Читать интересную книгу Раб и Царь - Александр Смирнов

Если бы Артамонов, хоть немного разбирался в психологии, если бы замечал перемены в лице собственной дочери, если бы хоть чуть-чуть умел любить кого-нибудь, кроме себя, он, конечно, бы понял, что время переговоров закончилось – смертоносный меч вытащен из ножен мести и не осталось ни единого шанса избежать этой жестокой и беспощадной войны.

Но Андрей Борисович был неплохим финансистом, и абсолютно не разбирался в психологии. Он по-прежнему считал себя главой семьи и принимал как должное щебетание и заботу дочери.

– Ты даже думать забудь, про свадьбу, – говорил он уже громко на кухне. – Хоть это и грустно звучит, но ты должна понять, что ты бесплодна, а значит, для создания семьи не годишься. Но не следует сильно драматизировать ситуацию. Жизнь не кончается. Есть твои родители, которые любят тебя и никогда не оставят.

– А я и не драматизирую, папа. Ты сам сказал, что для нашего поколения любовь – это секс. Вот и прекрасно, даже предохраняться не надо. Сам посуди, не буду же я сексом заниматься с собственными родителями?

– Ты знаешь, для этого не обязательно выходить замуж. Это имеет очень плохие юридические перспективы. Вы поживёте вместе, накопите какое-то совместно нажитое имущество, а потом всё это придётся делить с человеком, который не был твоим мужем, а просто занимался с тобой сексом.

– Папа, я не собираюсь быть шлюхой. У меня будет муж, который будет трахать меня столько, сколько ему угодно, или сколько мне угодно.

– Фу, ну что за выражения – трахать. Ты же интеллигентная девушка.

– Женщина, – поправила дочь. – Девушек после аборта не бывает.

– Ну женщина, что ты к слову цепляешься?

– Вот и прекрасно. Не будем цепляться к словам. Свадьба будет на следующей неделе, и кончим об этом.

Сколько бы ни уговаривал отец Машу, сколько бы ни доказывал абсурдность её поступка, та была непоколебима – свадьбе быть, и точка. И пришлось бедному папаше, надев маску умиления и отеческой любви, готовить свадьбу, соответствующую статусу дочери банкира. А как иначе?

Теперь вместо работы он вместе с будущим зятем делал заказы в магазинах, согласовывал меню в ресторане и многое, многое другое, что хоть раз в жизни делает любой человек, доживший до этой неожиданной, но неизбежной стадии в своей жизни.

– Андрей Борисович, я с оркестром договорился, – докладывал банкиру Алексей. – На второй день мы будем праздновать в коттедже. Мне кажется, эстраду надо поставить на поляне возле колодца.

– Ты с ума сошёл, а если гости спьяну упадут?

– С эстрады?

– Да с какой эстрады, в колодец!

– Ну что вы, мы там замок повесим.

Разве можно кому-нибудь доверять такое серьёзное дело, как свадьба. А если, не дай бог, с гостями действительно что-нибудь случится? Артамонов и Алексей поехали в коттедж осматривать колодец и заодно эстраду.

Обойдя поляну, Андрей Борисович ничего опасного не обнаружил. Всё было готово к торжеству, только плотники ещё постукивали своими молотками, заканчивая эстраду для музыкантов. Андрей Борисович и Алексей подошли к эстраде в тот момент, когда плотники закончили свою работу и, оставив инструменты, ушли на перекур. Алексей придирчивым взглядом осмотрел эстраду. Одна доска не была закреплена, и край её выступал острым углом.

– Халтурят, – недовольно сказал Алёша. – Сейчас верну их, чтобы исправили.

– Перестань, – остановил его банкир. – Тут всего один раз молотком стукнуть.

Банкир взял молоток и сильно ударил по гвоздю. Доска моментально встала на место.

– Вот и всё, а ты хотел звать. Больше бы время потеряли.

Алексей ещё раз осмотрел эстраду.

– На эшафот похоже, – пошутил он.

От этих слов у Артамонова потемнело в глазах. В ушах отчётливо прозвучал разговор с Царём:

– Я давно свою дорогу выбрал, и куда же она приведёт, по-вашему?

– К эшафоту.

Банкир посмотрел на своего заместителя и дрожащим голосом спросил:

– Выходит, я его сам только что сделал?

Алексей непонимающе пожал плечами. Андрей Борисович, не в силах удержаться на ногах, медленно опустился на траву. Прислуга, увидев, что с хозяином плохо, бежала на помощь.

Пятнадцать минут понадобилось оттирать виски банкира нашатырём, чтобы тот пришёл в себя.

– Может быть, вам доктора вызвать, – спросил Алексей.

– Нет. Доктор здесь не поможет. Поехали в банк. Вызовешь мне срочно Царя.

Дима выслушал рассказ банкира без всяких эмоций. Он смотрел на него, как на пустое место, как на грязь. Он смотрел так, как в последнее время на банкира смотрела дочь.

– Что ты молчишь? Я сам своими руками сколотил эшафот.

– Я не этот эшафот имел в виду.

– Какой же тогда? Я же чувствую, что меня хотят убить.

– Никто вашей смерти сегодня не желает.

– Как же не желает, ведь я чувствую, что меня окутали какими-то сетями?

– Это и есть эшафот, и сколотили вы его сами.

– Хватит говорить со мной загадками!

– Я больше ничего не скажу. Вашей жизни никто не угрожает. Вы умрёте сами на эшафоте, который создали сами, сидя на унитазе.

– Вон! Убирайся отсюда! Я больше в твоих услугах не нуждаюсь, – закричал банкир.

Дверь кабинета приоткрылась и в неё просунулась голова услужливого клерка.

– Вас проводить? – спросил он Диму.

– Спасибо, я дорогу знаю.

Дима вышел из банка и, повесив голову, побрёл по улице. Неожиданно он услышал сзади звук женских каблучков. Женщина явно бежала, и бежала в его сторону. Он обернулся и увидел девушку, которая пыталась догнать его. Она подбежала к Диме и, задыхаясь, спросила:

– Извините, вы будете Царь?

– Я.

– А я дочь Андрея Борисовича.

Дима внимательно осмотрел свою собеседницу.

– Отец выгнал вас? – спросила она смущённо.

– Я уже привык к этому.

– А хотела спросить вас…

– У вас всё будет хорошо, – оборвал её Дима.

– У меня не может быть хорошо. Во-первых, я не могу иметь детей, а во-вторых, я выхожу замуж не по любви, а назло отцу.

– Дети у вас будут, – твёрдо ответил Дима.

– Это невозможно. Врачи уже вынесли свой приговор.

– Детей даёт Бог, а не врачи. А замуж выходите по любви, вы просто об этом ещё не знаете. Вам суждено быть счастливой.

– Как это? – не поняла Маша.

– Вы смотрели фильм «Доживём до понедельника»?

Маша кивнула головой.

– Помните, как там говорится: «Счастье, это когда тебя понимают»? Когда вы узнаете, что ваш муж понимает вас, вы полюбите его.

– Я не верю вам, – тихо сказала Маша. – И всё равно спасибо. Помните, мои двери всегда открыты для вас. К сожалению, у меня ещё нет дверей: и в банке и дома всё принадлежит моему отцу.

– Это ненадолго. Скоро везде хозяйкой будете вы.

– Я?

– Не спрашивайте меня больше ни о чём, я не скажу.

– Не знаете?

– Просто нельзя.

Дима попрощался с Машей и быстрыми шагами свернул в переулок, оставив свою собеседницу стоять одну и переваривать всё, что он ей только что наговорил.

Время – понятие относительное. Стоит только подумать о свадьбе, так водоворот событий так закружит, что уже и подготовка, и сама свадьба позади. И никто не умер на эстраде, никто не провалился в колодец. Всё прилично и пристойно. А уж как весело! Музыканты, песни, пляски, розыгрыши всякие, не говоря уже о спиртном. Оно было в таком количестве и такого качества, что даже мёртвый не мог бы скучать. Даже Андрей Борисович, который всеми фибрами души ненавидел жениха, и в последнее время стал болезненно подозрителен ко всему, что его окружает, и то забыл про все свои тревоги, и находился в самом великолепном расположение духа.

Раздеваясь перед сном, он мурлыкал себе под нос весёлые песенки. Банкир лёг в кровать и стал щекотать жену, которая уже лежала, но не спала.

– Да перестань ты, – заворчала она, – перепил, что ли?

– Нисколько. Просто очень весело сегодня.

– Чего это тебе весело? Свадьба у дочки, а не у тебя.

– А у дочки тоже сейчас не свадьба. У неё брачная ночь. Может, и нам тряхнуть стариной?

Андрей Борисович под одеялом пробрался к жене и стал гладить её.

– Помнишь, как у нас это было? – спросил он.

– У тебя так не получится.

– Это почему же?

– Потому что молодожёны так водку не хлещут.

– Обижаешь. Я в прекрасной форме. А если ты поможешь, так и молодым фору дам.

Банкир сбросил на пол одеяло, стянул трусы и снял с жены ночную рубашку. Он залез на жену и стал целовать её грудь. Руки жены стали ласкать тело банкира, подбираясь к самым интимным местам.

– Вот хорошо, – шептал Андрей Борисович. – Я уже готов.

Женские руки ощупали самое главное достоинство мужа.

– И это ты называешь готов?

– Сейчас, сейчас. Яички мне погладь.

Нежная ладонь обняла яички.

– Вот теперь хорошо. Теперь я действительно готов.

– И я готова.

При этих словах женская рука сжалась и со всей силы рванулась в сторону. Андрей Борисович даже не успел ни о чём подумать. От нестерпимой боли он потерял сознание, придавив под собой Ольгу Петровну. Та брезгливо столкнула мужа и встала с кровати.