…

Мисс Катерина повернулась к нему и недовольно сказала:

– Чем это у вас тут всё провоняло? Так и разит какой-то тухлятиной… падалью какой-то… Вы что, крыс к нашему приезду морили?

Базылев дал себе слово притащить в гараж давешнего барыгу и заставить его ещё раз отдраить весь пол. Зубной щёткой. Однако отвечать надо было прямо здесь и сейчас, и Виталий не остался в долгу: