Читать интересную книгу История Дании - Хельге Палудан

Европейское влияние и развитие событий в 50-х годах XIX столетия

Исход Трехлетней войны в глазах датской общественности представлялся блестящей победой, что породило неоправданно завышенную оценку военной мощи Дании. Но этот результат в не меньшей степени объяснялся и воздействием внешнеполитических факторов.

Хотя датское правительство в 1851 г. вернуло себе контроль над Шлезвигом, реализация «эйдерской» программы оставалась крайне проблематичной. В Лондонском протоколе от 2 августа 1850 г. Англия, Франция, Россия и Швеция с Норвегией подтвердили незыблемость границ датской монархии, что в действительности означало воссоздание прежнего единого государства. Австрия, в отличие от Пруссии, впоследствии также присоединилась к протоколу.

Во вновь обретенном Шлезвиге правительство активно осуществляло политику одатчанивания населения. Вплоть до объявления в мае 1851 г. всеобщей амнистии, которая, впрочем, не распространилась на наиболее известных руководителей шлезвиг-голштинского восстания, включая и членов аугустенбургской семьи, проводилась решительная и жестокая чистка среди не вызывавших доверия чиновников. Одновременно Т. Регенбург издал так называемые языковые рескрипты, предписывавшие проводить занятия в школах и богослужения на датском языке в 48 приходах Среднего Шлезвига, что местное, говорящее преимущественно по-немецки население восприняло как откровенный вызов. Такая неумная, абсурдная языковая политика Дании, осуществлявшаяся вплоть до 1860 г., в немалой степени содействовала утверждению во всей Германии образа врага, которого видели в датчанах. К тому же эта политика ослабила симпатии к Дании в остальных европейских государствах.

Правительству предстояло выработать проект общей для всей монархии конституции, приемлемый для датского общественного мнения и удовлетворявший требованиям великих держав, в первую очередь реакционной России. Как выяснится впоследствии, задача эта оказалась невыполнимой, хотя часто сменявшиеся правительства, находившиеся под прессом «европейского влияния», в значительной мере ограничили область действия июньской конституции. На протяжении большей части 50-х годов отправной точкой служила модель триединого конфедеративного государства, согласно которой ни одна его часть не могла иметь более тесные конституционные связи ни с одной из двух других частей. Таким образом, Шлезвиг не мог быть включен в состав королевства или объединен с Гольштейном. Эти положения были зафиксированы в качестве основного пункта так называемых Соглашений, заключенных в 1851 — 1852 гг. министром иностранных дел Блюме с германскими государствами. Сразу после этого король опубликовал январский (1852) указ об основных положениях общей для всего государства конституции, под эгидой которой в пределах королевства продолжал действовать Основной закон 1849 г., а в каждом из герцогств воссоздавались сословно-представительные собрания.

В результате в Дании разгорелся внутриполитический конфликт, поскольку в таком случае ригсдаг утрачивал контроль над оборонной, внешней и финансовой политикой. Это было неприемлемо как для «Друзей крестьян», так и для национал-либералов, к тому же последние не могли согласиться с прямым отказом от принципов «эйдерской политики».

Наряду с этими проблемами актуальным оставался и вопрос о престолонаследии. Для того чтобы единое государство могло существовать и после смерти бездетного короля Фредерика VII, необходимо было подыскать приемлемую для заграницы кандидатуру будущего престолонаследника, полномочного во всех частях государства. Это удалось благодаря искусной дипломатии и благосклонной помощи российского царя. В Лондонском договоре от 8 мая 1852 г. европейские державы признали принца Кристиана Глюксбургского и принцессу Луизу Гессенскую, а также их прямых потомков мужского пола законными наследниками престола для всех стран, на которые распространялись прерогативы датской монархии. С другой стороны, Дании пришлось пойти на примирение с герцогом Аугустенбургским, хотя ранее она отвергла его притязания на наследные права. Дания выплатила Кристиану Августу 6 млн крон в качестве компенсации за конфискованные у него поместья; взамен последний принял на себя обязательство покинуть пределы герцогств и ни со своей стороны, ни со стороны членов своей семьи не чинить препятствий исполнению нового закона о престолонаследии.

Тем самым Дания, казалось бы, обезопасила себя от внешних источников угрозы триединому государству, однако на внутриполитической арене она заплатила за это слишком высокую цену. Возрождение единого государства предполагало принятие общей конституции, определявшей форму правления для всех трех частей государства и, соответственно, ограничение полномочий датского ригсдага, а также явное усиление позиций короля и его правительства по отношению к избранным народом собраниям. (Следует отметить, что фактически государство состояло из четырех частей, однако весьма скромное по размерам и количеству населения немецкое герцогство Лауэнбург не играло какой-либо самостоятельной роли в развитии событий и поэтому в данном контексте не упоминается.)

И национал-либералы, и «Друзья крестьян» понимали, что существование внешнеполитического европейского фактора заставляет Данию идти на определенные компромиссы, однако назначение в 1853 г. на пост главы правительства ярого приверженца старых порядков А.С. Эрстеда и издание королем в июле следующего года конституционного устава, общего для всей монархии, переполнили чашу их терпения. Во-первых, потому, что речь в полном смысле слова шла о единоличном решении короля, а во-вторых, из-за антидемократического характера этого законодательного акта. Общее представительство, по модели Эрстеда, осуществлял ригсрод (Совет королевства), состоявший из 50 членов. Двадцать из них назначались королем, 18 — избирались ригсдагом королевства, а еще 12 — сословными собраниями трех герцогств.

Ригсрод обладал решающим голосом в установлении общих для всех частей страны налогов и государственных займов, в остальном же он являлся лишь совещательным органом и не имел права законодательной инициативы. Находясь под угрозой отрешения от должности и потерпев сокрушительное поражение на выборах в фолькетинг в декабре 1854 г., Эрстед вынужденно покинул свой пост. Затем главой правительства стал П.Г. Банг, включив в него сторонников создания единого государства с общей конституцией и из умеренных национал-либералов. В состав этого правительства вошел среди прочих и К.К. Халль, которому в октябре 1855 г. удалось провести более приемлемый проект общей конституции, за который проголосовало незначительное большинство депутатов, хотя в нем и предусматривалось ограничение действия Основного закона 1849 г. лишь «особыми делами» королевства.

Таким образом, с государственно-правовой точки зрения принятие этой конституции в октябре 1855 г. являлось совершенно законным, а в содержательном плане она даже представляла собой улучшенный вариант конституционного устава 1854 г., хотя и в этом варианте степень демократичности системы правления оставалась весьма и весьма низкой. К 50 членам, составлявшим ригсрод по схеме Эрстеда, добавлялись 30 депутатов, избиравшихся непосредственно избирателями, имевшими годовой доход свыше 2400 крон или же выплачивавших налоги в размере не менее чем 400 крон. При таком цензе электорат ограничивался примерно 6 тысячами состоятельных граждан, преимущественно помещиками и высокопоставленными государственными чиновниками. К тому же ригсрод наделялся правом решающего голоса при принятии законов и бюджета, но законодательная инициатива по-прежнему оставалась прерогативой министерств.

Вполне понятно, что значительное меньшинство датского ригсдага голосовало против такого предложения, явно направленного на выхолащивание принципов июньского основного закона. Но что еще хуже, эта жертва оказалась напрасной: принятие общей конституции не привело к желаемому успокоению страстей вокруг вопроса о едином государстве ни внутри страны, ни за ее пределами.

Голштинские сословные представительства оспорили легитимность общей Конституции, поскольку она была принята без согласия сословных собраний герцогств, что предполагал конституционный указ 1852 г. На самом же деле Гольштейн выступил бы против любой конституции, которая не гарантировала ему во всех отношениях абсолютно равный с Данией статус, почему правительство и отказалось от дальнейших переговоров. Тем не менее с юридической точки зрения голштинцы формально были правы, и это открыло дорогу роковому для Дании вмешательству в конфликт крупных немецких держав — Пруссии и Австрии, а также германского союзного собрания.

Сложная игра, заключавшаяся в частой смене датских правительств и попытках найти приемлемые для немцев политические решения, закончилась тем, что канцлер Халль в ноябре 1858 г. под нажимом союзного германского собрания полностью отменил действие общей конституции в Гольштейне и Лауэнбурге. В королевстве этот шаг вызвал всеобщее удовлетворение как первый на пути к возобновлению датской «эйдерской политики». Однако со стороны герцогств и Германского союза шли все более серьезные жалобы на действия датского правительства и требования к нему. А после того как немецкое большинство шлезвигского сословного собрания в I860 г. перевело проводившуюся Регенсбургом в герцогстве языковую политику в плоскость общеевропейских дел, остальные государства Европы отказали Дании в поддержке.